ГЛАВА 1

Я сидел у нас со Светкой в спальне и наслаждался покоем. Медленно, с чувством, толком, расстановкой попивал горячий кофе и листал интернет. Ничего интересного в новостях не было…Все, как обычно: взяли в плен, расстреляли, уничтожили, курс доллара вырос. Заглянул к себе на страничку, где ошалелые поклонники моего фэнтези оставляли свои искренние комментарии, по большей части положительные, но были и отдельные индивидумы, которые намекали на скучный сюжет, заезженность темы и прочую ерунду, на которую обращать внимание и не стоило.

Повесть про наши семейные приключения в подземельях Харькова набрала кучу лайков, укрепилась на первом месте в рейтинге топовых украинских книг, что принесло мне приличный гонорар и возможность наконец-то навсегда покинуть технический отдел Турбоатома, да и олигарх Заславский, все еще не придумавший способ отблагодарить нашу семью, порывался меня устроить своим пресс-секретарем. Я упирался, если честно, скучно это освещать немудреную жизнь миллионера, который не ворует, не убивает, а честно зарабатывает свой капитал. Скучно и неинтересно!

Как я буду жить без постоянных планерных совещаний, косых взглядов Митрофаныча и споров в нашей курилке? Да никак…Вплотную можно было бы заняться творчеством, тем более мой редактор Елена Эрнестовна уже поторапливала с планом нового романа, мол, читатели заждались и нервно теребят свои кошельки, чтобы выложить энную сумму денег за мою нетленку, но вот, как назло в голову ничего не приходило…У меня даже не было жалкого синопсиса произведения или его идеи, чтобы представить в издательство. Раз за разом я открывал ноутбук, писал несколько строчек и разочарованно стирал написанное, кажущее полным бредом. Светка утверждала, что у меня творческий кризис и пора бы сменить обстановку, намекая на давно планируемое путешествие в Турцию или Египет, но меня никуда не тянуло …Хотелось бы вот так лежать, смотреть в потолок и ничего не делать, наслаждаясь невиданным спокойствием и негой…

– Саша!– в комнату, как всегда забыв постучаться, вломился расстрепанный Мишка. Глаза его горели огнем, футболка, согласно традиции, надета наизнанку. Нега закончилась!

– Миш, когда я тебя научу стучаться?– с укоризной посмотрел я на него, потупившего взгляд, виновато обернувшегося на раскрытые двери.

– Извини…– попросил он прощения, присаживаясь рядом на кровать. – Мне поговорить с тобой надо!– серьезно заявил он, поглядев на меня своими умными взрослыми глазами, которые никак не гармонировали с его обликом рассеянного с улицы бассейной.

– Да?!– удивился я.– И о чем же?– мне пришлось привстать, отложить телефон в сторону, поставив рядом недопитый кофе.

Мишка замялся. Я впервые видел его таким смущенным. Обычно он рубит правду-матку, не особо кого-то стесняясь. Иногда може выдать такое, от чего уши у присутствующих слушателей сворачиваются в трубочки, а тут смятение…Мне стало даже интересно.

– Ну говори! Чего тянуть-то, раз пришел,– подбодрил я его, встав со своего места и закрыв плотно дверь в спальню. У Эльвиры Олеговны разрывался очередной турецкий сериал, кто-то кого-то хотел зарезать, но я прекрасно помнил, что слух у тещи отменный и никакой сериал ее не остановит, если она захочет узнать о чем шушукаются зять и внук в спальне.– Ну и?– я уселся напротив Мишки, скрестив руки на груди, всем своим видом показывая, что внимательно его слушаю.

– Саш…мне нравится одна девочка,– выпалил он, густо покраснев.

Ну началось! Здрасте вам, господин переходный возраст! Я тяжело вздохнул и обнял сына, как мог ласковее, не особо понимая, что в таких случаях положено говорить. Мой опыт любовных похождений, как-то сразу ограничился женитьбой и моей Светланой. Так что особых переживаний в моем детстве не было…

– Она хоть красивая?– с надеждой спросил я первое , что пришло в голову. Мишка кивнул, низко опустив голову, пряча от меня глаза.– Как зовут?

Спрашивать сына, где они познакомились не имело особого смысла. Мишка вообще редко гулял на улице, предпочитая прогулкам сидение за компьютером или планшетом, а если и выходил, то только со своим лучшим другом Данькой или бабушкой. Так что стрела Амура поразила сына сердце в школе, к гадалке не ходи!

– Милана ее зовут,– проинформировал меня ребенок.

– Милана…– хмыкнул я.– а что? Вполне обычное украинское имя гарной дивчины, коренное так сказать…

– Она не из Украины,– возразил Мишка, не поняв моего сарказма.

– Это еще интересней, а откуда?

– Из Англии.

– Откуда???– мои глаза округлились, уже заранее предчувствуя неладное.

– Из Англии графство Шефилд.

– Графство?!– завопил я, но вовремя прикрыл рот, слыша как по коридору уже заинтересованно зашлепали шлепки Эльвиры Олеговны. Она начала зачем-то копаться в шкафу в прихожей, шурша без толку какими-то пакетами, прислушиваясь к тому, что твориться у меня в комнате, а потому я наклонился к Мишкиному уху и яростно зашептал:

– Теперь быстро, четко и все по порядку! Что-то я не помню, чтобы в восьмой общеобразовательной школе города Харькова учились англичанки…из графства!

– Она совсем недавно появилась у нас. Приехала погостить к своей родной тетушке и вроде как узнать что-то новое, посмотреть на наше образование, по обмену опытом так сказать…

– И?

– Так как место в классе было только рядом со мной, то ее посадили рядом. Мы начали общаться. Она оказалась очень хорошей…

Еще бы! Подумал я про себя. В его возрасте любому мальчишке каждая девчонка мало-мальски сформировавшаяся и смазливая кажется идеалом красоты.

– Она меня слушает, смеется над моими рассказами и вообще…

– Что вообще?– поинтересовался я.

– Она классная!– мечтательно закатил глаза Мишка.

– Спустись с небес на землю, Ромео!– одернул я сына.– На каком хоть языке общаетесь?– уточнил , справедливости ради. Ведь Мишка прекрасно владел тремя языками, одним из которых был английский.

– На русском. Она из эмигрантской семьи. Во время революции ее прабабушка бежала в Англию, спасаясь от революции. Там они купили небольшое поместье, где и живут до сих пор,– объяснил Мишка.

– Круто…Поместье, значит…– в моем воображении возник сразу огромный дворец с большим садом и высокими колоннами, украшенными лепниной, позолоченные кареты, мажердом, лакеи и прочая ерунда из фильмов о старой доброй Англии. – А кто ее родители?

– Папа погиб в автокатастрофе, а мама занимается выращиванием редких растений…– готов был поклясться, что взгляд Мишки в этот момент вильнул куда-то в сторону, заставив меня насторожиться.

– Это точная информация?

Сын пожал плечами и согласно кивнул.

– Ну что же…Дело молодое, так сказать…– я расстерялся, ощущая себя в этот момент глубоким стариком.– Погуляйте вместе, поболтайте, в кино ее своди, что ли…Мороженое поешьте, что еще молодежь сейчас делает?– я с кровати дотянулся до тумбочки и отхлебнул остывший кофе. – Может тебе денег дать? На развлекательные мероприятия?– подмигнул я ему.

– Нет, тут другое…– возразил он мне.

– И что же?

– Она приглашает нас всей семьей на воскресный ужин, чтобы познакомиться поближе,– пояснил Мишка,– вроде как в гости…

Я поперхнулся кофе. Закашлялся. Остановил сына, выскочив на балкон, уточнил тут же:

– Я сейчас!

Закурил, наслаждаясь сигаретным дымом, который имел на меня прямо-таки успокаивающее действие. Затянулся глубоко, пуская дым через рот колечками. На балкон следом вышел Мишка, накинувший мою легкую куртку.

– Вам не кажется, что вы слишком торопитесь, молодежь?– спросил я его, похлопав ободряюще по плечу.– Знакомство родителей, чем-то напоминает мне сватовство перед свадьбой, а вам неполных четырнадцать лет! Конечно и в этом возрасте можно жениться…надеюсь я не стану дедом?– нахмурился я.

– Нет, что ты!– испугался Мишка.– Просто она так просила, чтобы мы пришли…Для нее это очень важно. Английские традиции и тому подобное…

– Чопорность, манеры, чай…– продолжил я за сына, ожесточенно раздумывая над всей этой ситуацией, кажущейся нелепой, но на самом деле очень серьезной. Я очень хорошо знал Мишку. Человек он влюбчивый и ранимый. Для него все в этом мире серьезно и взаправду, наверное, поэтому он в свое время и стал Хранителем Книги Судеб. А что если девчонка просто играет с ним? Что если это все от скуки? Наиграется с мальчишкой, укатить в свою Англию, графство Шефилд, а Мишка все телефоны оборвет и в подушку рыдать будет? Мне бы этого совсем не хотелось…

– Хорошо,– кивнул я, выбрасывая окурок в раскрытое окошко,– я обязательно поговорю с мамой насчет ужина…Думаю она согласится.

– А бабушка?– с надеждой спросил Мишка. Его глаза оживились, загорелись ярким огнем. Видимо, эта Милана для него была действительно оень важна.

– Бабушка у нас, сынок, за любой кипиш кроме голодовки!– я подмигнул ему, подталкивая в комнату. Ноги ощутимо стали подмерзать. По телу забегали противные ледяные мурашки.

– Мальчики!– в спальню зашла Эльвира Олеговна в цветастом переднике, в руках полотенце, так же забыв постучаться.– Где это вы были? Я вас зову, зову…Мишка, опять на балкон голый вышел?!

– Ба, я ж в куртке…– вяло отмахнулся сын.

– Я тебе дам в куртке!– прикрикнула она на него – Давно соплей не было? Быстро мойте руки и бегом за стол. Обед остынет. А ты еще раз выйдешь голым на балкон, матери пожалуюсь! Она тебе всыпет по первое число…

В этом была вся Эльвира Олеговна. Она беззлобно, но всегда нравоучительно строила Мишку, заставляя того иногда ходить по струночке, следуя своему педагогическому опыту. Иногда это помогало, а иногда сын упирался, становился в позу и начинал строить из себя абсолютно непонимающего ее человека. Весь вид его тогда, так и говорил :” Женщина, вы кто такая? Я вас не знаю…”Что тещу ужасно злило, доводя до белого каления.

Подумав об этом, я ухмыльнулся. Заметив мою ухмылку теща решила и мне всыпать на орехи.

– А ты куда глядишь? Ребенка застудил…– с этими словами, гордо вскинув голову, мерно покачивая бедрами, она удалилась на кухню, а вот Мишка в дверях слегка замешкался. Бросил быстрый взгляд в сторону ушедшей бабушки, не слышит ли она его.

– Саш, но есть еще одна проблема…– нерешительно промямлил он, переступив с ноги на ногу.

– Какая еще?– обернулся я на сына, снимая телефон с подзарядки.

– Она ведьма!

ГЛАВА 2

1917 год

Харьков

За окном небо озарялось редкими сполохами выстрелов, с тягучим треском лопающихся в ночной тишине морозного утра. Алаида Констаниновна Шпиц – владелеца элитной гостиницы практически в самом центре Харькова расслабленно погладила лежащий перед ней на столе массивный золотой браслет, украшенный драгоценными камнями, лениво потянулась в мягком кресле и сделал глоток шампанского из хрустального бокала на тонкой ножке.

Ее черные волосы струились по открытым плечам, падая на красивую, все еще аппетитную грудь, ниагарским водопадом. Карие внимательные глаза были полуприкрыты, туфельки сняты и кучей валялись у ее ног, как и большинство сильных мужчин мира сего, непременно заезжающих к ней “ на огонек”, будучи проездом на Слобожанщине. Она пользовалась заслуженной славой первой красавицы малороссии, с легкостью меняла кавалеров, содержала элитную гостинницу и небольшой штат таких же прелестниц, предназначенных для скрашивания мужского одиночества. Доходы от такого бизнеса были небольшие, но позволяющие Алаиде не думать о замужестве с каким-нибудь лысоватым престарелым ювелиром, как поступили многие из ее подруг, с которыми она когда-то начинала заниматься столь доходным предприятием.

Но последнее время гостей становилось все меньше. Мир изменился, встал с ног на голову, будто взбесившись. Революции, падение монархии, долгая и нудная непрекращающаяся война с Германией, унесшая жизни многих, дорогих сердцу Алаиды мужчин, с упорством быков, увидивших красную тряпку, едущих на войну за своей гибелью.

Сегодня наступала развязка. Выстрелы становились громче, то приближаясь к гостиннице, то отдаляясь от нее. Снаружи слышались возмущенные крики, топот ног, громкое надрывное ржание лошадей, заставляющее вздрагивать от каждого шороха, приводившее в ужас.

С самого утра гостинница была закрыта. Алаида велела своим людям забить все окна, закрыть все ставни и забаррикадировать двери, но вряд ли это спасет от разъяренной толпы, которая уже почуяла первую кровь и готова идти до конца, сметая все на своем пути, словно снежная лавина, спустившаяся с гор.

Она сделала еще один глоток, наслаждаясь любимым напитком. Что делать дальше она еще не решила, и от этого на душе было гадко и муторно. На нее надеялись, в нее верили, ей доверяли…по крайней мере ее подруги, томящиеся сегодня весь день по своим комнатам, в ожидании решения Алаиды.

В дверь постучали. Шпиц лениво открыла глаза и тихим голосом приказала войти. На пороге комнаты стоял ее верный помощник и слуга по прозвищу Бутус, хмурый косматый, нелюдимый мужик, огромного роста и фантастической силы, выполняющий иногда обязанности вышибалы. Многие клиенты пытались испортить девочек, пытались избить, да и вообще…мало ли психов породила земля русская в это суматошное время.

Бутус прибился к ней лет десять назад, когда она случайно увидела его на улице из окна кареты, оборванного, избитого, с каким-то диким, затравленным взглядом волка, загнанного в угол. Алаиде стало интересно. Она подозвала его поближе, но взрослый мужчина ничего не помнил о своей прошлой жизни. Его память была, как чистый лист бумаги, ни родственников, ни семьи, никого…Алаида взяла его к себе. Заново научила говорить, одела, дала кров и еду. Стала для него всем. Только этот человек во всем этом мире ей был безгранично предан и верен, только ему она могла доверить свои самые сокровенные тайны.

За угрюмое выражение лица и нелюдимость, Шпиц назвала его Бутусом, что в переводе со старославянского означало дикий человек. Он, действительно, был дик. Его облик поначалу пугал девочек и посетителей, но со временем все к нему привыкли, а Алаида приобрела себе надежного малоразговорчивого союзника.

Редко какие эмоции отражались на его лице, но сейчас Бутус был взволнован.Его исчерченный глубокими шрамами рот кривился в жутком оскале, а глаза бегали,шаря по сторонам.

– Хозяйка,– он поклонился,как мог низко, приложив свою огромную ручищу к сердцу. Его голос звучал хрипло и глухо, напоминая угрожающий рык медведя.,– к вам посетитель… Очень просит вас повидать.

– Посетитель?!– удивленно подняла тонкую бровь Алаида. Она уже не чаяла увидеть кого-то в эту сумасшедшую ночь. – И кто же этот настойчивый господин?

– Корнет Булавин. Ломился сначала в двери, потом пытался пролезть в окно,– недовольно поморщился Бутус,– я его чуть не застрелил.

– Хорошо, что не застрелил,– улыбнулась Алаида, поправляя прическу, быстро впрыгивая в разбросанные туфельки. Корнет хоть и молод, и наивен, но все же являлся носителем информации о том, что творится за стенами этого дома…

– Значит впустить?– нахмурился слуга. Позолоченная ливрей смотрелась на нем ужасно. Этому косматому мужику пошло бы грязное рубище или крестьянский зипун, но правила хорошего тона и хозяйка требовали соблюдать приличия.

– Впускай!– кивнула женщина, одним движением ловко убирая браслет куда-то вглубь стола, накрыв парой газет “Харьковские известия”.– Пусть войдет…

Бутус хмуро поклонился и вышел за дверь, а через минуту, широко распахнув ее туда влетел совсем юный офицер с тонкой полоской светлых усов под по-детскии вздернутым носом. Шпоры громко процокали по мозаичному полу. Он рывком стал на колено перед Алаидой, поцелова ей руку и горячим шепотом зашептал:

– Милая, прекрасная, моя королева…Я умоляю, заклинаю вас! Давайте уедем отсюда? Вместе! Только вы и я!

– Что случилось, корнет? Откуда такая экспрессия?– она аккуратно высвободила руку и сделал шаг назад, оставляя расстояние между собой и взбудораженным Булавиным. Когда-то давно, месяца три назад, она приняла его назойливые ухаживания, напоминающие преследование, приняла просто так, ради развлечения, ни раз давая понять, что ни корнету, ни ей более серьезные отношения в эпоху крушения основ мира не нужны, но Булавин настойчиво добивался ее благосклонности и виной тому вряд ли была его молодость, а скорее безудержный романтизм, юношеский максимализм и глупость самого корнета, не понимающего и не принимающего никаких полупрозрачных намеков. Алаида оставила его только ради информации. Последнее время она почти не выбиралась из своей гостинницы, а пылкий возлюбленный доносил ей обо всем, что творилось в Харькове в эти дни, непременно начиная разговор с попыток увезти ее в другую страну, прямо, как и сейчас.

– Так что случилось в городе, корнет? – Алаида отошла к заколоченному окну, сквозь щели наблюдая за лунным светом мерцающим на белоснежном недавно выпавшем снегу.– Что заставило примчаться ко мне среди ночи и требовать покинуть Россию?

Булавин встал с колен, устало сел в кресло, где только что сидела Шпиц, залпом опрокинул в себя недопитый бокал шампанского и заявил уже спокойным голосом, без всякой патетики:

– Революция совершилась! Власть взяли большевики! Бедная Россия…

– Большевики говорите…– Шпиц задумчиво прикусила губу. То-то всю ночь не умолкала пушечная канонада, трещали выстрелы, слышались голоса, революция…Значит большевики…– А это точно?– она сделала испуганное лицо, откинув прядь черных, как смоль волос со лба.– Возможно это просто провокация или газетная “утка”. Вы же знаете, как наши писаки любят преувеличивать?

– Увы!– с горечью в голосе проговорил Булавин, качая головой.– Революция совершилась! Власть в руках шайки большевиков! И это так же верно, как то, что я корнет Булавин!

– Это печально…– вздохнула Алаида, побледнев лицом, но быстро справившись с собой, сохраняя на лице невозмутимость. Она быстрым шагом подошла к столику и налила себе шампанского.

– Так что, милая Алаида?– корнет попытался обхватить ее за талию, но та ловко вывернулась, и руки Булавина лишь скользнули по парчовой ткани дорогого платья.

– Я подумаю над вашим предложением,– быстро ответила Алаида. Ее лицо приняло серьезное выражение. Сонливость и расслабленность, как рукой сняло. Теперь она думала о своих девочках, за которых несомненно несла ответственность. Она их должна была спасти во чтобы то ни стало. Перед ее глазами возникла картинка, на которой все здание было в огне. Из темноты слышались отчаянные крики женщин, тяжелое дыхание насилующих их мужчин, плач, боль, страдание…Все это было настолько ярким, реальным, что казалось, вытяни руку и сможешь ощутить жар пылающего отеля. Алаида встряхнула копной черных волос, прогоняя наваждение. Она знала, что надо сделать, она могла спасти их всех. И она чувствовала, что у нее получится.

– И где большевики сейчас?– с любопытством спросила она, позвонив в маленький позолоченный колокольчик, предназначенный для вызова Бутуса.

– Красный флаг развевается над домом генерал-губернатора, почтой и телеграфом, банком братьев “Мелис” и другими важными государственными учереждениями. Думаю, что у нас есть всего лишь эта ночь, чтобы бежать, а дальше начнутся грабежи и погромы…– Булавин подбежал к женщине.– Умоляю, Алаида!