Глава 1. Ллорн.

Прошло уже больше ста двадцати лун с того дня, как Хкаррит Предводитель Кланов из клана Хкаррзем вывел их народ с болот на земли Стражей. Хотя сам Рогард верил, что если бы не определённые привычки самих банемидов, люди давно бы уже приняли их на свои земли и без кровопролития. Жаль только, но, видимо, среди всех банемидов этой мысли придерживался только он и его прекрасная жена Лирея. Оба они являлись членами клана Хоррок, с недавних пор впавшего в немилость объединённых кланов наряду с несколькими другими.

Всё лишь потому, что они решили не идти войной дальше на земли людей, а вернуться и обустроиться в захваченной столице Стражей – прекрасном городе Ллорне. Старейшины рассказывали, что некогда, тысячу лет назад, народы банемидов и людей делили этот город, мирно сосуществуя, трудясь и живя вместе.

Хотел бы Рогард из клана Хоррок увидеть это однажды. Но если это и случится вновь в Едином мире, то уж точно не при нём и даже не при его детях.

Рогард любил детей. Их с женой счастье завести собственное дитя так и не настигло. Может, оно и к лучшему, ведь этот мир был ужасен. У него до сих пор стояли перед глазами те зверства, которые учинили его собратья при взятии северной крепости Ллорна. То, что было нормальным для остальных, повергло его в шок и ужас. Практически разорванные пополам тела человеческих детей, насытившие зверские желания захватчиков, лежали то тут, то там кровавым свидетельством абсолютной ненависти банемидов к роду людей. И доказательством того, что болота – лучшее место для обитания этих варваров из Кланов.

Сам он сражался и убивал не из мести или злобы, а только ради лучшей жизни. Для себя и своей жены. Человеческие женщины его не привлекали совсем, потому он считал ненормальными желания большинства мужчин-банемидов. Всё равно, что свезу желать болотного воробья. Честь воина и мужчины не позволяла ему издеваться над слабыми и беззащитными. А дети и женщины людей являлись именно таковыми.

Ребёнок-банемид взрослел за семь лет. Он начинал ходить уже через месяц после рождения. Его можно было учить обращению с оружием с двух лет, а развитию и контролю чси – с трёх.

Чего не скажешь о человеческих детях. Слабые и бесполезные, первые несколько лет своей жизни они становились обузой для своих матерей, лишая сна и покоя, а в условиях опасности – делая уязвимыми. Именно поэтому идея Хкаррита загнать людей в Топи казалась Рогарду геноцидом, несмотря на то, что сами люди много веков назад поступили с банемидами именно так.

Но у его предков не было беспрестанно визжащих младенцев на руках, которые своим ором приманивали бы к себе стаи свезов и других хищников.

Ллорн был прекрасен. Чёткая структура города впечатляла Рогарда, который прогуливался по нему, направляясь к дому. Поселения банемидов не шли ни в какое сравнение с этим местом. Да и сложно строить что-либо подобное на болоте, в дебрях и без такого же количества качественного строительного материала. Созерцая великолепие столицы Стражей, он почувствовал укол злости в сторону людей. Или, может, то была зависть? Он не любил копаться в своих негативных переживаниях, предпочитая сосредотачиваться на том малом хорошем, что у него было, потому не придал значения этому.

Рогард был следопытом клана Хоррок. Не самым лучшим, но и далеко не плохим. Потому старейшина позволил ему самому выбрать себе дом. Прекрасный дворец с высокими сводами и просторными залами забрали себе предводитель и старейшина вместе с предводителями и старейшинами других кланов-отступников, уставших от войны. И он считал это верным решением. Ему дворец не нужен был. Достаточным было здание на северной границе города, видимо, некогда используемое в качестве зала собраний или как храм. Он не особенно разбирался в культуре и обычаях людей. Ему нравилось, что потолок там тоже был довольно-таки высоким, а само помещение не загромождено мебелью, только большой стол у дальней стены напротив входа и множество скамей, расставленных по залу. Последние они с женой разобрали на доски. Кто знает, может, для чего-нибудь сгодятся. В маленьких смежных комнатах они обнаружили лежанки, а так же печь и кухонные принадлежности. Всё это было бесполезно для банемидов, ведь их рост и габариты отличались от человеческих стандартов, поэтому они с женой собрали из лежанок одну общую.

Войдя в жилище, Рогард решил вновь осмотреть его. Лирея встретила мужа, как всегда радостно обняв. Он любил её и те пути, какими она показывала ему свои чувства. У их народа подобное разрешалось только вне посторонних глаз, да и не поощрялось вовсе, будто сама любовь – удел слабых. С этим он так же не был согласен.

Он был рад. Почти что счастлив, ведь у них теперь крепкое просторное и светлое жилище, которое они называли своим. Он проливал кровь за это счастье, именно поэтому быть абсолютно счастливым не мог. Мысль о себе, как о захватчике и убийце, добавляла чёрных пятен на светлом полотнище его уютной реальности.

Подойдя к большому столу, способному принять двух взрослых банемидов, Рогард упёрся в него руками, задумчиво глядя на цветную роспись, которой была украшена стена позади стола. Некий мужчина с солнцем вместо головы, развёл свои руки, ладонями друг к другу, а под ним была карта Единого мира. Скорее всего, художник пытался изобразить Единого бога и то, как он создал этот мир, собрав его воедино. Да только, этим сказкам никто давно не верил. Мир не был единым уже давно, с тех самых пор, когда Тёмный Чародей создал свою империю Шардра, искоренив магию, которая удерживала мир целостным.

«Люди…» – со вздохом подумал Рогард.

Он не слышал ни одной истории или легенды о каком-нибудь банемиде, который посягнул бы на само понятие порядка мироздания, пытаясь его изменить. Видимо, его сородичи во все времена чувствовали себя частью этого мира, ведь чси протекала сквозь них и помогала им выживать. Люди же были лишены этого. Магия не исходила из них самих, они одалживали её у мира. Поэтому так стремились изменить мир вокруг себя, подстроить его под собственные прихоти.

Вдруг стол немного сдвинулся под его тяжестью вперёд, громко скрипнув, и Рогард на мгновение потерял равновесие. Качнувшись в сторону движения стола, он устоял, и это развеселило его. Тихо посмеявшись, он хотел было вернуть стол на прежнее место, как вдруг обратил внимание на пол под ним. Под столом располагалась откидная крышка, прикрывающая доступ к подвалу или чему-то в этом роде.

– Интересно… Лирея, кажется, я нашёл погреб! Подойди ко мне. – крикнул он жене, которая протирала окна влажной тряпкой. По меркам банемидов она была красавицей. Хрупкая, изящная и даже немного низкая, а её иссиня чёрные кудри сводили его с ума.

– Сейчас, мой воин. – он любил, когда она так называла его. Это заставляло его чувствовать себя очень сильным. Подойдя к нему, она поцеловала его в плечо. В ответ Рогард обнял её.

– Как думаешь, там запасы еды или человеческая выпивка?

– Надеюсь, первое. Но не будем гадать, давай посмотрим сами, Рогард.

Банемиды, за редким исключением, не пили пьянящие напитки, столь популярные у людей. Ясный ум помогал им выживать в сложных условиях.

Отодвинув прочь стол, они увидели металлическое кольцо, потянув за которое, можно было откинуть крышку погреба. Что Рогард и сделал. Как и ожидалось, вниз вела лестница, предназначавшаяся для человека. Он сам бы попросту там застрял.

– Как думаешь, сможешь туда спуститься? – он вопрошающе посмотрел на жену.

– Думаю, что да. А если застряну, ты меня вызволишь, ведь так?! – она звонко засмеялась. Он любил её смех.

Рогард молча наблюдал, как она осторожно спускается вниз, проверяя каждую ступеньку на прочность прежде, чем встать на неё. В конце концов, Лирея скрылась из виду. Банемиды лучше людей видели в темноте, потому с собой в подвал его жена не взяла ни свечу, ни факел.

Через пару мгновений она вновь показалась, и Рогард заметил её растерянный вид.

– Что там? – нетерпеливо спросил он её.

Она, задрав голову, посмотрела ему в глаза и еле слышно произнесла:

– Дети.

Он не ожидал услышать именно это. Человеческие детёныши в их доме? Что им делать теперь? Нельзя допустить, чтобы кто-нибудь из сородичей узнал об этом, иначе проблемы им обеспечены, а самих детей ждёт ужасная судьба.

Тем временем его жена вновь исчезла, а затем появилась с маленьким грязным и лохматым существом на руках, которое протянула ему. Он растерянно и осторожно забрал ребёнка из её рук. Огромные испуганные и обречённые глаза цвета дневного неба, смотрели на него сквозь бусинки слёз, которые струились по её вымазанным в грязи щекам.

– Не бойся, дитя, всё хорошо. Я не трону тебя. Ты хочешь есть?

Ребёнок слабо кивнул, продолжая молча плакать.

– Хорошо, у нас как раз готова порция на тебя. – на самом деле, у них с едой пока что были определённые сложности, так как захваченные ресурсы распределялись медленнее, чем того всем хотелось, а фермерство и скотоводство людей его народу были чужды по определённым причинам. Судя по всему, им ещё предстояло пройти через сложные времена, включающие голод.

Но кое-что у его жены было припасено. Гикам, неприхотливый корнеплод, активно выращиваемый на болотах, который можно было и отварить, и обжарить, и съесть сырым. В данный момент, возможен был только последний вариант. Плод уже был очищен от несъедобной кожуры и порезан на кусочки, правда, размеры кусочков были великоваты для человеческого ребёнка.

Отнеся чумазого детёныша к своей лежанке, рядом с которой стояла миска с едой, Рогард осторожно опустил того на пол, указав на миску.

– Кушай, малыш. Это очень вкусная и полезная пища. Ты такого ещё не ел, точно говорю!

Ребёнок осторожно подтянул к себе миску и нерешительно взял в руки дольку гикама. Его лохматые золотые волосы были все в паутине и песке. Понюхав плод, он жадно впился зубами в него, явно торопясь съесть тот как можно быстрее.

– Не спеши, дитя, спокойнее, а то рискуешь подавиться. Никто не отнимет твою еду, а миска ещё полная. Всё в порядке, всё хорошо. – слова банемида успокоили ребёнка, и тот сбавил темп, старательно прожёвывая каждый кусочек.

– Молодец. Давно ты там прятался? – Рогард понимал, что ответ будет утвердительным, и что этот весь в слезах малыш живёт под полом их дома с момента захвата города, но ему необходимо было поддерживать диалог, чтобы создать связь.

Ребёнок кивнул и всхлипнул, всё так же жуя гикам.

– Всё хорошо… Вкусно, да? – на что ребёнок кивнул оживлённее. – Ты молодец, лохматый. Как тебя зовут? Ты же умеешь говорить, ведь так?

Сначала ответом ему было молчание, но затем человеческое дитя повернуло личико к нему и посмотрело прямо в глаза.

– Аина. Я девочка.

– А меня зовут Рогард. Тебя нашла моя жена. Её зовут Лирея. Мы – хорошие, так что можешь нас не бояться.

– Вы убили моих папу и маму? – девочка всё так же смотрела ему в глаза и медленно жевала угощение.

Он был обескуражен этим вопросом и поспешил заверить её, что нет. Но только он открыл рот, как почувствовал ладонь Лиреи на своём плече.

– Нет, кроха, мы не делали этого. Но те, кто в этом виновен, сейчас снаружи, и они будут рады, если найдут тебя. Потому не выходи на улицу, Аина, хорошо?

Девочка кивнула и принялась усердно изучать пальцы на своих босых ногах.

– Муж мой, отойдём… – Лирея отвела Рогарда в сторону и сказала, что нашла ещё троих детей в подвале.

– Ещё трое? Но что нам с ними всеми делать?! – он действительно почувствовал лёгкий приступ паники.

– Двое из них мертвы, видимо, от голода или жажды. Малыш постарше отказался выходить, и выглядит он очень слабым. Я отнесла ему немного еды и воды. Может быть, когда он снова вспомнит, какого это быть сытым, то сам поднимется к нам.

– Да, это хорошая мысль. Ты молодец. – он поцеловал её в лоб. Она с тревогой посмотрела ему в глаза.

– Что будет дальше, мой муж?

Это был интересный вопрос. Как и большинство банемидов, Рогард привык жить сегодняшним днём, не выстраивая каких-либо далёких планов на жизнь. Однако в сложившейся ситуации планирование действий было попросту необходимо.

– Для начала заложим окна досками, чтобы кто-нибудь из наших случайно не увидел у нас человеческих детей. Потом я схожу к главе, попрошу провизии или какую-нибудь работу, чтобы нам всем было чем питаться. Ну, а ты тем временем постарайся разговорить детишек и убедить их соблюдать определённые правила, чтобы нас всех не убили.

– Отличный план! – Лирея горячо обняла его. – Люблю тебя, ты – лучший. – Если бы банемиды умели краснеть, то он сейчас был бы уже красный, как болотный цвет. Его жена действительно отличалась от остальных женщин-банемидов.

– А я тебя, – тихо ответил он и пошёл растаскивать доски. Их с женой чси будет достаточно, чтобы надёжно закрыть досками окна, закрепив их в рамах с помощью магии. Для этого им не потребуются ни молотки, ни гвозди.

Однако насчёт собственного плана он не был так уверен. Главы кланов, оставшиеся в Ллорне, наверняка будут заняты тем, чтобы решить, кто из них более достоин управлять остальными. Скорее всего, они назначат Говор. Соответственно, ни старейшинам, ни предводителям сейчас не было никакого дела до Рогарда и ему подобных. Но он всё равно попытает счастья и сходит во дворец.

Дети же, которые столько времени тихо сидели в погребе, которых даже вид и запах своих умерших товарищей не заставил покинуть убежище, которые не издали ни звука, выдававшего бы их, вряд ли доставят им с женой проблем.

Покончив с окнами, Рогард попрощался с Лиреей и оглянулся на Аину. Та сидела рядом со спуском в погреб и что-то тихо говорила остававшемуся внизу мальчику.

– Не волнуйся, Рогард, я справлюсь. Иди, я, нет, мы будем ждать тебя.

Он кивнул и вышел из дома.

Улицы города ещё хранили свидетельства битвы. То здесь, то там попадались на глаза бурые следы крови, разбитые окна и сорванные с петель или изрубленные в щепки двери. Война прошлась по этому действительно прекрасному городу, как пожар по лесу засушливым летом. Стихийно и беспощадно.

Рогард уважал людей. Те из них, с кем ему пришлось сражаться, не трусили и не убегали, они стояли до конца, даже когда численный перевес врага оказался явным. Движения Стражей были выверенными и точными, многих его собратьев сразили их мечи и копья. И если бы не количественное превосходство и не магия Хкаррита и остальных мудрецов, банемиды никогда не захватили бы Ллорн. Он был в этом абсолютно уверен. Хотя остальные члены его клана были уверены в обратном. Гордыня, самоуверенность, жажда крови и презрение к людям убеждали большинство банемидов в собственном превосходстве. Сам же он считал, что у каждого народа есть и хорошие, и плохие качества, если смотреть обобщённо. Так же он был уверен в том, что люди, во всяком случае Стражи, не позволили бы себе того жуткого насилия, какое учинили Кланы. Обречённые крики, полные ужаса, угасающие в предсмертной агонии, до сих пор заставляли Рогарда чувствовать тяжесть в груди.

Через некоторое время он дошёл до дворца, чьи белые колонны и мраморные полы уже были отмыты от следов засохшей крови. Он был прекрасен и снаружи, и внутри. Банемиды-мастера постарались привести его в изначальный вид, потому находясь внутри нельзя было даже подумать, что недавно тут велись ожесточённые бои, и происходило разграбление.

К нему подошёл один из мудрецов.