Цитаты из книги «Граф Рысев – 2»

Когда мы уезжали, то курсантов только-только начали выпускать из казарм, а виновные всего неделю как были отправлены на четвёртый слой изнанки. При этом пророчество Дроздова сбылось на сто процентов: туповатые исполнители – отправились в полугодовой патруль этого очень непростого уровня, где почти законы джунглей царили. А вот Лёньке не так повезло, он как раз в посёлок каторжников загремел. И именно что в качестве каторжника. Правда, ему всего пять лет дали, но это будет пять лет ада в самом прямом смысле этого слова.

– Меня, конечно, не били, но иной раз кажется, что лучше бы ударили, – Маша приложила руки к пылающим щекам. – Как оказалось, дядя никогда и не подумал бы, что вырастит племянницу распутницей. Мне удалось вставить пару слов о том, что ты ещё во время прорыва сделал предложение. И что я сразу же, как только открыли портал, поспешила его уведомить. Но, похоже, кто-то нас опередил. И письмо с разоблачением моего распутного поведения пришло первым. Знать бы ещё, кто его написал. Удавила бы гадину. – Да, мало ли на свете «доброжелателей», – криво усмехнулся я. – Теперь от нас ничего не зависит. Остаётся только ждать, что они решат со сроками.

Похоже, мне надо сумки и одежду оптом закупать.

– Так, стоп, – я поднял руку, призывая его заткнуться. В голове одна из муз громко смеясь проговорила: «А это изюм, но он не продаётся!» – Я ничего тебе не буду говорить про свою рысь. И не буду объяснять, на что она способна. – После чего повернулся к мужику, который в это время пытался голую задницу прикрыть обрывками штанов. – Граф Рысев. Кого мы имели честь спасти? – Поручик Галкин, – ответил он. – Граф, а вы не могли бы мне штаны одолжить. А то ваша рысь, как ни крути виновата в моём довольно жалком положении. Тем более, что с нами дамы. Я медленно посмотрел на Тихона, который кивнул. Да, пора в себя приходить. Потому что, как оказалось, довести людей до дома – это полбеды, надо их ещё и как-то обеспечить всем необходимым, потому что никто не может сказать, сколько мы здесь пробудем почти в осаде.

Из того проулка, куда унеслась Фыра, послышалась ругань, крепкие маты, и рычание, в котором я с облегчением узнал голос своей рыси. А ведь я уже все оттенки её голоса различаю, в обоих ипостасях.

Фыра всё время, пока мы готовились к выходу, вертелась возле меня, а когда дверь приоткрылась, тут же выскочила на улицу и принялась менять ипостась. Опасности рядом не было, но она была вообще, и кошка вовсе не хотела рисковать своей чудесной шубкой.

– Покажи, – этот псих встал, огляделся и взял столовый нож со стола Чижикова. После чего протянул его мне. – Ты совсем ненормальный? – я этого говорил уже не скрывая восхищения в голосе. – Мы, кажется, это уже выяснили, – Сусликов пожал плечами. Да уж, воистину, страшнее суслика зверя может и не быть.

– Мне их не продавали. Я получил их в дар. И даритель остался для меня не известен. Но, любопытство, сами понимаете… – Я посмотрел на пистолет.

– Тьфу на тебя, – я встал. – Жарь котлеты, и больше не провоцируй. А то я что-нибудь наговорю, или, не дай рысь-покровительница, сделаю, будем потом вместе до конца жизни жалеть.

В просторной кухне под оханье Настасьи Тихон вытащил из шкафа какой-то флакон и принялся прямо над кастрюлей, в которой что-то булькало, нагревать его. Фыра, стараясь прикидываться ветошью, задом пятилась к выходу, стараясь держаться в тени. Наверное, думала, что я её не заметил. Вот же вредная кошка. Знает, что я запретил ей заходить на кухню и всё равно творит, что ей вздумается. Тихон начал наносить мазь, отвлекая меня от наглой рыси. Вот вроде бы, что могло щипать в кровоподтеке? Это же не открытая рана. Но щипало так, что слёзы на глазах появились. Неудивительно, что я напрочь забыл про Фыру, а когда экзекуция закончилась, её и след простыл.