Свой отзыв на книгу Александра Горбова "Пасынки чудес" мне хочется начать чуть-чуть издалека, с прошлого читательского опыта, а точнее – с живой ассоциации, вызванной названием произведения (для любопытных: речь идёт о "Пасынках восьмой заповеди" Генри Лайон Олди). После её появления я не смогла бы пройти мимо этой истории ни при каких обстоятельствах!
Нет, "установки" на невольное сравнение не было, но ожидание встречи с особенными персонажами (которое, кстати, полностью оправдались) – да. Так что, можно смело заявить о возникновении коннекта с творчеством автора (с которым до недавнего времени я знакома не была).
Первое, что зацепило – это, конечно, мир, одновременно напоминающий сказки Шахерезады (с волшебниками, дэвами и демонами) и исторические хроники Древнего Востока. И "приправа" из тонкого юмора оказалась как нельзя к месту: то, понимаешь, боги устраивают между собой "поножовщину", то ночной отряд с "колотушками" ходит по городу и едва ли не под каждым окном громко заявляет "Всё спокойно! Спите!" (понимаю, что подобное – это факт, но на память пришла ситуация из какого-то детского фильма: "Тихо! Тихо! Тихо! Король спит!" Помню, как мне, мелкой, мозг с неё вынесло: ну, если спит – чего орёте? неувязочка). Но этого "спокойствия" с самого начала повествования уже не было и в помине, равно как и "божественной силы Семнадцати".
Естественно, для восстановления равновесия нужен "герой", да не один. Но кто возьмёт на себя эту миссию?
Вот так, чтобы совсем "добровольцев", раз – и обчёлся. Всё более – по необходимости, потому что все дороги назад "обрезаны". Вроде бы и "стандартный ход", и в то же время – нет (ведь почти никто из персонажей друг друга заранее не знает, даже более: каждый приходит к общей цели своим путём, и каждый "носит за душой" свой секрет).
Например, шоуфкан Балх – наставник двух фигурирующих в повествовании персонажей, единственный, кто знает правду о событиях прошлого не понаслышке, но, до поры до времени, предпочитающий о них не вспоминать, и, по сути, единственный "виновник" того, что события развернулись именно так, а не иначе.
Хан-го, его первый и лучший ученик, по совместительству – будущий "главгад", против которого и направлены действия всех участников приключения. Но ведь и он шагнул на сомнительный путь не добровольно. Да, права выбора его никто не лишал, но как поступить, если один исход неминуемо приведёт к собственной смерти и гибели всех волшебников, а другой связан с ещё большими жертвами, но может привести к неограниченной власти? А тут ещё и "Ева-искусительница" шепчет "себя выбирай". Так мучительный выбор решился в пользу второго варианта и сделал Ханго заложником вечной жажды крови.
Дана, по прозвищу Стрекоза – вторая ученица Балха, в которой все видят талантливую волшебницу, но что на самом деле стоит за её даром – долгое время знает только наставник. Так она становится "заложницей" ложного представления о себе, тем эмоционально болезненнее внезапно узнать правду. И, тем не менее, девушка принимает решение вступить в смертельно опасный поединок...
Миназ – мальчик с голубыми глазами ("меткой" богини Огль), проданный в рабство то ли за реальные, то ли за "сфабрикованные" долги отца (об этом в истории не даётся однозначного ответа). Но гораздо важнее и удивительнее оказывается то, что он за короткое время становится "объектом" сразу нескольких сделок (между своим хозяином и аннуаканом, между аннуаканом и Шестнадцатым), но в итоге выходит победителем...
Фатх, "Танцующий всю ночь" – жрец мёртвой богини Огль, "сосуд" для отданной ею благодати, которая должна быть передана "светлой душе". Этот дар, как волшебное колечко, подпитывает своего носителя силой и, как будто делает моложе. Фатх боится нарушить данное богине обещание, от того повсюду видит знаки. Как итог – едва не оказывается на рудниках без права выкупа. Так бы оно и случилось, если бы не чудо...
Среди необычных персонажей, действующих вместе с главными героями на одной "арене", это сама Восьмая (Огль), Шестнадцатый (Хитрец), демон Шеду, не-живой, он же хоанитель оазиса, он же аннуакан, он же дэв, он же каджи Аджахак...
Огль, Дарующая, напрямую общается только со своим жрецом Фатхом, до сих пор называет его "мальчиком" и, по-матерински, просит исполнить её последнее поручение. Она же встречает его у "лестницы в небо", чтобы проводить в лучший мир. Тем страннее на фоне доброй богини его другой компаньон – демон Шеду, пахнущий жжёными тряпками и ромашками. Циничный, острый на язык, живущий по принципу "своя рубашка ближе к телу", но не лишённый обаяния. Без его реплик, разряжающих обстановку, история приобрела бы более мрачный оттенок.
Хозяин оазиса имеет весьма специфический гастрономический вкус, в общем – чтит законы гостеприимства, но иногда может ими поступиться ради собственной цели. Как, например, ради Тёмного ключа он согласился пустить в тело своего гостя, "маленького Пустого", дух Шестнадцатого и сопроводить его к Лестнице. Знал ли он, к чему это приведёт? Возможно. Иначе –стал бы так спокойно философствовать о мироустройстве и посвящать Миназа в разные тонкости? Тем более, что у дэва уже было "чистосердечное" от виновника "торжества"...
Переживала ли за персонажей в процессе повествования? – Наверное, нет: ведь изначально было понятно, что раньше времени ни с одним из них ничего непоправимого не случится...
Удивило то, насколько быстро быстро Миназ повзрослел ... Да, за время, пока он делал своё тело с Шестнадцатым, ему довелось "прожить" много жизней и "увидеть" много смертей, но само по себе это не может сделать из человека лидера и хорошего дипломата. Значит, эти задатки у него были.
Умилило, как Дана потратила последние крохи магии на радость для ребёнка.
Насладилась сценой, когда, уставший от долгих переходов и битв, дэв "прячет" Лестницу (кстати, здорово обыгран библейский миф о Лестнице Иакова – зачёт) среди каменных построек из собственного тела... Вот только с первого раза упустила момент, что Хан-Го (ныне Тысячеликий) сбежал. Всё-таки огромное количество диалогов, плавно переходящих один в другой, вносит некоторую сумятицу в текст. На мой вкус, местами, можно было бы и "замедлиться", описание добавить (например, про фигурирующие в тексте артефакты рассказать, про погибшее в огне зелье... не может же быть, чтобы его сила пропала вместе с"агрегатным состоянием"). А то получается, что персонажи действуют как будто "вне пространства", без опоры под ногами...
Тем не менее, финальная сцена свидетельствует о завершении эпизода, но не о конце истории. И это здорово.
Рекомендую к ознакомлению и сама обязательно перечитаю!