События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия – плод авторского воображения. Все совпадения с реальными географическими названиями и именами людей ныне здравствующих или покойных случайны.

© Александр Черняк, 2023

ISBN 978-5-0056-3663-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Я написал историю, которая случилась со мной.

Это рассказ о том, что происходило в моей душе при внезапной потере дорогого и любимого мной человека, с которым я прожил вместе больше тридцати шести лет.

Все страдания, которые я испытывал, продолжались не девять дней, не сорок дней.

Сегодня, спустя два с половиной года с той страшной даты – смерти супруги, я ощущаю практически те же чувства. Конечно, у меня нет уже таких душевных болей, от которых человек может кричать, но внутри, в сердечной тишине и видимой успокоенности, живёт и уже никогда не умрёт, разве что только со мной вместе, тупая боль и тоска по любимому человеку. И я рад этой боли и этой тоске. Я радуюсь, понимая, что любовь не может умереть, любовь продолжается, и будет продолжаться на Земле и во Вселенной. Похоже, что она одна вечна в необъятном Космосе, пронизанная Божьим Светом.

Я надеюсь, моя книга поможет людям пережить тяжелые дни потери любимых. Это испытание уготовил нам новый двадцать первый век, пришедший на нашу землю с пандемией коронавируса.

Новая для людей беда уже унесла и продолжает уносить тысячи и тысячи наших любимых, родных, близких, великих, несравненных и незаменимых.

Но надо оставаться сильными, добрыми, отзывчивыми, сострадательными и любящими, ведь на земле остаёмся мы и наши дети, наши друзья, остаётся любимое дело.

Необходимо сделать всё, чтобы наше духовное и физическое воплощение продолжалось, укреплялось, развивалось, множилось и двигалось вперёд к процветанию нашей планеты, к Всеобщей Божественной любви!

Эту книгу я посвящаю моей жене Любови.

Первая часть.
Скамейка

Пролог

Столица Норвегии – город Осло, Музей Э. Мунка. Многие знакомы с шедевром экспрессиониста Эдварда Мунка – картиной «Крик». Это произведение живописи завораживает зрителя, потому, что внутренне оно крайне экспрессивно. Оно взывает к самым потаённым эмоциям человека, пробуждая страх перед душевной опустошенностью и смертью.

Я тоже представлял себя на протяжении долгого времени после смерти любимой жены этим воплощением вопля, когда боль от потери любимого человека вырывается криком из растерзанного переживаниями тела и всё физическое в этом теле превращается в страшный звук страдания и муки, звук настоящей пытки и душевного расстройства.

В картине всё идёт вразрез с принятыми нормами. Деформированное пространство, тягучее и вязкое. Прямой линией остаются только перила моста, как линия жизни, за которую шагнуть невозможно, и лишь она удерживает кричащего человека от неосторожного движения, грозящего попаданием в воронку зыбучего небытия. И главный герой картины – странное существо, вокруг которого пространство теряет форму и плавится, как воск свечи, пожираемой огнём. Сквозь это расплавленное пространство пытается прорваться еле слышный крик, из-за которого ты приходишь в смятение и, раз увидев картину, забыть её не можешь. Ведь всё, что мы видим на полотне, невероятным образом выражает самые глубинные человеческие чувства: страх, отчаяние, гнетущее одиночество, ощущение приближающейся катастрофы и собственного бессилия.

Увидев всё это в творении Эдварда Мунка, я понял, насколько близко моим душевным ощущениям это произведение живописи. Дальше мой крик от всего, что я чувствую после потери самого близкого на свете человека, превратился в слова…

Оказывается, душа может пронзительно кричать о своём страдании и боли, даже если её владелец не открывает рта…

Жители Италии говорят: есть любовь, которую они называют «аморе», а есть чувство любви, когда к человеку относишься как к самому близкому существу на свете. Итальянцы называют это чувство – «волье бене». Ничего выше этой любви —нет!

Волье Бене! Волье Бене! Волье Бене!..

1. Подготовка к операции

Александр Иванович начал собираться в поездку на могилу брата Дениса – пора проведать – ещё в начале месяца. Однако жара, стоящая в центральной полосе России этим летом, мешала отправиться в дорогу. Герою нашему было чуть-чуть за шестьдесят, и он, слава богу, успел получить свою заслуженную пенсию с учётом выслуги лет и северных надбавок до известного большинству населения страны закона президента России, касающегося пенсий по старости. Наш герой его не одобрял. Хотя найдутся, наверное, и другие граждане России, которым закон этот понравился. Не хочу спорить. Факт остаётся фактом – Александр Иванович пенсию заслужил и получил её вовремя, чему был безмерно рад.

Я повторюсь: герой наш был не молод, и кое-какие внутренние органы требовали пристального внимания, а порою и вмешательства. Пристальное внимание привело к вердикту врачей о необходимости делать операцию, о которой всё чаще и чаще думал он, переписываясь по ватсапу с мужчинами, которые встречались ему в очереди к известному урологу, работающему в одной из частных московских больниц.

Мужчины эти легко знакомились и как знатоки рассуждали о нюансах самой проблемы, ради решения которой они здесь и собрались.

Чувствовался в их разговорах в коридоре больницы большой массив накопленной информации о самой болезни, наверняка найденной или на многочисленных сайтах в Гугле и Яндексе, или в переписке с такими же, но более продвинутыми больными. Частенько мужчины получали информацию из первых медицинских рук, а может даже и на институтских медицинских скамьях, присутствующих в их биографиях. Информация эта освещала как причины появления болезни и способы борьбы с ней, в том числе и хирургические, так и проблемы, которые ждут прооперированного мужчину в реабилитационный период.

Предваряющие операцию обследования у разных узких специалистов, а также необходимость сбора определённого количества всяких человеческих жидкостей: от крови из вены до крови из пальца – не исключала и других жидкостей, известных человечеству издавна. А это требовало времени и напряжения физических, да и моральных сил.

Путешествие по городу в поликлинику и обратно нельзя было назвать комфортным. Наш герой сжимал в руке пластиковый пакет с подписанными баночками, за положением которых относительно земли он постоянно следил, хотя необходимости такой не существовало, так как современные баночки очень даже герметичны. И Александр Иванович поглядывал за ними скорее по привычке, сложившейся ещё в советское время. Вспоминается сразу шутка, гуляющая по просторам Интернета: «Пошёл сдавать кровь, а у меня не взяли. Начали задавать вопросы: – Чья кровь? Почему в ведре?»

Как-то в очереди во время ожидания приёма у доктора Александра Ивановича свела судьба с крупным, шумным дядькой в спортивном костюме, с пышными, как у Тараса Шевченко, усами. Приём всем и всегда назначался на конкретное время, так как частная клиника бардака не терпит. Однако, или по причине желания поговорить с такими же страдальцами (операция-то предстоит не простая), или по причине страха опоздать к назначенному времени и пропустить вызов к доктору, одним словом, какие бы причины ни заставляли больных приходить раньше, всегда у кабинета, куда приглашала медсестра каждого по имени-отчеству, была очередь из трёх-четырёх мужчин.

Так вот, разговор этот Александр Иванович хорошо запомнил. Усатый заговорил первый:

– У меня дружбан где—то полгода назад, здесь же, у Борис Михалыча, был прооперирован.

– Ну и как он, дружбан Ваш? – поддержал разговор Александр Иванович.

– А чё как? Вчера с ним по мобиле базарили, о том, о сём, он и рассказывает, что, как говорят французы, «пурлепти» встаёт ночью делать один раз, а бывает и до утра не просыпается. Кстати, один эротический момент мне рассказал: первый раз, с момента операции, выполнил свой супружеский долг.

– Один раз? – зачем-то уточнил Иваныч.

– Знаешь, я как-то посчитал неуместным углубляться, скока раз, и в какой позе. И в постели или на кухне. Ну, ты чё!

– Ну да! Думаю, жена и одному разу обрадуется. За мужей они переживают и, конечно, понимают, как мужику такое пройти с этими подгузниками.

– Не только с подгузниками…

– Не понял! Ё-моё! – вопросительно поднял брови Александр Иванович.

– Чё ты не понял? Готовься после операции покупать не только подгузники, но и женские прокладки…

– Это как? – глаза у нашего героя округлились.

– А вот так! – ответил усатый. – Покупаешь – и в трусы. Говорят, лучше брать «Олвейс плюс», ночные, они толстые, больше впитывают.

– Слушай, – Александр перешёл в беседе на «ты», – ну, что такое «пурлепти» по-французски, я догадался. Ты откуда узнал, ё-моё? Французский знаешь?

– Да ты шо! Знакомый полиглот научил – прыкольно звучит. И никто не знает – о чём это мы. Пурлепти, пурлегран…

– Я так понял, что второе это…

Усатый перебил:

– Правильно выстраиваешь логическую цепочку. Молодец! – усмехнулся усатый и в знак одобрения хлопнул Александра Ивановича по спине.

– Фёдор Степанович, проходите, пожалуйста, к доктору! – вышла из кабинета врача медсестра и не закрыла дверь, пока Федор Степанович не зашёл в кабинет. «Следующий – я», – подумал Александр Иванович и задумался, обогащённый новыми знаниями от усатого.

Наверное, не каждая женщина догадается, о какой мужской болезни идёт речь, ну, да и ладно: мы, мужики, прямо скажем, плоховато со своей стороны разбираемся, а скорей всего совсем не разбираемся в «женских болезнях». Единственное, что нам хорошо известно на этом направлении, как делаются дети, и в последнее время телевидение всех нас просветило на предмет женских прокладок с крылышками и без. Хотя, надо сказать, всё чаще и чаще в больших супермаркетах попадаются представители сильного пола, у которых на бумажных носителях, как по-современному надо об этом говорить, написанных женской рукой, кроме продуктов питания, которые надо приобрести, имеется строчка – прокладки Libresse. Бывает и другой бренд, известный теперь всем мужчинам, и главное – всем понятно, к чему и к какому месту это относится…

…Надо сказать, что Александр Иванович был рад, прямо скажем, небольшим очередям на приём к лечащему врачу больше, чем пустому коридору и одинокой пустой кушетке на три посадочных места, где центральное из трёх мест было заклеено крест-накрест красным скотчем и жёлтой наклейкой «1,5 метра дистанция». Радость эта была связана с тем, что его думы об этой болезни и высокопрофессиональные разговоры в ожидании приёма с продвинутыми мужиками помогали ему почувствовать, что он не один на этом фронте. Ведь рядом, если не плечом к плечу, то недалеко в «окопе», находились товарищи по несчастью, готовые в любой момент вооружить его достоверной информацией и о болезни, и о подготовке к операции. «Сольют инфу» также и о биографии главного уролога клиники, который знакомился с каждым больным перед операцией. Расскажут и о прелестях его медсестры Верочки, помогающей вести приём больных, в которую с первого приёма у врача влюблялись почти все мужчины. Помощница доктора была приветливая и внимательная ко всем больным без исключения, в придачу к тому, что была она ещё и привлекательной.

– Александр Иванович, заходите в кабинет! – его приглашали к доктору на окончательную беседу перед операцией со всеми анализами.

Борис Михайлович, в очках с дорогой оправой, с профессорской, аккуратно подстриженной бородкой, подтянутый, в чистейшем и отглаженном белом халате, сидел за большим столом с компьютером. Правая часть стола была вся заполнена большими и толстыми книгами, по видным ему корешкам Александр Иванович понял, что они все по урологии. Отдельное место занимала пачка журналов на английском языке.

…Английский в школе, где учился Саша, преподавала хорошая учительница и добрая женщина Диамара Григорьевна. Все в классе её любили и старались по английскому языку зарабатывать в дневник только «хорошо» и «отлично». Саша как—то на перемене подошёл к Диамаре Григорьевне и спросил:

– Диамара Григорьевна, а Ваше имя греческое? – ответ его несколько удивил.

– Нет, Саша, имя моё родители составили из двух слов: «диалектический» и «материализм» – получилось Диамара! Папа мой был руководителем партячейки на заводе и Маркса и Ленина очень уважал. Вот так и назвал дочь, а мама не была против. Она хотела дочери только здоровья.

– Знаете, Диамара Григорьевна, а вообще-то имя Ваше звучит, точно как из книги «Мифы древней Греции». И мне, в общем, нравится. И в Вашем имени я слышу какую-то гордость и возвышенность.

– Спасибо тебе, Сашенька. Говори чаще всем людям добрые слова, увидишь, как жизнь твоя станет лучше.

Было это в восьмом классе школы, и английский Саша знал неплохо. Но прочесть названия статей на обложках журналов да ещё мельком – этого он не смог.

Возвращаясь взглядом к профессорской бородке доктора, Александр Иванович вспомнил, что на двери висит табличка «Доктор медицинских наук». Ну конечно, он обязательно должен преподавать в приличном медицинском вузе. И несколько студенток в него почти влюблены.

– Итак, – Борис Михайлович очень внимательно прочёл все результаты обследований, результаты анализов, сроки и даты вакцинации от коронавируса.

– Александр Иванович! – обратился доктор к нему, глядя не поверх очков, а через чистейшие стёкла. – Ваши анализы и обследования говорят о том, что противопоказаний к операции, связанной с состоянием Вашей аденомы простаты, я не вижу, и это очень неплохо, батенька. Операция наша с Вами пройдёт под полным наркозом. Из Ваших ответов при обследовании я вижу, что никаких аллергических реакций на препараты, используемые при наркозе, у Вас нет, тем более что наркоз Вы уже, батенька, проходили в кардиоотделении 21-й больницы при шунтировании. Ваша операция займёт 3—4 часа. Реанимация после нашей операции не требуется, сразу после неё поедете прямо в палату. Как надо восстанавливаться, как организовывать процесс восстановления всех функций, в том числе и потенции, – тут Борис Михайлович прервался, внимательно посмотрел на больного и благожелательно продолжил, – жену Вы, батенька, предупредите, что с полгода баловать ни себя, ни её не будете точно…

– Вдовец я, – перебил Александр Иванович, так и не привыкший к этому названию мужчины, потерявшего супругу, и не употреблявший это название в своих ответах на вопросы о своей жизни.