Читать книгу «Кто здесь?» онлайн полностью📖 — Алекса Норка — MyBook.
image
cover

Алекс Норк
Кто здесь?

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

– Вам понравился вчерашний концерт, сэр?

– Да, Николь, я, вообще, очень люблю фортепьянную музыку. И хорошо знаю этого пианиста. Бывал на его концертах в Москве… Тот молодой человек – ваш муж?

– Муж. А женщина, с которой вы были, очень красивая.

– Это моя двоюродная сестра, Энни. Но насчет красоты вы здорово хватили. Мы в детстве всегда называли ее обезьянкой, и она не обижалась. Я и сейчас ее так часто зову.

Что-то вроде довольной улыбки появилось у нее на лице.

– Нет, вы не правы, сэр, ваша сестра очень милая и своеобразная.

Энни так уверено сказала ему вчера после того, как они случайно столкнулись с Николь на ступеньках концертного зала: «Она тобой увлечена». – «С чего ты взяла? Это просто мой секретарь». – «Ой-ой, секретарь! У нее от этого устроено что-нибудь по-другому? Она, знаешь ли, слишком откровенно на меня взглянула». – «Как взглянула?» – «С ненавистью. Успокой ее потом, объясни, что мы просто родственники».

– Что у нас на сегодня, Николь?

– Совещание второго отдела, которое вы назначили на десять. Потом у вас встреча с военными.

– Помню.

– Еще, заболел ваш заместитель, у него острый бронхит. Еще к вашему сведению, Блюма срочно вызвали в Вашингтон. Его секретарь сказала мне, что позвонили прямо ночью.

– А кто вызывал?

– Звонили из Белого дома.

Торнвил удивленно поднял брови, Николь в ответ сделала то же самое. С чуть комичным выражением.

Он всегда смотрел ей вслед, когда она выходила из кабинета, и кажется, девушка это чувствовала.

С Блюмом Стенли Торнвил был знаком почти двадцать лет, с первого своего дня работы в контрразведке. Тот его и принимал на службу, и стал тогда первым начальником. А потом так и остался им на многие годы. И когда Стенли работал в Германии, а потом в России, его патроном в Центре оставался Блюм. Никогда никаких служебных недоразумений между ними, ничего похожего на недоверие или взаимное недовольство. А в политической контрразведке очень трудно долго сохранять такие отношения – слишком каверзная работа. Ну, например, когда нет никаких улик о сотрудничестве собственного дипломата или нелегала с местной спецслужбой, а подозрительные признаки есть. Надо возвращать такого деятеля в страну, по сути дела – ломать ему карьеру. Торнвил как резидент обязан этого требовать, а его патрону в Центре приходится доказывать необходимость отзыва формально ни в чем не провинившегося человека. Много таких хлопот он доставил Блюму за двадцать лет. И тот ни разу не фыркнул в ответ, не упрекнул в перестраховке. И когда там, в России, на вербовку выстроилась целая очередь всякого правительственного ворья, сколько потребовалось усилий, чтобы убедить Центр не кидать деньги налогоплательщиков всякой сволочи, которая продает не только настоящие, но и фиктивные секреты, объяснять, что нельзя покупать всю дрянь подряд. Блюм всегда ему верил. А он поверил Блюму, кажется, в тот самый первый день их знакомства. Время доказало, что они во всем были правы. Теперь, поднявшись до уровня первого заместителя директора Центра, Блюм и его перетащил наверх – полковник Торнвил, начальник Управления внутренней политической контрразведки страны. Высокое место.

Он проработал в этой должности только еще два месяца. Собственно говоря, этот срок ему и дали для того, чтобы войти в курс дела.

Что за странный ночной вызов его патрона? Стенли еще раз задал себе этот бесполезный вопрос, но потом очень скоро забыл, включившись в дневную гонку. Забыл до вечера, когда секретарь Блюма, позвонила ему и сообщила, что тот ждет его у себя.

Странное дело, Блюм не очень-то постарел за эти многие годы. Наверно потому, что и тогда не выглядел молодым. И лысина у него не выросла, и мягкие темные волосы по ее бокам не убавились. А главное – глаза. Подвижные, с постоянной какой-то веселой готовностью, большие, карие, очень умные.

– А, Стенли! Садитесь, Стенли, присаживайтесь… Ну как, были вчера на концерте? А я не пошел, ленюсь я с возрастом, мой дорогой, ленюсь. Хотел отоспаться, и на тебе, – ночной звонок из Белого дома. Кофе не желаете?

– Нет, спасибо.

– Я тоже его сегодня слишком много выпил. Удачный концерт?

– Очень.

– Н-да, н-да… так вот, – Блюм потер свой большой лоб, на который не хватало ладони. – У нас любопытное дело, Стенли. Любопытное… и весьма паршивое. – Он вдруг заморгал глазами и, прикрываясь рукой, широко зевнул. – Простите, мой друг, не спал почти, и эти разговоры, там, в Вашингтоне, они же ничего не делают быстро… Да. Вы тот несчастный случай с работником президентского аппарата помните? Ну, месяц назад?

– Чакли, кажется? После банкета упал в нетрезвом состоянии на кухонный нож, живот пропорол?

– Именно, пропорол. Нас это тогда не касалось, бытовая драма. Хотя никому не было понятно – как это он на него упал?

– Помню, и меня это слегка удивило.

– Вот, а меня тогда еще удивило, что рана очень глубокая и обширная. Но я подумал – всякое бывает… Н-да, так вот только вам, Стенли, информация сугубо конфиденциальная: тот парень сам себя ударил ножом в живот.

– Именно это они вам сегодня и сообщили?

– Не только это… А давайте все-таки выпьем кофе, а?

– Ну, давайте.

Блюм позвонил, и почти тут же принесли.

– Тогда уж и по глоточку рома? Конец рабочего дня, – он проворно достал бутылку из шкафчика, – вы его сначала понюхайте, Стенли. – И налил ром в два маленьких стаканчика. – Ямайка, а? Ямайка! Ваше здоровье… М-му!.. Вкусно?

– Вкусно.

– Да, они тот случай замяли, президентские выборы ведь на носу. Замяли, а вчера поздно вечером у них новое дело – Мэри Кэмпбелл, помощник вице-президента, слышали фамилию?

– Нет, по-моему.

– Ну, есть такая. Точнее, была. Вчера поздно вечером у себя дома покончила самоубийством. Догадываетесь? Нет? Ударила себя охотничьим ножом в живот. Глубокое ранение с попыткой взрезать кишечник. Умерла минут через пятнадцать от обширного кровотечения. Это уже от общественности скрыть не удастся. В сегодняшние газеты дело еще не попало, но завтра будет.

– Дома она находилась одна?

– Почти.

– Что значит – почти?

– А не совсем пока ясно. Перед этим она позвонила своему приятелю, отменила его ночной визит к себе. Но тот обеспокоился тем, как она с ним говорила, и все-таки приехал. У него собственный ключ. Ну и – по его словам – нашел ее на полу в гостиной. Сразу вызвал полицию и скорую помощь. Его допросили, проверили. Парню около тридцати, он небольшой адвокат. Кэмпбелл постарше его лет на пять. В интимных отношениях они состояли года два.

– У полиции на него что-нибудь есть?

Блюм мотнул головой:

– Абсолютно ничего. Но нам он понадобится. Вы его, Стенли, завтра же потрясите как следует. Ох, устал я с этими господами из Вашингтона, все надо из них выуживать! Темнят, намеками изъясняются. Еще по глоточку?

– Спасибо. Вы сами-то, патрон, не темните. Что это за ритуальные самоубийства?

– Вот именно, мы ж все-таки не в Японии. Я так им и сказал. И, говорю, выкладывайте, что у вас на этих самоубийц имеется. Психическая эпидемия среди работников Белого дома? Нет, отвечают, ни Чакли, ни Кэмпбелл к психиатрам не обращались. Нормальные люди, в отклонениях не замечены… М-мм! Как греет внутри этот ром, а?

– Греет. А в чем замечены?

– Вот, тут история, которую они мне по капле два часа рассказывали. Утечка информации, если коротко. И довольно серьезная. Частные разговоры на уровне вице-президента и самого президента. Закрытые планы аппарата, связанные с политическими ходами, которые должны укрепить их позиции перед выборами. По сути дела – государственный шпионаж.

– И нити вели к Чакли и Кэмпбелл?

– Совершенно верно.

– Куда эта информация шла потом?

– В штаб нового независимого кандидата, по их сведениям. Но прямых доказательств нет.

– А, к этой темной личности?

– Личность, мой дорогой, действительно темная. Но сколько обаяния, да? И как он набирает обороты?

– И непонятно на чем.

– Непонятно, но часть страны уже им очарована. Тут тоже весьма щекотливый момент для нас. В предвыборные дела мы вмешиваться не можем. Но, с другой стороны, утечка государственных секретов от действующего президента – это наша непосредственная сфера. Так что мы обязаны инициировать расследование. Вам оно и поручается.

– Еще какие-нибудь детали?

– Да, есть. Оба покончивших с собой работника аппарата шпионили крайне торопливо и грубо.

– То есть понимали, что могли попасться?

– Вот именно. Оба отправили себя на тот свет, когда чувствовали, что до разоблачения остаются считанные дни. Каждого уже почти вычислили. Кэмпбелл, в частности, должна была уже сегодня ответить на ряд вопросов в присутствии самого вице-президента.

– Странная история.

– И ничего подобного, заметьте, в нашей практике никогда не было.

Удивительный поворот в его жизни. Нет, не это дело, по которому он сейчас летит в Вашингтон. А вчерашний вечер, когда он, вернувшись от Блюма в свой кабинет, неожиданно для себя предложил Николь где-нибудь поужинать. «Да», – коротко прозвучало в ответ. А когда они сели за ресторанный столик, и он спросил, не отвлекает ли ее от семейных забот, она ответила, что со вчерашнего вечера уже не семейная женщина. Она объявила мужу о разводе. И тут же, посмотрев ему в глаза, объяснила: «Нельзя же жить с одним человеком и быть влюбленной в другого»… Все чудесно и просто. Какими и должны быть настоящие чудеса. И так же просто она спросила его, прощаясь сегодня утром: «А ты не думал, что в твои сорок лет уже пора иметь детей?»

В аэропорту его ожидали работник президентского аппарата и лейтенант уголовной полиции.

– Сначала я хочу поговорить с этим парнем, приятелем Кэмпбелл, – заявил Торнвил. – А потом подъеду к вам в администрацию.

Оба вежливо в ответ кивнули.

– Вы уверены, что этот парень не сам прирезал свою подругу? – спросил он лейтенанта, усаживаясь в полицейскую машину.

– Практически да, сэр, хотя полного алиби у него нет. Строго говоря, он мог появиться в ее квартире минут на двадцать раньше, если бы сразу после ее звонка к ней отправился. Но мотивы, сэр? Что им было делить? К тому же, на ручке ножа нет его отпечатков, нет следов борьбы в квартире. Слишком быстро и профессионально ему надо было бы сработать, сэр.

– Она не была беременной?

– Нет, сэр, – качнул головой полицейский. – И вообще, когда вы увидите этого интеллигентского хлюпика, сами поймете. Боится сейчас больше всего, чтобы его адвокатское имя не попало в прессу.

«Действительно хлюпик, – подумал Торнвил, когда увидел в кабинете худенького с мальчишеским лицом парня, – хотя физиономия довольно смазливая. И одет дорого и модно». А потом, когда назвал себя и свою должность, заметил откровенный испуг на его лице.

– Да вы не волнуйтесь, – успокоил он, – идет обычное расследование. Нам надо просто выяснить все детали.

– Мой бог, но причем тут политическая контрразведка?!

– Ваша приятельница работала в президентской структуре. Поэтому мы тоже обязаны вас допросить. И обменяемся любезностями: ваше имя в связи с этой историей не попадет в прессу, а вы обязуетесь не разглашать наш сегодняшний разговор.

– Ну, разумеется, я могу дать подписку.

– Обойдемся. Скажите-ка для начала, где и когда вы с Кэмпбелл познакомились?

– Два с половиной года назад. Мы заканчивали один и тот же университет в разное время. Познакомились на его юбилее.

– Угу, а как долго…

– Почти с того момента.

– Не знаете, у нее не было никого помимо вас?

– Нет, господин полковник, – уверенно ответил тот и на вопросительный взгляд Торнвила пояснил: – Она была слабее меня… ну, вы понимаете? К тому же, выматывалась на работе.

– Я уловил. Почему вас взволновал ее отказ встретиться в тот вечер?

– Она очень странно со мной разговаривала.

– Вот это и объясните.

Тот задумался, вынул платок, потом снова сунул его в карман.

– Это нелегко объяснить, сэр… как будто она говорила из другого мира.

– Интересно, но поточнее. И текст, что именно она вам сказала?

– Совсем немного, она сказала: «Мы сегодня не встретимся». Отрывисто и жестко, почти что враждебно. Я спросил: «А когда?», и услышал в ответ странный звук, просто меня испугавший. Вроде смеха, но не смех… Бывает, что в лесу прокричит что – то странная птица – что-то неизвестное и тревожное, неприятно чужое. Вы никогда не слышали?

– Слышал.

Тот опять без всякой надобности достал платок.

– Потом она полувопросительно произнесла: «Когда…» и повесила трубку.

– А перед этим между вами не было недоразумений?

– Нет, все было прекрасно, хотя в последние месяцы… – он неопределенно поводил платком в воздухе, – она несколько изменилась.

– Вот-вот, расскажите мне спокойно, какой она была и что именно изменилось.

– Постараюсь, сэр. Мэри, мне всегда так казалось, была не очень сложным человеком. Прагматиком, который ставит перед собой очень понятные задачи. Я ведь за семь лет адвокатской практики немного научился видеть людей, и в университете много занимался психологией. Если говорить по Юнгу – экстравертный мыслительный тип простого склада.

– То есть никакого самокопания, ясные карьерные цели, в том числе по средствам их достижения, да? Слабая эмоциональная реакция на события. Искусство служит только для отдыха, чтобы лучше работать? Здоровый организм – для того же самого… – Человек напротив подтверждающе покивал головой. – И без комплексов?

– Совершенно верно, сэр, без никаких. Простые схемы.

– Прочный тип личности. Вы говорили, в ней что-то стало меняться?

– Да, в последние четыре месяца или немногим больше. Сейчас вспоминаю… четыре с половиной месяца назад мы сидели с ней в ресторане. Она выиграла тысячу долларов в лотерею и пригласила меня это отметить. Ей всегда нравилось говорить о своей работе, карьерных планах, а тут вдруг, когда я сказал, что, отработав в Белом доме, она получит потом шансы на блестящую адвокатуру, Мэри задумалась, а затем произнесла: «Нет! Что за пошлые идеи!». Я, разумеется, очень удивился и спросил: «Какие же идеи не пошлые?» – «Те, что над нами». Потом несколько секунд она пристально на меня смотрела, как на незнакомого, и перевела разговор на другую тему. Я совсем ничего не понял, но не придал всему особого значения.

Он на минуту замолк с отсутствующим взглядом, как когда люди глядят внутрь собственной памяти.

– Продолжайте, пожалуйста.

– Что-то в ней странное появилось. Какая-то ничем не вызванная внутренняя сосредоточенность стала ни с того ни с сего находить… и одновременно – снисходительная реакция на мои слова. Как на ребенка, который говорит чепуховые вещи. – Он торопливо взглянул на Торнвила. – Она не была умней меня, сэр. И никогда не претендовала на это. Даже в профессиональном отношении. Устроилась в Белый дом благодаря хорошим родственным связям. Она всегда понимала свой уровень.

– А тут возник покровительственный тон?

– Что-то очень на это похожее.

– У нее в последнее время появлялись лишние деньги? Может быть, были дорогие покупки? Планы по этому поводу?

– Нет, сэр, ничего такого не было.

– А новые знакомые?

Молодой человек отрицательно покачал в ответ головой.

– Хорошо, все пока. Возможно, вы еще понадобитесь.

Отпустив его, Торнвил пригласил лейтенанта.

– Проверьте всех родственников Кэмпбелл на предмет возможной передачи им наличных денег на хранение. В том числе, негласно проверьте их счета: не было ли за последнее время значительных поступлений? А мы, со своей стороны, проверим ее собственные банковские счета по всей стране и по Интерполу.

– Понял, сэр, сделаем.

– Тогда, здесь я закончил. Пусть меня отвезут в президентскую администрацию.

Какая она замечательно красивая, его Николь. И совершенно открытая. Вышла замуж, потому что у него были очень богатые родители. «И за год поумнела, – сказала она. – Стала чувствовать, что продажный поступок нужно вернуть пока не поздно. А тут ты к нам свалился. О-чень вовремя!».

Торнвила провели в кабинет того самого сотрудника, который встречал его утром. Тут же пришел и представился еще один.

Стенли не очень разбирался в их внутренних чинах, но понимал – за негромкими этими званиями стоит реальная сила. Впрочем, и его собственная должность тоже весьма немаленькая.

– Кое-что я уже от Блюма знаю, – начал он, – но нужны детали. Непонятно, ведь, пока, что именно нужно брать в оперативную разработку. Давайте поэтому уточняться.

Оба ему в ответ кивнули.

– Нам, конечно, сразу стало ясно, что в штабе независимого кандидата у вас есть свои источники информации. Я в это деликатное дело лезть не собираюсь, но должен понять, насколько достоверно, что информация от Чакли и Кэмпбелл уходила именно туда?

– Не источники, как вы сказали, а один совершенно надежный источник, – ответил тот второй, что позже пришел в кабинет. – И, к сожалению, все слишком достоверно.

– Почему «слишком»?

– Потому что мы потеряли этого человека вчера вечером. Он погиб в автокатастрофе. Выскочил на встречное движение на повороте, заклинило тормозную колодку. И нас, кстати, интересует, что вы как профессионал об этом думаете, вам ведь, наверное, э-э… приходилось?

– Мне лично не приходилось, и к счастью даже не приходилось отдавать такие приказы. Но в профессиональном смысле – это один из стандартных приемов по ликвидации.

– Значит, они нашего человека вычислили. Хотя нам совершенно непонятно – как.

– Возможно, что кроме Чакли и Кэмпбелл у вас еще кто-то есть из их агентуры. И он выдал вашего человека.

– Не тот случай! – категорически вмешался его утренний знакомый. – Нам самим до сегодняшнего дня была известна только его кодовая фишка.

– Кто-то же знал и действительное имя.

– Да, двое, но эти люди… полковник, вы слишком часто встречаете их фамилии в газетах, на самых первых полосах. Надеюсь, понятно?

– Так, третий труп в нашем фильме, – ни к кому не обращаясь, раздумывая, произнес Торнвил.

– Не скроем, полковник, мы чувствуем себя как на горящих углях.

Николь тоже почему-то думала, что он должен был убивать людей, работая в резидентуре, и очень обрадовалась, когда он сказал, что ничего подобного с ним никогда не случалось.

– Если с этими тормозными колодками работали профессионалы, мы ничего не докажем, – сообщил Торнвил.

Ему тут же ответили, что и нельзя предпринимать таких действий: слишком рискованно обнаруживать, кто этим интересуется.

Николь в юности готовилась стать балериной. Потом разрыв коленных связок и не совсем удачная операция. Если бы не это несчастье, она могла бы быть уже известной артисткой. Да, но тогда он ее бы не встретил. Какая у нее безумно красивая спина…

– Что вы об этом думаете, полковник?

– Странно.

– Что именно?

– Вы, несомненно, хорошо проверили квартиру Кэмпбелл? Все ее бумаги, служебный сейф?

– Разумеется, как и в случае с Чакли.

– И ничего особенного?

– Деньги, вы имеете в виду? Денег мы не обнаружили.

– Не только деньги.

– А что еще?

– Паспорта на новые имена. Должны же были они подумать о побеге, раз так грубо и спешно работали.

Оба чиновника озадачено посмотрели друг на друга.

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Кто здесь?», автора Алекса Норка. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Современные детективы», «Боевики». Произведение затрагивает такие темы, как «спецслужбы», «остросюжетные детективы». Книга «Кто здесь?» была написана в 2005 и издана в 2013 году. Приятного чтения!