Глава 1. Blue Walls

Матовые голубые стены. С выпуклой оранжевой полоской вдоль. Никакого смысла в ней нет, если только не браться за поиски этого смысла.

Приближаешься – полоса шире, отойдешь – длиннее. Как это просто…

Полоса слева, да полоса справа, а посередине я, с дробовиком наперевес. По тусклому, почти бесцветному полу не ходят тени. Теней не бывает в этом мире. Или их не нарисовали?

Каждый раз, когда иду или стреляю, то задумываюсь: почему одного нет, а второе существует, а может – кажется, что существует.

А хожу я быстро – так, что бегать не надо. Враги медленные, стреляют плохо, только вот из ниоткуда появляется. Out of The Blue! Почему-то вспомнилась эта фраза…

О чем это я? Ах да! Появляются они из ниоткуда, что ахнуть не успеваешь. Тут главное – не растеряться. Всегда верное решение, когда перед тобой враг – стрелять. Надо стрелять и не думать.

Я шел по узкому, враждебному коридору. Голубые стены давили и гудели. От тесноты казалось, что двигаюсь я медленно, а реакция заторможена. В руках уверенно лежал shotgun. Каждая линия, деталь оружия, ясно прощупывалась через облегающие кожу перчатки.

Я двинулся вперед – двери мгновенно разъехались в стороны, словно картонные, и незаметно исчезли в голубых стенах, издав резкий полифонический звук.

Завидел врага, я в тот же момент среагировал – нажал на триггер. Из ствола вырвался огонек, расходящийся в стороны; тяжелый, оглушительный взрыв вырос в пространстве и сразу же стих, не успев разгореться. А дальше – ошметки врага, летящие в стороны, немое падение супостата, и он тут же превратился в бесформенную кашу из пикселей, лежащую на почти бесцветном полу.

Красно-оранжевая жижа стекала с голубой стены и постепенно исчезала, оставляя стену прежней, с выпуклой оранжевой полосой, словно ничего и не произошло. Не было ни запаха, ни страха. Только азарт. И я помчался вперед с shotgun наперевес, не чувствуя усталости.

Вот еще двое. Выстрел мимо, короткая ответная очередь, два моих shots, ошметки, стены давят, снова попадание по мне и мгновенный shot back.

От стрельбы из такого бабахера должно здорово звенеть в ушах, но я был в норме, ничего не беспокоило кроме потрепанного показателя health.

Впереди ждала небольшая арена, полная монстров. Я достал винтовку и приготовился к отстрелу. Сердце негромко стучало, взгляд заострился. Так происходит, когда крайне сосредоточен.

Изменения состояний незаметны в битве, на это попросту нет времени. Но бывает, я фиксирую их в коридорах ожидания. Это спокойные закоулки лабиринта, где ничего не угрожает.

Ворота открылись, и я бурно принялся отстреливать обитателей арены. Потолок было не разглядеть, а свет шел от пульсирующих стен.

Началась такая бойня, что стыдно стало. Вот представьте: супостаты шумно валятся, пробитые насквозь, а иногда я вижу, как от них отлетают куски; в голове шум затвора, и он ласкает, потому что следует после холодной металлической вспышки – вот-вот и начнет звенеть в ушах. Но никакого запаха нет. И ветра нет… Как же так?

Из темноты арены вышли автоматчики, целая группа, суматошно открыли по мне огонь.

Стреляют враги неумело, беспорядочно. Но чем их больше, тем опаснее. Укрыться негде, и время терять нельзя: видишь врага – стреляй!

Я достал ракетницу, подготовил, прицелился и нажал на кнопку-триггер. От мощного взрыва тела супостатов раскидало в разные стороны: двое кусками разлетелись по арене, а остальных отшвырнуло взрывной волной.

Мой показатель health был в норме, и я не стал обыскивать арену, но отправился дальше, где ждали несколько арен поменьше, с глупыми автоматчиками.

Зарядов для ракетницы больше не было – это крайне ценный боеприпас. Пришлось обходиться дробовиком и оружием врагов, которое сразу положил в освободившийся от ракетницы слот. Не гнушался и пистолетом, который по эффективности не уступал дробовику, если пользоваться умело. Бой получился затяжной, суетливый и я захотел передышки.

Я пошел до следующих ворот, которые вели в блеклый коридор с редкими тусклыми лампами в стенах и потолке. Справа обнаружился небольшой закуточек, в котором я с радостью заметил белую коробку с огромным крестом, нанесенным на середину.

С такого расстояния и при слабом освещении она немного расплывалась в мало оформленный брусок, но я прекрасно знал что это, и потому с воодушевлением шмыгнул внутрь.

Аптечка лежала посреди комнаты, белая и крупная, напоминающая по форме дорожную сумку, с алым крестом на лицевой стороне. Подле аккуратно были разложены shotguns, непостижимым образом застывшие на деревянных прикладах, как если бы их выставили экспонатами в музее.

Но более занимало иное обстоятельство. Shotguns и аптечка лежали ровно так, какими ты их увидел в первый раз, сколько не меняй угол обзора, сколько не ходи вокруг да около.

Я наступил на коробку с крестом и та вмиг растворилась, глухо звякнув, словно что-то лопнуло или выгнулось как тонкий лист металла. Показатель health пошел вверх. Затем я принялся собирать ружья – те мгновенно исчезали, а в инвентаре копились патроны.

Сбор ресурсов выглядел так, будто я лопаю воздушные шары, приклеенные к полу. Словно это были волшебные воздушные шары, неведомо кем оставленные. Но кто же я, собирающий их?

Пройдя вперед по коридору, я обнаружил новый закуток. Там лежали small med kit и несколько гранат, которые я недолюбливал.

Кажется – подходящая штука для элиминации целой группы монстров. А на поверку выходит – бесполезная и опасная. Прицелиться и точно совершить бросок еще надо изловчиться. А дождись-ка ты еще взрыва… Вот. По тебе уже открыли огонь. Взрывная волна иной раз не зацепит врага после проделанного алгоритма. Но оставлять ресурс на месте – неправильно. Взялся – кидай.

Применение нашлось в ближайшем длинном коридоре; он тянулся, будто бесконечный, освещённый тусклым светом, что едва касался холодных голубых стен, а супостаты встречались редко.

Мои упражнения с гранатами принесли больше вреда, чем пользы: они баунсили от пола и стен, взрывались не вовремя, пугали и создавали неразбериху в сражении. Поэтому оставшуюся пару я кинул позади в уже расчищенную от врагов область – избавился от никчемной ноши.

После взрывов, голубые стены были словно разбиты на фрагменты, которые были разрушены, а затем снова сложены в произвольном порядке, создавая ощущение хаоса. Фрагменты стен были исполосованы глубокими чёрными трещинами, точно следами очень давней борьбы. Трещины, извиваясь, словно угольные молнии, придавали стенам странную живость и контрастировали с их холодным голубым оттенком.

Всё же, несмотря на сеть разломов, голубые стены оставались целыми, будто удерживаемые неведомой силой, которая никак не желала отпустить их в окончательное разрушение. Пол же оставался стерильным и почти бесцветным. Лишь звук шагов наполнял его пустоту монотонным эхом, показывал, что тот существует и не даст провалиться в небытие.

Я пробивался сквозь неуклюжих, но настойчивых автоматчиков. Их движения были механическими, предсказуемыми, и они, словно запаздывающие тени другого существа, сигналы которого доходили до них с задержкой, не успевали за моими манёврами.

Через несколько коридоров с закутками и редкими комнатами, наполненными напряжённой тишиной и эхом недавних выстрелов, я обнаружил батарею для био-сканера. Её ровное сияние в тусклом свете пробивалось сквозь хаос сражений.

Био-сканер предлагал несколько режимов. В привычном standard mode алая точка на экране начинала пульсировать только когда противник выдавал себя движением, а все остальное время ты пребывал в неведении, абсолютно не понимая из какого закоулка выбежит монстр.

Найденная батарея открывала доступ к более мощному supervision mode, позволяющему обнаружить врага даже за двумя стенами. Настоящая магия, если не считать количество потребляемой энергии. Поэтому требовалось дополнительное питание.

На небольшом экране устройства загорелась шкала заряда аккумулятора – запас времени, при котором можно видеть расположение каждого противника в небольшом радиусе. Включая и выключая энергозатратный supervision mode в био-сканере, у меня появился дополнительный простор – using supervision на сложных участках лабиринта. Вот только батарея занимала целый слот в инвентаре, как и любое оружие.

На следующих участках противники не оказывали достойного сопротивления. Их действия казались бессмысленными, словно они были здесь не для того, чтобы сражаться, а лишь заполняли пустоту.

Пустота в коридорах лабиринта порой казалась гнетущей. Словно затишье перед бурей. Только где я видел, эту бурю? И какая она? Что это вообще такое, я не понимал, но в мыслях имел представление о чем-то большом и нехорошем. Даже само это слово, 'буря', было мне неведомо. Я знал только слово и ощущение: смутная картина чего-то огромного, подавляющего, несущего разрушение. Буря не имела формы, не имела звука. Большая и нехорошая – вот всё, что я мог о ней сказать. И, несмотря на пустоту вокруг, казалось, что она всё ближе.

Лабиринт тянулся бесконечными петлями и тупиками, холодные стены, выкрашенные цветом неба, по прежнему были искусственны. Они высоко поднимались, туда, где тусклый свет струился, словно сквозь преграду; но ничего не было между рассеянным, неярким светом и монохромным, стерильным полом. И тут я снова обратил внимание, что свет не отбрасывал тени.

Было пусто, хотя перед глазами. Пустота, искусственная пустота, наполненная плоскими пиксельными картинками, они разноцветные, но не имеют объема. Они – даже не холст, даже не пустой холст, который никто не заполнил. Они…

Я не смог формулировать мысли дальше. Я только чувствовал пустоту, в которой я существовал, которая нависала над каждым моим шагом, которая давила и заполняла мир. Но как же пустота может заполнить мир?!

Я пытался понять. Я сопротивлялся этой пустоте, пробираясь через бесконечные уровни лабиринта, желая найти, почувствовать свое назначение в этом мире. Но пустота порой была гнетущей, как в тот миг, когда я почувствовал, что в лабиринте я не один. Супостатов я считал частью пустоты. Тут было нечто иное. Будто кто-то скрывается от меня, и не хочет себя проявлять, в этом искусственном мире без теней.