1

– Сколько вам лет, деточка? – спрашивает меня строгая женщина, сидящая за столом.

– Восемнадцать, – сглатываю я нервный комок, застрявший в горле.

Я так хочу пройти этот кастинг, что чувствую, как у меня вспотели ладони.

Я пришла в это модельное агентство несколько часов назад и успела разглядеть всех девочек, которые сидели в коридоре, ожидая, когда же их наконец-то вызовут.

Многие их них уже с богатым опытом съёмок и кастингов, и поэтому я понимаю, что у меня практически нет шансов.

Я помню их высокомерные взгляды, которыми они окидывали мою скромную и не такую дорогую, как у них, одежду.

Я помню, как они как бы невзначай обсуждали, с какими известными актёрами и моделями они участвовали в съёмках, и в какой рекламе снимались…

У меня же совсем нет опыта. По сравнению с ними я, можно сказать, полный ноль, поэтому сейчас я дико волнуюсь, потому что понимаю, какие у меня мизерные шансы на успех.

– Отлично, – удовлетворённо отмечает что-то в своём планшете эта строгая женщина в сером костюме, поджав свои тонкие губы.

Как будто строгая училка по истории из моего колледжа.

– Пройдитесь, – командует она.

– Что? – не сразу соображаю я, и вижу, как она уже закатывает глаза в нетерпении.

И я сразу же исправляюсь.

Иду модельной походкой от бедра от одной стены к другой, разворачиваюсь и повторяю снова.

– Отлично, – даже не глядя на меня, снова делает она пометку у себя в планшете. – А теперь разденьтесь, – равнодушно бубнит она.

Я послушно стягиваю с себя свитер, оставшись в одном тонком топике на бретельках.

Я даже не надела под него бюстгалтер. За окном уже поздняя осень, и я даже подумать не могла, что я буду где-то раздеваться.

– Разденьтесь, – подняв на меня глаза с недовольным видом повторяет строгая училка.

– Но как… – неуверенно мямлю я.

Я ведь и так уже в одном прозрачном топике!

– Вы сюда зачем пришли?! – сверлит меня своим сухим взглядом эта тётка.

– На кастинг рекламы духов, – еле выдавливаю я из себя.

И понимаю, какая же я безнадёжная дура!

Куда мне до этих раскрепощённых красоток в коридоре, которых точно возьмут на это проект!

А мне остаётся только учиться на швею в своём колледже и в лучшем случае шить одежду для таких вот супермоделек.

– Ну так и ведите себя, как на кастинге, – уже с раздражением выговаривает она мне, сверкая своими очками.

– Простите, – мямлю я и послушно стягиваю с себя свой топик.

Остаюсь перед ней по пояс голая.

Но снова читаю явное недовольство в её взгляде.

Оглядываюсь по сторонам. Мы с ней одним в этой большой холодной комнате.

Только стены и огромное зеркало на одной из них.

Подумаешь!

И я, отбросив в сторону свою не нужную никому скромность, стягиваю с себя джинсы.

Смотрю на строгую училку, и она всё ещё недовольно поднимает одну бровь.

Поспешно стягиваю с себя трусики, и остаюсь полностью голой.

– Пройдитесь, – снова командует тётка, и я, дерзко задрав вверх подбородок и глядя прямо перед собой в своё отражение, прохаживаюсь взад-вперёд перед зеркалом.

Я вижу, как колышутся мои мягкие груди с мгновенно затвердевшими на холодном воздухе сосками, вижу свой рыжий пушистый лобок с волосами такого же цвета, как и на голове.

Вот я дура, надо было сделать депиляцию! Но теперь уже поздно.

И я вновь и вновь хожу перед этим зеркалом, исподтишка рассматривая сама себя…

– Достаточно, – бубнит училка, снова делая пометку. – А теперь нагнитесь.

– Что?! – не понимаю я.

– Я что, неясно выражаюсь? – снова с раздражением выговаривает она. – Нагнитесь и достаньте пальцами руки пальцы на ноге.

И я послушно наклоняюсь перед ней.

Наверняка это всё требуется для съёмок: это же целый рекламный ролик, минифильм, и, конечно же, модель должна уметь красиво двигаться и отлично выглядеть в кадре.

Тут я слышу звук уведомления на планшете у этой грымзы, она его читает и снова делает пометку в своём планшете.

– Довольно, – прерывает она меня. – Мы с вами свяжемся.

И я натягиваю на себя свои жалкие шмотки, уверенная, что я не прошла…

Бреду разочарованная домой, как мне вдруг приходят сообщение на мобильный: «Поздравляем, вы прошли собеседование и кастинг. Ждём вас в нашем офисе тринадцатого ноября».

И моё сердце просто разрывается от счастья!

Я прошла! Я прославлюсь!

Я же знаю, что в этой рекламной кампании будут сниматься известные актёры!

И даже один мой кумир – Константин Островский. Как знать, может быть, мне получится познакомиться с ним поближе…

2

Вот уже как несколько часов нас с другими девочками везут куда-то на автобусе, и я вижу, с каким презрением они посматривают на меня, хихикая друг с другом.

Я ведь совсем новенькая в этой тусовке.

Но мне плевать. Я здесь, а значит, ничем не хуже их. А возможно, даже лучше!

И я дерзко смотрю на них в ответ, и они, не выдержав взгляда, отводят глаза в сторону.

Вот, наконец-то автобус сворачивает с основной трассы, оставляя позади потоки машин, и едет куда-то по просёлочной дороге, и я вижу, как осенний бордово-золотой лес встаёт густой стеной по обеим сторонам нашего пути.

Вот, наконец-то мы выезжаем на какую-то небольшую поляну и выходим из нашего автобуса.

Тут нас уже ждёт режиссёр и костюмеры, и нам командуют:

– Так, девочки, не задерживаемся! Быстро переодеваемся в костюмы! Времени у нас мало, надо всё успеть! – и мы послушно бежим к небольшим импровизированным костюмерным, установленным тут же, на полянке.

Меня окидывает опытным взглядом стилист и выдаёт мне… Бикини! Правда, из лисьего меха.

Я нерешительно смотрю на него, ведь на улице всё-таки не май месяц, но костюмер лишь раздражённо кривит губы:

– Милочка, ты тут долго стоять будешь, как истукан?! Не задерживай группу!

– Но… – начинаю лопотать я, как он уже перебивает меня:

– Не замёрзнешь, не бойся! Стоять на одном месте тебе точно не придётся! – ухмыляется он, и я послушно отхожу в сторону, за небольшую ширму.

Стягиваю с себя свою курточку, джинсы и свитер, подумав – и трусики с бюстгалтером, и натягиваю на себя свой костюм. Мне выдали очень низкие узкие шортики с лисьей оторочкой по краю, которые больше отрывают весь мой животик до самого лобка, где уже и так виднеется моя рыжая натуральная шёрстка.

Натягиваю на себя микроскопические треугольнички лифа, пушистые и приятные на ощупь, и чувствую, как всё моё тело охватывает горячее возбуждение и предвкушение.

Предвкушение от съёмок и будущей славы.

И хотя на улице холодно, не теплее восьми градусов, я накидываю сверху на себя курточку, меховые высокие сапожки и выхожу к остальным на полянку.

Другие девочки совсем не стесняясь, обнажённые по пояс, ходят и примеряют свои костюмчики, и высокомерно посматривают на меня, смеются и переговариваются между собой.

Одна из них – шоколадная мулаточка, натягивает на свою круглую аппетитную попку крошечные стринги из шкуры зебры и потом, нисколько не смущаясь, долго, чтобы все, видимо, успели оценить по достоинству её большую упругую грудь с острыми сосками, надевает узкий корсет в такой же расцветки шкуры зебры.

– Так, девочки, быстро, быстро! – командует другой стилист, усаживая всех девочек перед зеркалами, где целая армия визажистов красит глаза, губы, скулы, заплетает волосы во всевозможные хвостики и гривы, и я поражаюсь, как здесь всё поставлено на широкую ногу.

Вот это настоящий профессионализм, я понимаю!

Меня тоже усаживают перед таким же зеркалом, красят мои губы ярко-алой помадой, на глазах рисуют чёрный стрелки, а волосы превращают в восхитительную копну рыжих лисьих волос.

Я смотрю на своё отражение и не узнаю себя: из зеркала на меня смотрит уверенная в себе неотразимая красавица, способная сразить сердце любого, вызвать лютую зависть соперниц и обожание – у миллионов поклонников.

Такая красавица точно сможет покорить сердце самого Константина Островского…

И тут я слышу какой-то шум. Мы с толпой девочек уже совсем готовы: стоим наряженные в бикини зайчиков, леопардов, лисиц, пони и тигров рядом со столами с закусками и тёплым кофе с чаем, как на поляну въезжают несколько огромных внедорожников, способных пробраться сквозь любую тундру.

Вот они останавливаются, и из них выходят мужчины.

И моё сердце замирает от восхищения.