Дорога к дому

Снег далеко вокруг зеленого идола Итшахра был почти сплошь истоптан, перемешан с сажей и золой, из-за чего он приобрел серый цвет подтаявшего городского сугроба. Ровная площадка у ног бога смерти оказалась намного чище – но и здесь на старательно подметенном камне лежали три ровные кучки подернутых белым налетом углей. Ведун присел на колено, опустил руку, не забывая настороженно оглядываться по сторонам. Ладонь ощутила безнадежный влажный холод – огонь погас минимум полдня назад.

Олег выпрямился, с облегчением покачал головой:

– Проклятый Аркаим! Обманул. Опять обманул. Решил поиздеваться, нервы помотать. Старый перечник…

В памяти всплыл сладострастный рассказ колдуна: «…Вспорол я им обоим животы, выпустил кишки и велел связать между собой, после чего их гоняли плетьми по кругу, пока они не упали. Затем я велел раздробить им камнями руки и ноги, после чего порезать на мелкие кусочки, начиная со ступней…»

Законный правитель Каима смаковал все подробности кровавой казни, как истинный знаток – редкое выдержанное вино. Трудно было не поверить. Однако же нигде вокруг вырезанного в камне истукана ведун почему-то не обнаружил ни единого темного пятнышка.

– Что там, Олежка?

– Ничего. Если бы Любоводу и Ксандру, как рассказывал колдун, выпустили кишки, а потом гоняли по кругу, потом резали на куски – тут бы все, все вокруг было в крови. А камень сухой. Только уголь и зола.

С души у него разом упала огромная тяжесть. Теперь можно было не беспокоиться за судьбу друзей. Похоже, им удалось вырваться из цепких лап жестокого повелителя Каима.

– Может, в плен взял?

– Нет, не брал, – покачал головой Олег. – Старый негодяй рассказывал, что добирался до Руси два или три года. Ксандр кормчий. Если бы Аркаим его захватил, то был бы у Новгорода этим же летом.

Он снова с облегчением вздохнул. Древний колдун редко совершал глупости. И уж, конечно, не был таким дураком, чтобы убить единственных возможных проводников в русские земли. Разве только сгоряча, когда увидел, что Урсула исчезла прямо из-под жертвенного ножа. Но тогда здесь остались бы следы казни.

– Никого он не взял и никого не убил, – решительно рубанул ладонью воздух Олег. – Все вранье. Ребята сбежали. Смылись, когда он потерял бдительность. Молодцы! Раз так, то и нам лучше уходить.

– Куда?

– Домой. – Отвернувшись от зеленого идола, ведун быстрым шагом направился к лошадям. – Я ведь здесь не в первый раз, Роксалана. Теперь я знаю, как отсюда выбраться. Ворон живет возле Мурома. Придем к нему, и он отправит нас восвояси.

– А это где?

– Это здесь, совсем рядом… – Олег поднялся в седло, подобрал поводья заводных коней. – Пустяк, всего три или четыре месяца пути. Поехали.

Не дожидаясь, пока закутанная в меховые балахоны девушка заберется на своего скакуна, ведун спустился на лед реки и тут же сорвался в стремительную рысь. Роксалана смогла догнать его в галопе только через четверть часа. Сбавила шаг, пристраиваясь стремя к стремени. Чего было не отнять у директора по продвижению и маркетинговому обеспечению фирмы «Роксойлделети» – она умела не только кататься на горных лыжах, лазить по горам, разговаривать на четырех языках и «немножко» управлять вертолетом, но и отлично держалась в седле. Одно слово – «золотая» молодежь. Далекий богатый папенька на свою единственную дочку денег не пожалел.

– Куда ты гонишь, коли еще три месяца впереди? – недоуменно фыркнула девушка. – Можно подумать, пять минут что-нибудь изменят. А я из-за тебя чуть ноготь не сломала!

– Деточка, а ты не забыла, что у тебя уже второй месяц один глаз синего цвета, а другой – зеленого? – не поворачивая головы, поинтересовался Середин. – И что есть как минимум два правителя – они же весьма неплохие колдуны, – которые хотят такую красавицу наполовину убить, наполовину принести в жертву?

– Ну, ты гад, Олежка, – скривилась Роксалана. – Сперва мне глаза поменял, а теперь сам же над этим глумишься!

– Я тебя предупреждал, – напомнил ведун. – Но ты заявила, что любишь приключения. Вот теперь и не чирикай. Моли лучше бога, чтобы мы зашхериться успели, пока никто не хватился пропавших стражников.

– Ты мне голову-то не морочь! – внезапно встрепенулась девушка. – Я ведь знаю, что они не меня ищут, а эту, как ее… Ну, на «У» ее фамилия. Уренгой, что ли? А я тут ни при чем.

– Про царя Ирода ни разу не слыхала? – ласково спросил Середин.

– Библия-то тут при чем? – пожала плечами Роксалана.

– А при том, деточка, – довольно ухмыльнулся Олег, – что, когда дело идет о государственных интересах, любой правитель предпочтет грохнуть тысячу невиновных, нежели упустить одну опасную личность. А тут – всего одна красотка с разноцветными глазами… Нужно быть полным идиотом, чтобы не перестраховаться. Чик ножом по горлу – и никаких сомнений.

– Врешь ты все, – уже без прежнего энтузиазма парировала спутница. – За свою шкуру боишься. Обманываешь всех вокруг, вот каждый второй тебя убить и хочет.

– Вот тут ты ошибаешься, милая моя, – поправил на голове меховой капюшон Середин. – Как раз я им нужен живой. Иначе им в жизни не проведать, куда пропала настоящая Урсула. Да и вообще, оба чародея отлично знают, что от меня следует ждать сюрпризов. А мертвому очень трудно задавать вопросы. Можно, естественно, но неудобно. Ни пальцы покойнику в тиски не зажмешь, ни пятки на углях не поджаришь. В общем, никаких аргументов.

– Так я и знала! – обрадовалась Роксалана. – Так с самого начала и поняла. Вот оно, мурло твое какое! Так и норовишь за чужую спину спрятаться. Меня, значит, на пытки сдать хочешь, а сам – весь в белом остаться? Ничего, папа тебя найдет. Он тебя из-под земли достанет. Он за меня весь мир перевернет, хоть ты колдуй, хоть ты на картах гадай, хоть умри, хоть в землю заройся…

Куда еще обычно прячутся несчастные жертвы генерального директора «Роксойлделети», Олег дослушать не сумел. Справа, на северном берегу Сакмары, высунув макушку на лед, лежала сломавшаяся под тяжестью обильного зимнего снега сосна. Не снижая скорости, ведун направил свой небольшой караван к ней, пронесся мимо самой верхушки, прошел еще с полкилометра, после чего решительно повернул назад.

– Чего, заблудился? – поинтересовалась спутница.

– Следы заметаем, – кратко пояснил Середин и вновь пустил скакуна рысью.

Несколько минут спустя он промчался назад вдоль левого берега, развернулся, по старому следу добрался до сосенки, спешился и, ведя лошадей в поводу, вдоль самых ветвей свернул в лес через сугроб почти по пояс высотой.

– Ага, ты еще махоркой посыпь, чтобы собаки в этом ущелье заплутали, – прокомментировала его старания Роксалана, однако последовала примеру Середина.

Уведя коней за ближайшую ель, ведун сломал ветку лапника, вернулся, засыпал дорожку, тщательно разметал слипшиеся комья, время от времени постукивая по сосне и стряхивая белые хлопья с ее кроны. Отступил, критически окинул взглядом получившуюся картину. Следы небольшого конного отряда шли вдоль макушки, заманивая возможных преследователей вниз по течению. Наст близ упавшего дерева был поврежден – но ведь девственную снежную равнину могла разрушить и крона сосны, с которой осыпался весь иней. Раз осыпался – значит, упала недавно. Маскировка не идеальная – но если внимательно к рухнувшей лесине не приглядываться, то сойдет. Авось до ближайшего снегопада никто неровным сугробом не заинтересуется.

В безветренном лесу, заросшем густыми елями, наносы поднимались почти по грудь, и первый час дорогу приходилось буквально пробивать конской грудью, меняя скакунов местами каждые десять минут, благо все лошади двигались под седлами. Потом путь пошел наверх, под кроны прозрачного соснового бора. Здесь ветер утрамбовал снег в плотную массу немногим выше колена. Олег довольно быстро одолел почти две версты дороги, перевалив пологую гряду и оказавшись в неглубокой долине.

– Все! – спрыгнул он возле пушистой от инея рябинки, склонившейся над двумя обледенелыми валунами. – Итак, смеркается. Нужно дров приготовить и с барахлом разобраться. Ты как, Роксалана, расседлать сможешь? А я пока валежника соберу.

– Ладно, – вздохнула девушка, – разберусь. Иди, развлекайся.

Разбивать лагерь в четыре руки оказалось намного проще, нежели одному. К тому времени, когда ведун натаскал достаточно объемистую кучу сухих веток, чтобы хватило на костер, его спутница успела освободить коней от поклажи и упряжи и даже догадалась связать им ноги, а сама, путаясь в длинных штанинах широких меховых шаровар, пыталась прыгать с одним из мечей:

– Я – Зена, королева варваров! Хуг, хаг! На колени, несчастный, не то мой верный меч пронзит тебя насквозь!

– Осторожнее, не порежься, деточка, – посоветовал Олег и принялся утаптывать площадку для костра. – Это мужская игрушка.

– Думаешь, женского ума не хватит с вашими ножичками обращаться? – тут же вскинулась Роксалана. Она пригнулась, широко расставив ноги и направив клинок вперед: – Да я не хуже тебя драться умею! У меня, может, черный пояс по карате!

– Да хоть по шахматам, – пожал плечами Середин, укладывая в шалашик тонкие веточки и подсовывая снизу бересту. – Ты, главное, пальцы береги. А то ведь он настоящий.

– Ах так?! Уау-у! – взмахнула клинком девушка. – Ты половой шовинист, Олежка! Я вызываю тебя на бой!

– Кто я? – не расслышал ведун.

– Гендерный шовинист! Угнетатель женщин! Выходи на честный бой, трус несчастный!

– Ну, ладно, – ухмыльнулся Олег, извлек из ножен свой клинок и встал в дуэльную позицию для фехтования на шпагах: вытянув меч вперед в правой руке. Роксалана, грозно гикнув, повторила его жест и… И ее оружие медленно опустилось, уткнувшись в снег.

– От, черт! – Она перехватила меч в левую руку, тряхнула правой: – Чуть плечо не вывихнула. Тяжелый.

– Вот именно. – Ведун снова присел к костру, достал огниво. – Для мужских игр, помимо ума, еще обычная тупая сила требуется. Так что, если твоя Зена кем-то у варваров и была, – он ехидно подмигнул спутнице, – то только не королевой.

– Любимым оружием Зены, между прочим, было метательное кольцо. – Девушка опять попыталась взмахнуть мечом, испуганно ойкнула, и клинок с легким шелестом упал в снег у нее за спиной. – Вот. Она его метала издалека.

– Какая разница? Я, между прочим, кузнец по основной специальности. И каждый день по восемь часов полупудовым молотом работаю. Это не считая постоянных тренировок. Хоть ты кольцом кидайся, хоть кирпичом, хоть бумерангом – я свой булыжник все равно дальше метну. Супротив природы не попрешь… – Середин раздул упавшую на трут искру, запалил от нее тонкий кусочек бересты, сунул его под «шалашик», выпрямился и стал ломать сучья валежника. – Да, кстати. Тем двуручным мечом, которым твоя Зена машет, словно куриной косточкой, даже я орудовать не возьмусь. Тяжеловат-с…

– Хочешь сказать, женщины ни на что не годятся? – Роксалана подобрала оружие, оперлась на рукоять двумя руками.

– Самое страшное женское оружие, леди…

– Знаю, знаю! Ее красота. Опять эта пошлость!

– …Это заколка для волос, – невозмутимо продолжил ведун. – Никогда не знаешь, в какой момент она свой миниклинок выдернет и кому в горло вонзит. Сколько правителей этими шпильками переколото! И не перечесть. А еще есть нож, кистень, засапожник. Ну, и широко открытые наивные глазки с хлопающими ресницами. Меч же ты лучше обратно в сумку сунь. Таскать эту тяжесть муторно, а пользы тебе от него никакой. Косточки у тебя для этого инструмента, извини, слишком тонкие.

– Сам ты тощий, как оглобля деревенская! – моментально парировала девушка. Еще с минуту она упрямо размахивала клинком, удерживая его двумя руками, но потом-таки сдалась и сунула его в ножны. Пояс с оружием, правда, затянула у себя на талии, собрав трофейный налатник в широкие складки.