Новые друзья

Виталик проснулся поздно, когда солнце уже ушло из комнаты. Посмотрел на пустой аквариум, на несколько картонных коробок, оставшихся неразобранными после переезда. В одной из них книги, которые надо прочитать за каникулы перед шестым классом. Обещал родителям прочитать. Но не сейчас же прямо, зевнул: лето длинное, успеется. Когда еще полениться, как не во время каникул. Он же целый учебный год трудился в школе. Заработал отдых. Ну, почти заработал, потому что обещал учиться только на «четыре» и «пять», а за год у него вышло еще и четыре «тройки». Но в следующем учебном году, конечно, выполнит обещанное. Должен выполнить.

Дома было тихо: мама и папа давно ушли на работу. Виталик потянулся, побродил взглядом по потолку, потом глянул за окно. Отличная погода! Можно рвануть на улицу! И вспомнил, что там его никто не ждет. Все друзья остались в другом районе. Здесь у него, кроме мамы и папы, никого нет. Остался без друзей, совсем один!

Виталик вздохнул и встал. Зашел в ванную, плеснул в лицо воды, вытерся полотенцем. Вернулся в комнату и немного поиграл в компьютерную игрушку, которую достал из коробок в первую очередь. Потом неспеша обошел квартиру и тихо приземлился за столом на кухне. Лениво поковырялся вилкой в оставленной мамой запеканке. Есть одному было скучно. На старой квартире рядом уже сидел бы друг Лешка, живший с ним на одной лестничной площадке. Они от души поливали бы запеканку ароматным сливовым вареньем и смеясь, подшучивая друг над другом, уплетали бы ее за четыре щеки. А потом поиграли бы во что-нибудь дома или пошли бы во двор. А там Димка, Вася, Мишка, Соня, Катя с велосипедами, самокатами, мячами, куклами, телефонами с разными игрушками и местными новостями про соседей, школу, соседние магазины…

Можно было бы, конечно, рвануть туда на метро, но… далековато это от нового дома. А вдруг там все разом разъехались по летним лагерям, дачам? Позвонить Лешке по телефону? Виталик же обещал рассказать, как у него дела на новом месте. Лешка еще сказал:

– Ага, обещанного от тебя, как всегда, три года ждать, Обещалкин!

Нет, он обязательно позвонит, сейчас-то и рассказывать совсем нечего. Ничего еще на новом месте не случилось, ни с кем не познакомился. Успеется еще позвонить!

Виталик вяло продолжил ковырять в запеканке. Потом оживился – представил, что он – золотоискатель и ищет в земле благородный металл:

– Ага, вот самородок! Вот еще один!

Выковыривал золотистый изюм и забрасывал в рот, как будто в печь на переплавку. Завтрак стал веселее, но:

– Самородки кончились! Придется утилизировать пустую породу…

Что ж, доел и творог. Потому что ни выбросить его, ни оставить не позволила бы мама – мастер домашнего металлургического производства. На самом-то деле она, конечно, инженер-технолог на авиационном заводе. Но дома может быть кем-угодно, хоть кухонным металлургом, хоть мастером спорта по маханию утюгом, хоть даже космонавтом. Им она становится, когда после душа прячет волосы в большой шар из полотенца с буквами «Космос», а папа, вернувшийся вместе с ней с авиазавода и превратившийся из также инженера в главного управляющего пылесосом, говорит:

– О-хо-хо, «Первый» в штатном режиме возвращается на свою околоземную орбиту!

Виталик бросил тарелку и вилку в мойку и еще поиграл в компьютерную игрушку. Попил чаю со сливовым вареньем. Но без Лешки оно, конечно, было не таким вкусным. Посмотрел в окно. С пятого этажа было видно лишь кусок заросшего бурьяном пустыря и за ним огромный транспортный парк, тянущийся до самого горизонта. Смотреть на похожие друг на друга автобусы быстро надоело. Во двор окна не выходили, и что там происходило было не ясно. Но дома уже совсем не сиделось, и Виталик вышел из квартиры.

Можно было спустится по лестнице, но, куда торопиться, Виталик терпеливо дождался лифта, ехавшего с самого верхнего семнадцатого этажа. Оказавшись во дворе, вздохнул. На дорожках и лавочках меж цветущих кустов, над которыми порхали бабочки и стрекозы, было лишь несколько мамочек с колясками и малышами на руках. Еще пара карапузов карабкались на детскую горку. И еще один осваивал беговел под присмотром папы, сидевшего за столиком с телефоном в руках. Куда-то катил тележку с мусором высокий худощавый, должно быть, дворник, лицо которого было скрыто за высокоподнятым воротником куртки и надвинутой на глаза бейсболкой.

Виталик вздохнул: ну и лето, тоска-тоскливая. Вернуться домой? А там, что? Там его ждет нераспакованная коробка с книгами для летнего чтения – всякие там классики. Волей-неволей придется за них взяться. Обещал ведь!

Повернул обратно и ухватился было за ручку подъездной двери, но поморщился от мыслей о книгах и бросил ее. Решил прогуляться по новой для себя местности. Обойдя дом, двинул вдоль забора, за которым раскинулся пустырь. Сделал по натоптанной тропинке едва ли пару десятков шагов, как услышал плач. Увидел, что рядом с переброшенной через небольшую канавку дощечкой сидит девочка: намного младше его, в розовом комбинезоне с красными сердечками, поверх него – небольшой белый фартук с карманчиком. В левой приподнятой руке – кукла-феечка с крылышками, в правой – сосиска.

Виталик бросился к девочке. Помог подняться, выйти на тропинку:

– Ударилась? Где больно?

Девочка, не опуская занятых рук, помотала головой с двумя небольшими торчащими в стороны косичками:

– Я не ударилась! Я опять грязная!

Виталик посочувствовал:

– Понятно: мама будет ругать! Ну, не плачь, пожалуйста!

В мокрых от слез глазах девочки было сплошное расстройство:

– Мама на работе! Лиля будет ругать!

– Лиля – это кто? – поинтересовался Виталик.

Девочка перестала плакать:

– Лиля – моя сестра. Она большая, как мама. Ей уже – пятнадцать лет!

– А тебе сколько?

– А мне шесть. Я только в школу пойду. – девочка засопела, как будто снова собиралась заплакать: – Лиля скажет, что такую грязнулю не пустят на чистый порог, туда, где чистые дети.

Виталик критично оглядел девочку:

– Не такая уж ты и грязная…

Девочка увидела темное пятно на боку, указала:

– Во-от! Большое!

– Ну, не такое уж и большое…

Девочка посмотрела на Виталика с лучиком надежды:

– Может его постирать? Там дальше есть чистая лужа!

Виталик посмотрел, куда указывала девочка. Под водосточной трубой, действительно, была лужа на асфальте. Может быть и, правда, не очень грязная. Но помотал головой:

– Нет! Будешь и не очень чистая, а еще и мокрая.

Он помнил, как несколько лет назад весной бегал с друзьями по лужам, подернутым льдом. Было здорово ломать хрустевший под ногами лед и проваливаться в нем неглубоко сапогами. А потом поскользнулся и упал прямо в холодную лужу. Домой идти было страшно: там его, конечно, ждал нагоняй от родителей. Так что в соседнем подъезде развесил мокрую одежду на батарее. Думал, когда высохнет, тогда уже и домой. Но одежда сохла очень медленно, через несколько часов его, дрожащего от холода, нашел папа, который в поисках сына обошел все подъезды. Дома под охи и вздохи родителей пришлось лезть в горячую ванну, а на следующий день, как и предполагалось, стоять в углу сорок пять минут…

Виталий вздохнул:

– Нет, надо идти сдаваться Лиле!

Девочка опустила голову и опять засопела. Виталик покачал головой:

– Хочешь я тебя провожу? Скажу Лиле, что ты не виновата?

– Я не виновата! Не виновата! Я шла туда, – показала на дыру в заборе. – а она, раз, – указала на дощечку, – подвернулась. Она виновата! И я, раз, и упала, раз, а там грязь… – в ее глазах сверкнул новый лучик надежды: – Ты правда меня проводишь? Скажешь Лиле?

– Правда! – давай руку: – Меня зовут Виталий, можно – Виталик!

Девочка переложила куклу-феечку из правой руки в левую к сосиске и крепко взялась за его ладошку:

– Я – Бася! Теперь мы друзья!

Виталик усмехнулся: ну, вот у него и появился друг на новом месте.

– Интересное имя – Бася…

Девочка начала объяснять:

– Это Вар… Варава… Варвара… Но Лиля и мама, и все зовут Бася. И мне нравится больше, чем Вар… Варава… Я – Бася!

– Хорошо, буду звать тебя Басей!

Потянул было ее по тропинке, но девочка не торопилась:

– Раз ты мне друг, то расскажу тебе страшную тайну.

– Тайну? Страшную?

– Да, тайну мою и моих друзей. Тебе теперь можно доверять!

Виталик улыбнулся, какая страшная тайна может быть у этой девочки и таких же, наверняка, малышей. Кивнул на ее занятую руку:

– Про сосиску и феечку?

– Нет – мотнула косичками, – Сосиска – это маленькая тайна. Большая – там – указала на дыру в заборе, – там… я пошла, а там она… – указала рукой с сосиской и куклой-феечкой в траву в стороне от дощечки, крепко сжала руку Виталика: – А я их боюсь.

– Кого боишься?

– Их! – снова указала рукой.

– Ничего не вижу! Сейчас разберемся.

Виталик высвободил руку и вступил на дощечку. Посмотрел в то место, куда указала Бася и замер. В траве, прижавшись к земле, лежала большая серая крыса. Виталик ее не испугался: у него в старом доме была своя белая Лариска. Подарил ее потом Лешке, чтобы она не пострадала при переезде. Раздал и всю остальную свою живность друзьям: и рыбок из аквариума тоже, и ужика…

Но эта крыса отличалась не только тем, что была серой. У Лариски были забавные красные глазки-бусинки, розовый хвост. Эта же крыса пялилась на него темными колючими зрачками. Ее серый же, мотающийся из стороны в сторону тонкий хвост больше смахивал на бич. Из морды этой крысы торчали длинные как у таракана усы-антенны. А еще у нее было не четыре, а шесть лап что ли. Мутант какой-то? Виталик вытянул шею, чтобы лучше разглядеть странное создание. Тут высокая трава за крысой шевельнулась и там мелькнуло что-то черное, гораздо большее, чем крыса. Виталик от неожиданности качнулся и… упал на то же место, где раньше сидела и плакала Бася.

Девочка радостно вскинула руки:

– Это был он! Он был, он приходил ко мне!

Не успел Виталик встать и спросить, про кого она говорит, как из дыры в заборе один за другим вылезли три мальчишки его возраста. Один повыше, один коренастый и один упитанный. Увидев его сидящим рядом с канавкой, засмеялись:

– Кто ж тут так ходит?

По очереди ловко перепрыгнули через канавку:

– Это мы специально так дощечку положили, чтобы посмеяться над недотепами. Тут так просто-запросто не перейдешь, обязательно свалишься1

Бася нахмурилась:

– Мы – не недотепы! Я – Бася!

– Мы знаем!

– А он – Виталик! Мой друг!

Тот, что повыше, посмотрел на Виталика сверху вниз:

– Друг, ты здесь откуда? Из какого дома?

Виталик, поднимаясь и отряхиваясь, ответил:

– Из этого. Только переехал.