Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках государственной программы «Развитие культуры и туризма» на 2019 год

Научные рецензенты:

А.Ю. Емелин, канд. ист. наук, начальник отдела информационного обеспечения и выставочной деятельности Российского государственного архива Военно-Морского Флота (РГА ВМФ)

Н.А. Кузнецов, канд. ист. наук, ведущий научный сотрудник отдела военно-исторического наследия Дома русского зарубежья имени Александра Солженицына

© Содружество «Посев», 2019

© А.В. Лысёв, 2019

Об источниках и историографии по истории военной повседневности русского Порт-Артура в 1904 г

В отечественной историографии вопросы истории повседневности русского Порт-Артура в 1904 г. освещены недостаточно. В работах, касающихся как действий русской армии и флота во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. в целом, так и при обороне Порт-Артура в частности, преобладают описание и разбор хода боевых действий, тактики, стратегии, технической и организационно-структурной сфер. Ввиду этого область повседневного быта долгое время оставалась за рамками специальных исследований. Вместе с тем, вопросы, связанные с отдельными аспектами повседневной жизни защитников Порт-Артура, рассматриваются в исследованиях, посвященных русской армии, флоту и истории Русско-японской войны.

Повышенный интерес к Дальнему Востоку стал проявляться еще задолго до Русско-японской войны. Это было связано с арендой Россией Порт-Артура. Уже в работах конца 1890-х – начала 1900-х гг. достаточно много внимания было уделено повседневной жизни города, гарнизона и эскадры. Для нашего исследования они представляют ценность постольку, поскольку позволяют собрать и проанализировать сведения о военном быте в отправной точке изучения. В работах этого периода они еще не заслонены событиями войны. Так, бытовые аспекты русской колонизации описаны в книге сотрудника газеты «Русские ведомости» Д.И. Шрейдера «Наш Дальний Восток» (СПб., 1897). Повседневной жизни Порт-Артура журналист Г. Козьмин в своей книге «Дальний Восток» (СПб., 1904) посвятил целый раздел. Задумывая эти исследования как краеведческие, авторы обращают внимание на многие бытовые мелочи, важные при изучении истории повседневности.

В общих работах конца XIX – начала XX вв., посвященных Русской императорской армии, содержатся отрывочные сведения об армейском быте. Среди них можно отметить труды военных публицистов Н.Д. Бутовского «Очерки современного офицерского быта» (СПб., 1899), А.Ф. Риттиха «Русский военный быт в действительности и мечтах» (СПб., 1893), Л.И. Третеского «Опыт 12-летнего командования ротой» (Киев, 1901). Ценность этих работ заключается в том, что авторы рассматривают быт армии изнутри, сами являясь сухопутными офицерами.

Сильный всплеск интереса к событиям в Порт-Артуре имел место во время и сразу после завершения войны. Русское общество испытало шок от провала операций в Маньчжурии и трагедии при Цусиме. На военные поражения наложились внутренние катаклизмы – революционные события 1905–1907 гг., активные изменения в общественно-политической жизни страны. В ходе недавно прошедшей войны армия постоянно отступала, флот практически прекратил свое существование. На этом фоне лишь Порт-Артур выглядел очагом героического сопротивления. Его сравнивали с Севастополем во время Крымской войны 1853–1856 гг. Новости о его обороне, безусловно, влияли на общественное мнение. Водоворот революционных событий захлестнул страну уже после падения крепости. Пока этого не случилось, еще в 1904 г. вышло несколько работ военно-аналитического и экономического характера, посвященных дальневосточным рубежам России. В книге лейтенанта Ф.М. Косинского «Состояние русского флота в 1904 году» (СПб., 1904), помимо всего прочего, затрагиваются вопросы, связанные с условиями жизни и проведения досуга нижними чинами флота на Тихом океане. В исследовании историка и географа П.М. Головачева «Россия на Дальнем Востоке» (СПб., 1904) приведены сведения о денежном содержании военнослужащих на Дальнем Востоке и о процессе ценообразования в регионе. В целом же литература, выходившая непосредственно в период войны, имела научно-популярный либо агитационно-патриотический характер. В качестве исключения можно назвать работу ученого-гигиениста П.Н. Лащенкова «Гигиенические отряды на театре военных действий. Русско-японская война» (Харьков, 1904), в которой приведены сведения о санитарно-гигиенических условиях жизни на передовых позициях.

Ситуация изменилась в 1905 г. В Россию вернулись многие морские и сухопутные офицеры, защищавшие Порт-Артур. Они были отпущены японцами под честное слово не принимать дальнейшего участия в текущей войне. Некоторые из них выступили в печати не только как мемуаристы, но и как исследователи причин военных неудач России. Обстановка в стране способствовала свободе высказывания своих суждений. После Цусимы и Портсмутского мира выходит ряд исследований, носивших критический характер. Используя примеры из Русско-японской войны, авторы пытались доказать обусловленность поражений атмосферой в тогдашней русской армии и на флоте. Так, в работах капитана 2-го ранга А.П. Капниста «О личном составе флота» (СПб., 1907) и мичмана А.М. Сипягина «Личный состав флота» (Владивосток, 1907) впервые делаются попытки проанализировать взаимоотношения на судах флота. Публицист Н.М. Португалов в работе «После Цусимы» (Воронеж, 1909) критикует способы проведения досуга моряками в Порт-Артуре. Он исследует также форменную одежду моряков-тихоокеанцев. Вопросы униформы рассматриваются и в вышедшем тогда же труде капитана 2-го ранга В.И. Лепко «Справочник старшего офицера по внутренней жизни корабля» (СПб., 1907). Все эти работы были выдержаны в духе идей «обновленцев», к которым, помимо вышеназванных морских офицеров, следует отнести флотских публицистов и теоретиков флота Н.Л. Кладо, Д.Н. Вердеревского, Л.Ф. Добротворского и др. Хотя авторы искали причины поражений русского флота в минувшую войну, специальному анализу морской повседневности должного внимания в их трудах все-таки не уделялось.

Схожие тенденции наблюдались и в армейских кругах. Выходят критические труды офицеров-участников Русско-японской войны. В исследованиях подполковников Генерального штаба А.В. Геруа «После войны о нашей армии» (СПб., 1907) и М.С. Галкина «Новый путь современного офицера» (М., 1906), а также штабс-капитана Л.З. Соловьева «Указание опыта текущей войны на боевые действия пехоты» (СПб., 1905) рассматриваются отдельные сюжеты, связанные с обмундированием, досугом солдат, взаимоотношениями в их среде. Однако, в лучшем случае, история повседневности фигурирует в этих трудах как одна из тем, отнюдь не первостепенная.

Некоторые аспекты, составляющие историю повседневности, нашли отражение в специальных работах. В частности, это касается форменного обмундирования. В этой связи необходимо назвать труды медиков И.И. Тржемесского «Исследование и оценка с гигиенической точки зрения одежды нижних чинов русского флота» (СПб., 1913) и Н.Н. Костямина «Способы исследования тканей одежды с точки зрения гигиены» (СПб., 1909). В этих работах дается всесторонняя оценка обмундирования, в котором воевали порт-артурский гарнизон и моряки 1-й Тихоокеанской эскадры, с точки зрения удобства его ношения.

В целом труды медиков дают богатый материал, связанный с повседневной историей русского Порт-Артура в 1904 г. В первую очередь необходимо назвать исследование хирурга В.Б. Гюббенета «В осажденном Порт-Артуре. Очерк военно-санитарного дела и заметки по полевой хирургии» (СПб., 1910). Исследуя болезни защитников крепости, Гюббенет подробно анализирует условия проживания, питания гарнизона, его психологическое состояние. Проблемам адаптации человека на войне посвящены работы психиатра ЕЕ. Шумкова «Рассказы и наблюдения из русско-японской войны (военно-психологические этюды)» (Киев, 1905) и «Первые шаги психиатрии во время русско-японской войны в 1904–1905 гг.» (Киев, 1907).

Значительный вклад в изучение истории повседневности внес морской врач К.С. Моркотун. Его работа «Морская гигиена» (СПб., 1907) затрагивает целый ряд интересующих нас вопросов. Автор подробно разбирает условия проживания на военных кораблях Российского императорского флота в начале XX в., тщательно анализирует разные стороны быта моряков. В частности, он рассмотрел помещения для офицеров и команды с точки зрения их пригодности к проживанию, вентиляции и отопления, места общего пользования на судах. К.С. Моркотун изучил продовольственные рационы моряков и сравнил с аналогичными данными по флотам ведущих мировых держав. Признавая бесспорную ценность этого исследования, необходимо, однако, заметить, что, во-первых, работа посвящена не только Тихоокеанской эскадре. Во-вторых, автором были изучены не все составляющие повседневной жизни чинов Морского ведомства.

В первые годы после окончания Русско-японской войны выходили в основном исследования, посвященные наиболее злободневным проблемам русской армии и флота. Накануне Первой мировой войны появляются более фундаментальные труды. Из таковых следует упомянуть работы Генерального штаба полковника, преподавателя военной истории и тактики Киевского военного училища В.А. Черемисова «Русско-японская война 1904–1905 гг.» (Киев, 1907), штабс-капитана А.А. Свечина «Предрассудки и боевая действительность» (СПб., 1907), полковника военного инженера А.В. Шварца и штабс-капитана Ю.Д. Романовского «Борьба за Порт-Артур» (СПб., 1907). В них дается систематическое описание осады. Вопросы продовольственного, вещевого снабжения, условия проживания, распорядка дня на позициях вписаны в общую картину обороны Порт-Артура. Однако названные сюжеты не составляют отдельных глав или параграфов. Они выступают лишь фоном, на котором исследуется история военных действий. Эта же особенность характерна и для более узкоспециализированного исследования военного инженера С.А. Цабеля «Типы полевых оборонительных построек, применявшихся во время русско-японской войны» (СПб., 1907). Во всех исследованиях, посвященных Порт-Артуру, превалировало изучение сугубо военной истории. История повседневности анализировалась в них поверхностно и не системно.

На этом фоне выделяются труд морского капитана 1-го ранга А.А. Ливена «Дух и дисциплина нашего флота» (СПб., 1914) и капитана 2-го ранга И.Г. Энгельмана «Воспитание современного солдата и матроса» (СПб.,1908). Ливен уделял внимание таким составляющим военного быта, как взаимоотношения внутри воинской части, традиции, досуг нижних чинов, при этом для анализа были выбраны подразделения, оборонявшие Порт-Артур.

В целом дореволюционная историография Русско-японской войны представляется куда более обширной, чем таковая же первых лет советского периода. Объяснение следует искать в актуальности темы. Впоследствии внимание историков, в том числе и военных, будет приковано к Первой мировой и Гражданской войнам. Исследовательский интерес к Русско-японской войне и Порт-Артуру вновь проявился в конце 1920-х – начале 1930-х гг. Это было связано со все более частым обращением к истории военного искусства в высших военных учебных заведениях Советского Союза, поэтому работы этого периода принадлежали перу, как правило, военных. Среди них следует отметить труд известного военного инженера и фортификатора Д.М. Карбышева «Оборона Порт-Артура (1904)» (М., 1933). Он приводит данные по продовольственному рациону защитников крепости, однако динамику изменений продовольственных выдач автор не показывает.

Обширное исследование провел профессор Академии Генерального штаба РККА, комбриг Н.А. Левицкий. Работа «Русско-японская война 1904–1905 гг.» (М., 1938) посвящена тактике военных действий. История повседневности в ней практически не рассматривается. Однако несомненной заслугой Левицкого является обширный научно-справочный аппарат, указания на литературу и источники, которые он использовал при написании своей книги. В работе преподавателей Военной академии имени М.В. Фрунзе Б.К. Колчигина и Е.А. Разина «Оборона Порт-Артура в русско-японскую войну 1904–1905 гг.» (М., 1939), подобно дореволюционным обобщающим трудам о Порт-Артуре, вопросы истории повседневности затрагиваются эпизодически.

В 1930-е гг. обратились к рассматриваемой проблематике и в Русском Зарубежье. Вклад в изучение истории повседневности военных моряков внес старший лейтенант М.Ю. Горденев. Его работа «Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Русского Императорского флота» (Сан-Франциско, 1936) является уникальным исследованием в области истории военной повседневности как в Русском Зарубежье, так во всей отечественной историографии. Подробно анализируя духовную составляющую флотского быта, Горденев, тем не менее, почти не касается составляющей материальной. Непосредственно Тихоокеанской эскадре в его исследовании посвящена незначительная часть.

В 1939 г. в СССР увидел свет справочник военного историка В.В. Лучинина «Русско-японская война 1904–1905 гг. Библиографический указатель книжной литературы на русском и иностранных языках» (М., 1939). В него вошло описание литературы и источников по Русско-японской войне, и Порт-Артуру в частности, опубликованных в 1904–1939 гг. Однако некоторые работы дореволюционного периода не были включены в этот указатель.

Работы, посвященные Порт-Артуру, вновь стали появляться сразу после окончания Второй мировой войны. Это было связано прежде всего с тем, что СССР выиграл войну с Японией. В 1945–1955 гг. Порт-Артур был советской военно-морской базой на Дальнем Востоке. В 1952 г. появился капитальный труд генерал-майора А.И. Сорокина «Оборона Порт-Артура» (М., 1952). Сорокин касается вопросов продовольственного и денежного обеспечения чинов гарнизона крепости. Однако автор уделяет им гораздо меньше внимания, чем собственно военной истории осады. Выводы о продовольственных запасах защитников сделаны без систематического анализа ежедневных рационов. В то же время ряд выявленных бытовых характеристик придают работе Сорокина определенную ценность в разработке темы истории военной повседневности.

Идеологическая заданность и схематизм при изложении материала прослеживаются в труде советского историка Е.Д. Черменского «Русско-японская война 1904–1905 гг.» (М., 1954). Касаясь взаимоотношений в военной среде, Черменский характеризует их исключительно негативно. Так, взаимоотношения между офицерами и нижними чинами трактуются автором как взаимоотношения помещиков и крепостных. С точки зрения изучения истории военной повседневности, такой взгляд является субъективным и поверхностным.

Для трудов 1960—1970-х гг. характерно привлечение обширного круга исторических источников. Среди работ этого периода выделяются исследования К.Ф. Шацилло «Русский империализм и развитие флота накануне Первой мировой войны (1906–1914)» (М., 1968) и «Россия перед первой мировой войной» (М., 1974). Обращаясь в них к обороне Порт-Артура, Шацилло дает оценку ряду экономических аспектов истории крепости. Характерно привлечение многочисленных архивных документов. Этим же достоинством обладает и труд военного историка И.И. Ростунова «История Русско-японской войны 1904–1905 гг.» (М., 1977). Работа Ростунова содержит богатый научно-справочный аппарат. В исследованиях этого периода дань идеологическим установкам отдается уже без видимого ущерба изображению исторической действительности. Авторы делают выводы после глубокого анализа проблем, пользуясь обширной Источниковой базой. В то же время и в этих трудах история военной повседневности представлена эпизодически, оказываясь, как и в работах прошлых лет, в подчиненном положении.

Среди исследований 1990-х гг. следует отметить работу С.В. Волкова «Русский офицерский корпус» (М., 1993). Автор дает основную канву истории военной повседневности, подробно исследуя бытовую сторону жизни русского офицерства в начале XX в. Попытку систематизировать основные параметры для характеристики военного быта предприняли В. Ластовкин и Б. Никольский^[1]. Авторы выявили основные пункты материального обеспечения матроса Российского императорского флота во второй половине XIX в.

В конце 1990-х гг. выходят первые труды по военной антропологии Е.С. Сенявской «Человек на войне. Историко-психологические очерки» (М., 1997) и «Психология войны в XX веке. Исторический опыт России» (М., 1999). Сенявская, исследуя психологию русских и советских участников вооруженных конфликтов XX в., выходит на сюжеты, составляющие непосредственно историю военной повседневности. В ее работах дается блестящая классификация параметров, по которым можно проводить анализ истории повседневности любой военной кампании. Пожалуй, это первый комплексный труд на бытовую тематику, в котором четко проработана методология подобных исследований, отмечена специфика их источников. Однако, в силу обширных хронологических рамок исследования, описанию локальных военных кампаний недостает наполнения конкретным историческим материалом, в частности, истории повседневности Русско-японской войны уделен незначительный объем. «Человеческому измерению» войны, теоретическим вопросам изучения войн как своеобразного культурного феномена посвящены исследования В.В. Лапина по военной антропологии Кавказской войны^[2].

В 2000—2010-х гг. интерес к изучению истории повседневности, или, как ее называет исследователь Н.Л. Пушкарева, темы «человеческой обыденности», значительно возрос. Были опубликованы прежде всего работы по актуальным проблемам истории советской повседневности. Можно отметить теоретические работы Л.П. Репиной и С.В. Журавлева^[3]. Как справедливо отмечал академик Ю.А. Поляков, «чтобы понять исторические события и явления, надо решить двуединую задачу – показать и человека, и обстановку»^[4]. Работы современных исследователей истории повседневности А.Г. Григорьевой, ГВ. Андреевского, С.Е. Панина, В.Б. Аксенова, О.В. Ольневой, Е.И. Косяковой, М.С. Жулевой, Н.Б. Лебина, А.Б. Каменского, В.Б. Безгина и целого ряда других охватывают широкие хронологические и географические рамки, затрагивают различные слои российского общества^[5]. Хотя они и не посвящены непосредственно Русско-японской войне, ценность их для нашего исследования заключается в разработке методологии, исследовательского инструментария и понятийного аппарата для изучения истории повседневности как таковой.

Отдельно нужно отметить работу Н.В. Манвелова «На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго». (М., 2014), в которой автор комплексно рассматривает сюжеты, связанные с бытом нижних чинов флота на протяжении 200 лет, уделяяя особое внимание специфическому военно-морскому жаргону.