Пролог.

Сказать, что этот сон был реалистичен, означает ни сказать ничего. Колебание пламени от порыва ветра, вздрагивание теней, запахи и звуки были настоящими. Миша стоял между колон, которые, извиваясь, уходили в небо, и смотрел на неё… Красивую, желанную незнакомку, одетую в лёгкое, просвечивающееся, в пол, платье.

– Ты помнишь, как впервые увидел меня?

Он не ответил.

– А я помню, я помню эти безумные глаза, эту страсть и дикое желание, ты хотел одного.

– Чего же?

– Ты хотел убить меня. – спокойно ответила она. – Меня, того старика, и всех, до кого только могли дотянуться твои руки. Тогда я и представить не могла как всё обернётся. А теперь… Теперь я не знаю, чего хочешь ты? Я вспоминаю твои слова, они радуют и ранят меня одновременно.

– Я не понимаю.

– Ты жесток, ты знаешь? Впрочем, это ведь был и мой выбор. Ты доволен тем, как всё сложилось? Хотя, не важно. Ты хочешь уйти, я вижу. Я не держу тебя, просто повтори ещё раз, зачем ты приходил?

– Я не помню.

И он на самом деле не помнил, он не мог помнить то, что с ним ещё не произошло.

Глава первая. Тайна старинных часов

Внезапно нахлынувший поток ветра сорвал с доски объявлений афишу и зашелестел ею по асфальту вечернего города. Это и афишей, впрочем, тяжело было назвать. Форматный лист, на котором на принтере напечатали «ТЕАТР АРТ-АЛЬТЕРНАТИВА» время выступления 19.00 вторник 17 июля.» на заднем плане, за надписью, виднелось фото семерых молодых ребят.

Послышались голоса и через парадную концертного зала вышли не многочисленные зрители этого представления. Все они скрылись в полумраке слабоосвещённых улиц и лишь один парень, прислонившись спиной к столбу около здания, закурил. Когда-то, на этом столбе, висел фонарь, который должен был освещать афиши в ночное время, но с чьей-то доброй воли и меткой руки, он давно уже не излучает ни единого люкса света. Через несколько минут парень закурил вторую сигарету и не успев выдохнуть дым очередной тяги, как в дверном проёме появилась тень человека, которого он ждал. Одет он был в серые джинсы, черную футболку, на ногах черные с белыми носками кеды. Толстая стальная цепочка трижды охватывала кисть правой руки, поверх всего на нем был кожаный плащ, и не взирая на прохладу этого летнего вечера, смотрелся он достаточно неуместно. Через плечо его был перекинут кусок черной материи по центру которой красовался весёлый Роджер.

– Миш, – проговорил парень и вновь наполнил лёгкие табачным дымом. – ты флаг зачем с собой тянешь?

– Я пират!!! – заорал парень в плаще и крик его отозвался луной где-то в соседнем квартале.

– Пират, пират. – согласился второй и подойдя пожал Мишке руку. – Это было круто, красавчик.

– Спасибо Влад. Ладно, всё потом, ты машину где поставил?

– Да здесь за углом.

– Ну давай, давай. Едем. Автобус скоро.

Парни зашли за угол, сели в авто и Влад, быстро рванув с места, помчался по направлению к центральной улице.

– Мишка, – не уверенно заговорил водитель. – ты не обижайся, ты же знаешь я бы отвёз тебя, но мне мою нужно встретить, поезд через полтора часа, мне не успеть.

– Не бери в голову, – ответил тот неуклюже пытаясь впихнуть сложенный флаг в левый карман своего плаща. – ты мне уже раз двадцать это повторил, и сорок раз извинился, и каждый раз я тебе отвечаю, что всё нормально.

Миша посмотрел в окно, провёл взглядом стройную девушку, шедшую по тротуару, и вновь заговорил:

– Слушай, ты не жираф часом?

– В смысле? – спросил хозяин авто, но поняв продолжил. – а, да нет, вроде.

– Ты только давай, так чтоб мы успели. А то я у тебя ночевать останусь, от Валюха обрадуется, представляешь, романтический ужин, при свечах, втроём. Ты же свечи купил?

– Нет. – коротко ответил тот.

– А если не брехать? – Миша резко повернул голову вонзив взгляд в собеседника.

– Ну ладно, ладно. Купил. Я что не имею право сделать приятно своей девушке?

– Имеешь, – улыбнулся длинноволосый и приказал: – жми.

Старенький опель ускорился и пролетев на красный свет светофора свернул, метров через двести, в проулок. Протиснувшись сквозь несколько дворов, они оказались на небольшом пятачке, днём здесь, около остановки, образуется что-то, напоминающее мини рынок, но сейчас об этом всём напоминает лишь гора сваленных арбузов под освещавшим их столбом, да ночной сторож.

– Блин, третий день арбуза хочу, – облизнувшись проговорил Влад.

– Так, такси моё едет, – оборвал его Миша, открывая, на ходу, дверь. – тормози.

Влад ударил по тормозам и опель, еле слышно скрипнув, замер, кинув пассажиров чуть вперёд. Парень в плаще выскочил из авто и бросился к остановке, на перерез общественному транспорту.

– Миша! – окликнул его друг, и тот на ходу повернул голову. – Без обид.

– Жираф! – вновь ответил тот и махнув рукой на прощанье рванул к раскрывшимся дверям. Он шагнул, одним махом преодолел две ступени, и двойная дверь тут же жутко заскрипела. Створки сомкнулись и этот пережиток автопрома двинулся вперёд. Михаил сел на кресло у окна как раз на против двери и наблюдал как его товарищ расплачивается со сторожем и тянет в свой опель, огромный, кил на десять, арбуз.

Миша уселся поудобней и направил свой взор на монотонно повторяющуюся картину за окном. Фонари на столбах словно отбивали какое-то послание на азбуке Морзе, то длинными, то совсем короткими, тёмными участками. Чем дальше он отдалялся от центра города, тем меньше можно было увидеть прохожих, решивших скоротать этот вечер пешей прогулкой. Когда же они выехали за черту города, фонари погасли, и лишь жёлтые фишки такси, изредка, словно светлячки, пролетали в темноте.

– Эй! Подъём!!! Конечная. – послышался голос сквозь сон, и парень открыл глаза. Он даже не заметил, как уснул, хотя этого никто не замечает, сдаётся нет такого человека, который проснувшись скажет: – Я лежал, думал о повышении, о прибавке, мне жутко захотелось на море, потом я вспомнил свою учительницу зарубежной литературы, сто лет её не видел, горячая была женщина, и тут же уснул. Всё это более размыто что ли. Так вот. Он не заметил, как уснул и тем самым скоротал, наверное, минут сорок, а может и целый час своего пути. Поднявшись, он потёр глаза и сунул руку в карман, достав оттуда смятую купюру, парень расплатился ею за проезд и вышел на улицу.

Было прохладно, а если учесть состояние организма, только вырванного из сна, то было холодно. Из леса, находящегося по правую руку, веяло сыростью, где-то там, не далеко, находилось озеро. Человек, который несколько часов назад был пиратом на сцене, теперь должен был стать следопытом в жизни. Ночь была темна и разглядеть под её покровом дорогу было весьма проблематично, но парень, доверяя своей памяти, чутью и внутреннему автопилоту, шагнул вперёд.

Направился он как раз под свод деревьев, так-как именно там, когда то, находилась тропинка, которая сократит время пути примерно вдвое. Когда то, он отлично знал эту тропу, ему были знакомы многие деревья этого смешанного бора. Вот пузатая берёза, если сойти в сторону, то в ста шагах, можно вдоволь поесть земляники на небольшой лужайке, вот яблоня с кисло-горькими, плодами, которые хоть и не вкусные, но в жару перебивают жажду, а после раздвоенного дуба останется совсем немного до дороги. Много времени прошло с тех пор, как он последний раз здесь проходил, и пойти по забытой дороге в ночь было большой ошибкой. Этот путь забросили, и тропинка давно скрылась под травой, кустарниками и осыпавшимися листвой да иголками хвои. Сначала он поймал себя на мысли что нужно бы вернуться и пойти в обход, но, если вы думаете, что он это сделал будьте уверенны что вы совсем не знаете этого человека. Глаза его привыкли к темноте, и он впивался взглядом в каждое дерево пытаясь вспомнить хоть одно, найти в их ветвях подсказку, ждал, когда хоть одно скажет: – ты что не узнал меня, это же в моей тени ты так любил справлять нужду, приговаривая «что б лучше росла». Идти он пытался резво, но ему пришлось сбросить темп потому как плащ сделал свою работу и парень вспрел. Была безветренная погода и в лесу царила глубокая тишина. Днём это был обычный лесок ничем не отличающийся от остальных, но ночью, ночью другое дело. Каждый шелест, каждый скрип помогал взбудораженной фантазии рисовать страшные картины, в которых всё вокруг оживало и нагоняло страху, как в давно забытой, старой сказке.

Примерно через пол часа такого пути парень увидел впереди себя просвет и ускорив шаг тут же споткнулся о торчащий корень.

– Да чтоб тебя, – ругнулся он в пол голоса. Это был не первый корень за эти пол часа, но этот ощутился уж слишком болезненно.

Через несколько минут он вышел на укатанную, засыпанную щебнем, дорогу, которая извивалась словно река. По правую руку от неё был всё тот же лес, а по левую колосились пшеничные поля. Далее его путь лежал к небольшой деревушке, где он, пару недель назад, приобрёл небольшой домик. Домик был на самом деле очень маленьким, а земля вокруг него запущенной, но он достался ему почти даром и уставший от многолетних скитаний по общагам парень забрал его не задумываясь. Когда-то давно он жил в этой деревне со своей бабкой, но родственницы не стало, а дом, в котором они жили забрал пожар. Деревенька та была уютной, но о ней ходила дурная слава, началось всё с того момента, когда кто-то из власть имущих решил использовать местное кладбище для захоронения всякого рода не благополучных личностей. И если бомжи и им подобные не вызывали никаких разговоров, то похороны стариков из дома престарелых с психологическими расстройствами, заставляли местных жителей перешёптываться, а после того, как люди начали один за другим сходить с ума, об этом и вовсе заговорили в слух. Жалобы не принесли никакого результата, объяснения происходящему не находилось и людям оставалось только одно, либо уповать на бога, либо продавать свои дома за бесценок и бежать от греха подальше.

Он шел вперёд, наверное, уже минут десять и отогнав от себя мысли, навеянные мраком ночного леса, анализировал сегодняшнее выступление. В целом его всё устраивало, все актёры справились с поставленной задачей, и зритель активно реагировал на происходящее на сцене. Но чего-то всё же не хватало. Он бы ещё долго думал об этом, но все его мысли оборвал гул приближающегося двигателя. Миша сдвинулся правее от центра дороги, шаг он не замедлил, а наоборот даже намного ускорился. Гул приближался всё ближе и ближе, но на дороге не было видно не то, чтобы света от фары, не видно было даже самого маленького огонька.

– Вот идиот, – проговорил парень, понимая, что к нему, на встречу, приближается мотоцикл. – в такую темень без света ездить, круто, наверное.

Парень ещё сильней прижался к обочине, услышав, что транспортное средство взвыло и ещё сильнее набрало обороты. И вот когда между ними оставалась какая-то пара десятков метров, Миша поднял в верх левую руку, на которой был обозначен характерный жест с использованием среднего пальца. Мотоцикл приближался и, казалось, должен был уже пролететь мимо, но в последний момент руки мотоциклиста дёрнуло, дёрнуло так как бывает, когда переднее колесо попадает в выбоину. Техника шумной кометой направилась на пешехода, столкновение было неизбежно, Миша попытался было отпрыгнуть в сторону и ему это практически удалось, но плащ предательски зацепился за зеркало заднего вида и его резко перекрутило в воздухе. Мотоцикл заштормило, но он устоял на колёсах, парня в плаще резко кинуло на люльку, и он принял удар от толстой металлической ручки прямо в челюсть. Раздался сильный хруст, левая щека треснула и брызги крови разлетелись по сторонам. Он словно мяч отлетел в сторону и упал на пыльную землю. Тьму разорвал ужасающий крик Михаила, сливающийся с рёвом мотора, который отдалялся с каждой секундой. Парень попытался встать или хотя бы приподняться, но конечности его не слушались, горячая жидкость стекала по его шее, его бил озноб.

***

На другом краю города, в своей большой, уютной и хорошо обставленной квартире сидел среднего роста, хорошо сложенный парень. Он не знал Михаила и тем более не мог знать, что произошло с ним в эту самую минуту, там на старой дороге, недалеко от никому ненужного посёлка. Он сидел за большим столом, на котором рядом с ноутбуком лежала целая кипа бумаг. Парень в полудрёме кликал мышкой пытаясь найти что-либо стоящее его внимание, благо всемирная паутина предоставляла ему такую возможность. Он просмотрел десятка три статей на различных сайтах, но ничем не заинтересовавшись, не выключая ноут и не раздеваясь, рухнул на диван, стоявший рядом со столом. Сон не заставил себя ждать и быстро взял его в плен.

Будильник звенел тонким, раздражающим не проснувшийся мозг, боем. Парень вскочил на ноги и нажав кнопку на часах отправился в ванную. Да именно на часах, ему доставляло особое удовольствие просыпаться под звук старого, советского будильника. На все процедуры утреннего туалета он потратил, от силы, минуты три, после чего он вышел на балкон и взглянул на облачное небо.

– Прохладно будет. – обратился он сам к себе, и сделав несколько глубоких вдохов вернулся в квартиру. Решив переодеться, он снял шорты и темную футболку сменив их на чёрные джинсы и белую майку. Поверх чёрных носков он натянул кожаные кроссовки и, схватив не большой рюкзак, с логотипом AC/DC, выскочил в парадную, захлопнув за собой дверь. Спустившись по лестничным маршам, он выбежал на улицу, около дома стояла скорая помощь и это единственное что нарушало привычную его глазу картину. Он не произвольно замедлил шаг, а когда послышались крики и вовсе остановился. Из соседнего подъезда, двое крепких санитаров, выводили парня, который глядел на них безумными глазами. Он словно ошалелый вертел головой и повторял примерно следующее:

– Он был, был у меня в комнате, весь в крови… Был. Я сбил его, слышите? Сбил его, а он пришёл ко мне, мёртвый. Весь окровавленный, он был у меня, лежал на моей кровати! Вы слышите?

Парень закинул рюкзак на плечо и двинулся вперёд, но вновь вынужден был остановиться, увидев знакомого, спокойно потягивавшего сигаретку на лавочке у подъезда.

– Привет. – поздоровался он и спросил. – Что тут?

– Здоров Андрюх. Ничего особенного, Ванька Гера, ну Николай Тимофеича сын, белку словил, – ответил тот с лицом, человека которому это всё было явно до лампочки.

– А, ну бывает, – кивнул Андрей и двинулся дальше. Закурив сигарету, он преодолел несколько кварталов и оказался на небольшой автостоянке. Он прошёл в узкую калитку и, отдав охраннику жетон с номером парковочного места, прошёл между рядами авто. Его же автомобиль стоял в самом конце, это была старенькая, но хорошо сохранившаяся, нива.

Через пол часа он покинул черту города и его авто мчалось вперёд, управляемое уверенной рукой рулевого. Уверенной рукой, но не только рукой, Андрей и сам был уверен, что сегодня тот самый день, день, когда ему повезёт и что-то обязательно попадётся. Андрей доверял своей интуиции и, сказать по правде, она крайне редко его подводила. Он потратил около девяти часов своего времени на то, чтоб посетить четыре посёлка, он заезжал в каждом из них в магазины, библиотеки, пивные и церквушки, ежели такие имелись. Раньше он ездил, если это можно так назвать, в командировки. Он уезжал в серьёз и надолго, в глухие, забытые цивилизацией, уголки необъятной страны, но последние годы он превратился больше в посредника, человек, который получал свой дивиденд от сделки других людей, и лишь иногда он решался вспомнить юные годы и отправится на поиски лично. Сегодня был как раз такой день. Да день был весьма приятным, не жарким и парень мог себе позволить провести его в поиске, общаясь с людьми разных убеждений и привычек, лишь с одной целью, найти антиквариат. Он чувствовал себя охотником за стариной и это чувство ему нравилось. К сожалению, его труды ничем сегодня не окупались, но уверенность в удаче всё же не покидала парня, и когда старушка, торгующая овощами у дороги, рассказала ему о заброшенной деревне, он понял, что это именно то, что он искал.

Дорога была заросшей, было видно, что здесь не только не ездит транспорт, но и человеческая нога если и ступает, то крайне редко. Нива кралась вперёд, преодолевая, большие и не очень, препятствия на своём пути.

– Если старушенция не соврала, то где-то здесь должен быть поворот, уводящий меня в лес, – всматриваясь в заросли пропел Андрей. Вдруг впереди, немногим более ста метров, из чащи выпрыгнула косуля и остановившись смотрела в сторону приближающегося авто. Она не была напугана, скорее ей было интересно, что это за зверь так рычит и удовлетворив любопытство, она так же спокойно развернулась и скрылась в лесу. Андрей остановился как раз на том месте, где стояла коза, и стал рассматривать молодые кустарники.

– А вы свою работу знаете, – проговорил он и сдал немного назад.