Я уже давно положила глаз на эту книгу: интересно было посмотреть на Россию глазами Александра Дюма. Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что глаза здесь все же не Дюма, а настоящего учителя фехтования, действительно прожившего некоторое время в России в 1820-е годы и поделившегося со знаменитым писателем своими путевыми записками. Но, в любом случае, мне всегда интересно взглянуть на страну глазами иностранцев. Случалось мне читать такое в воспоминаниях Агаты Кристи и Джона Стейнбека, но все это был двадцатый век, а вот про девятнадцатый, про Петербург, про восстание декабристов, про поездки по России на перекладных - такого не доводилось, так что было любопытно. В особенности потому, что когда авторы пишут о своей стране, описывают свое собственное время, они многие вещи упоминают, как само собой разумеющиеся, а что-то даже и упоминать не станут, потому что это лишнее, современному для писателя ежу и без того все понятно, он к этому с детства привык. А вот иностранцу все внове, все необычно, все привлекает внимание, и потому в его заметках можно найти совсем свежие впечатления и нестандартные детали, которые для человека, живущего спустя 200 лет, будут так же интересны, как для иностранца того времени. Не скажу, что в данной конкретной книге их особенно много, но хватает, чтобы вообразить себе эпоху (даже если предположить, что я до этого не знала бы о ней ничего). Дюма, без сомнения, отличный рассказчик, хотя что это я, в самом деле, изображаю кэпа.
Конечно же, Дюма не ограничился исключительно заметками учителя: "расцветил" их от себя (хотя я не знаю, насколько, но без этого точно не обошлось), добавил в них романтическую линию о жене декабриста и включил разные занимательные факты из других источников. Книга полна разнообразных "исторических анекдотов", характеризующих, с точки зрения автора, жизнь в России того времени и раскрывающих русский характер. Не знаю, правда ли хоть половина из них, но звучали они правдоподобно, хотя и забавно. Ни один из них не был мне знаком и прочитала я их с удовольствием. Как, впрочем, и всю книгу.
Рассказ ведется от лица собственно учителя фехтования, который приезжает в Петербург в надежде хорошо заработать на своем искусстве. Он устраивается на новом месте, заводит полезные связи (кстати, как-то очень легко и непринужденно, во что мне не совсем поверилось), осматривает достопримечательности, делится с нами впечатлениями о России и русских и становится свидетелем двух исторических событий: наводнения 1824 года и восстания декабристов.
Ярко и живо описывая все это (как будто своими глазами видишь), учитель кратко поведает нам и о судьбе некоторых исторических лиц (со многими из которых, по сюжету, был знаком). В особенности, о драматическо-романтической судьбе двоих: графа Алексея Анненкова, после восстания сосланного в Сибирь, и француженки Луизы Дюпюи - его возлюбленной, поехавшей за ним и ставшей его женой. У героев были реальные прототипы: декабрист Иван Анненков и его жена Полина Гебль. (Правда, хочется думать, что настоящий граф Анненков не угрожал любимой девушке самоубийством, если она не ответит ему взаимностью, а нашел какой-нибудь более достойный способ).
Наш герой успеет лично познакомиться с императором, поразить искусством фехтования одного из великих князей, прокатиться с ветерком по русским дорогам, полюбоваться видами с Дворцового моста и не только, отморозить себе нос и, конечно же, помочь влюбленным.
В целом, получилась легкая для чтения, увлекательная и занимательная книга, хотя и без разнообразных приключений, запутанных интриг и ярких сюжетных поворотов, которые мы привыкли видеть в романах знаменитого француза.
Интересный факт: сам Дюма впервые посетил Россию только спустя 16 лет после выхода книги, и во время путешествия... ему довелось лично познакомиться со своими героями - графом и графиней Анненковыми. Устроили ему такой сюрприз =) Действительно забавный эпизод, не со многими авторами, пожалуй, такое случалось.
P. S. Неожиданно посреди романа (даже не в послесловии) встретилась фраза о том, что декабристы в стремлении к свободе опередили свое время на 100 лет, чего Дюма в 1840 году, конечно, написать никак не мог. Сокращения сокращениями, но... кхм.