Часть I
Отец Стефан и иже с ним

Отец Стефан

Отец Стефан молод. И еще он целибат. Встречается такое в нашем священстве, хотя и редко, ведь традиция эта не православная по происхождению. Целибат – священнослужитель, который отказался связывать себя узами брака, монахом же стать у него или духу не хватило, или оставил на «потом». Но как бы там ни было, время, употребляемое белым священством на заботу о семействе, у отца Стефана оставалось свободным для пастырских дел.

Именно поэтому Его Высокопреосвященство издал указ, по которому под начало иерея Стефана были приписаны сразу три прихода на севере епархии. С формулировкой «настоятель храмов».

Северная часть митрополичьей вотчины в целом отвечает понятию «север», так как мало заселена, бедна и разорена за последние годы. Сюда на исправление и вразумление ссылают из богатых промышленных южных городов нерадивых клириков.

Отец Стефан нерадивым не был. Он был энергичным, все успевал: служить, как положено и когда положено, исполнять требы, вести воскресную школу и даже книжки читать.

Длинная косичка и развевающиеся фалды рясы отца Стефана постоянно видны на приходе в разных местах одновременно – столь стремительны его движения и энергичны действия. По ступеням он взлетает, возгласы произносит звонко и оглушительно, молебны и панихиды может пропеть сам, потому что клирос не всегда в состоянии исполнить ирмосы и тропари распевом казачьей походной песни, отвечающим внутренней сущности молодого батюшки.

Настоятели храмов, куда ранее причисляли иерея Стефана, через два-три месяца его служения отправлялись в епархию с просьбой вернуть приходу тишину и спокойствие, напрочь утерянные благодаря энергичному и неугомонному клирику.

Теперь, получив настоятельское назначение, отец Стефан сложил все свое нехитрое имущество в два алюминиевых ящика, которые он ласково называл «груз 200», и пошел в областное управление сельского хозяйства. За десять минут он доказал чиновнику, отвечающему за район будущего служения, что тот, хоть и не носит крестик на шее и держит в кабинете «похабный» календарь, должен все же обязательно предоставить ему транспорт для переезда к месту назначения. Машину чиновник тут же нашел и сам помог ее загрузить, а по благополучном отбытии просителя долго не мог понять, почему он это делал. Также не поддавалось объяснению, с какой стати красочный настенный ежемесячник «Мисс Украина» – порванный – покоится в урне.

Три храма, попечение о которых было теперь возложено на молодого настоятеля, располагались друг от друга в паре десятков километров. Один из них, центральный, занимал бывшее здание районной ветеринарной лечебницы, закрытой за ненадобностью по причине отсутствия пациентов. Второй храм оказался типовой церковью XIX века, сложенной из красного кирпича «царского» производства и поэтому сохранившейся, так как разбить кладку прадедов не смогли даже взрывчаткой. Этот храм был красив, солиден, намолен и историчен, но над ним не было крыши, а на оставшихся перекрытиях, над алтарем, росли кусты акации. Третий приход отца Стефана предстал пред ним в наиболее живописном виде. На берегу большого пруда, сплошь заполненного крякающей и гогочущей птицей с частной птицефабрики, были аккуратно сложены полторы сотни железобетонных блоков. Здесь же красовался вбитый в землю деревянный крест с надписью белой краской: «Борисоглебская церковь».

Обозрев владения, отец Стефан разместился в двухкомнатной квартирке, вернее, в бывшей приемной ветеринарной лечебницы, переоборудованной под жилье, и полчаса колотил в подвешенные пустые газовые баллоны, несущие послушание колоколов. Народу пришло достаточно, хотя половина – просто из любопытства: посмотреть на нового попа и остановить долгий трезвон, нарушающий тихое, размеренное течение жизни поселка городского типа.

Отец Стефан представился и звонким голосом очень подробно рассказал, что значит православный приход в жизни каждого здешнего обитателя. Посетовав на внутрихрамовую бедность и внешнецерковную убогость данного центра духовности, батюшка взял на себя обязательство быстро привести все в достойный, благообразный и эстетически цельный вид. Прихожане уже ожидали требования о пожертвовании и приготовили каждый от 25 копеек до гривны, что в сумме составило бы цену одного обеда в местном кафе. Но новый пастырь этих слов не сказал и вообще ничего не попросил. Он закончил свою проповедь-обращение очень четким заявлением: «Завтра я, староста и псаломщица начинаем обход всех домов поселка. Подряд: дом за домом, улица за улицей. Крестим тех, кто не крещен, служим молебны, освящаем жилье, подворья, огороды и скотину. Пропускать никого не будем. Со мной вместе будут ходить ваш дорогой участковый, представитель районной власти и пожарник, чтобы все делалось правильно с точки зрения светского закона и благопристойно по правилам церковным».

Народ не понял, невольно сжался, и в этом внимании было начало уважения, как, впрочем, и раздражения. Списали на молодость, пафосность и неопытность молодого да быстрого попа, но оказались неправы.

В тот же день отец Стефан явился к главе поселковой администрации и решительно доказал последнему, что избирателя надо знать в лицо, проникнувшись заботой о проблемах каждого в преддверии предстоящих выборов. Союз же власти и церкви обеспечит нынешнему руководителю небывалый рост электората, а присутствие его лично или ближайшего заместителя на поголовной миссии освящения и воцерковления выбросит местную оппозицию, конкурентов и недоброжелателей на свалку политической истории поселка городского типа. Надо сказать, что такого местный голова придумать не смог бы, поэтому охотные и радостные заверения во всемерной поддержке благого начинания отец Стефан получил немедленно.

С милицией и пожарниками было еще проще. Настоятель, посочувствовав не очень хорошей статистике правонарушений, преступлений и противопожарной безопасности, напомнил руководителям этих подразделений, что во главе угла их деятельности должна стоять профилактика. И вряд ли когда еще будет столь благоприятное время определить пожаростойкость зданий и потенциальную опасность нарушения общественного спокойствия, чем запланированное мероприятие. Тем более что, кроме священника, прибудет и местный голова. Милиция воспряла духом, предвкушая изобилие самогонных аппаратов и улик повального местного увлечения – растаскивания по домам государственного добра и прочей личной, но чужой собственности.

Вечером отец Стефан добрался и до птицефабрики. Директор оказался на месте. По-другому и быть не могло. Во-первых, фабрика принадлежала ему лично. Во-вторых, не вызывало сомнений этническое происхождение Гусарского Бориса Соломоновича. Оно накладывало особый отпечаток на его характер, резко выделяя в нем педантичность, работоспособность и предприимчивость, не присущие представителям местного национального большинства.

Зайдя в директорский кабинет, отец Стефан мгновенно понял: здесь обитает человек, который может все, если ему это нужно и выгодно.

Доказать, что птичницы фабрики Гусарского будут производительней и, главное, честнее, если рядом будет стоять церковь, молодой иерей смог без труда. Причем при помощи одного-единственного довода: «Борис Соломонович, вы же прекрасно знаете, как кристально чисты и трудолюбивы ортодоксальные евреи, а во мне вы видите консервативного ортодокса!»

Когда же, расписав все преимущества православных работников перед безбожниками, отец Стефан сообщил ошарашенному директору, что помощь в строительстве храма скостит часть его непомерных налогов, вопрос был решен. Окончательно.

Через полгода отец Стефан сидел в приемной епархиального секретаря с прошением. Он требовал выделить на его приходы двух священников. Ведь не может же он один служить литургию в трех храмах одновременно!

Архиерей батюшку принял, благосклонно выслушал, похвалил за труды, пожурил за лохматость и запыленный подрясник, рассказал, что лишних пастырей у него в наличии не наблюдается, но одного он все же к отцу Стефану направит.

– Ты, батюшечка, не расстраивайся. Пока силы молодые никуда не ушли, с двумя приходами справишься, да и к местным ребятишкам, которые тебе в алтаре помогают, присмотрись. Даст Бог, найдется среди них священник будущий…