Матрёшка, – сиплю, – иди сюда.
Сла-ва застывает с какой-то полупрозрачной тряпкой в руках и впивается в меня взглядом. Уж не знаю, что она видит в этот момент в моих глазах, может быть, всю боль голодных африканских детей, но не успевает тряпка приземлиться в чемодан, как она оказывается у меня на коленях.
Её вжавшееся в меня тёплое тело переносит меня в райский сад, в котором растёт лишь клубника и есть только я. Впервые за долгое время Гас-младший не подаёт признаков жизни, несмотря на то, что от красавицы-возлюбленной его отделяет лишь пара клочков ткани. Возможно, он размозжил себе башку от падения с небес на землю.
– Полежи со мной, – шепчет Сла-ва мне в ухо.
Я приклеиваю её к себе, как переводную татуировку, и укладываю на кровать.