Цитаты из книги «Одиночка»

Больно? – пищит Маша, бесцеремонно тыча пальчиком в его кисть. – Вообще-то да, – откашлявшись, произносит он. – Не рекомендую.

Убедившись, что со мной всё в порядке, мама переключается на Ксюшу: – А у тебя как на личном фронте? За такой красоткой и умницей очередь из мужчин должна стоять. – На самом деле мама хочет узнать, не сошлась ли ты с Сеней, – беззастенчиво ерничаю я. – Если ты не в курсе, она вас уже второй год шипперит

Ну раз все готово, давайте садиться! – энергично хлопает в ладоши Олег. – Отметим Ирмино восемнадцатилетие. Мама взмахивает рукой. – Ой, болтун. Ирме скоро пятьдесят стукнет.

Не знаю, чем вызвала такую любовь у внучек Олега, но они меня просто обожают. Возможно, причиной послужили любимые ими шоколадные яйца, которыми я щедро снабжаю.

Ладно. Только, наверное, подарки надо какие-то купить. И я снова чувствую облегчение. Был риск, что Адиль откажется. В прошлом мама не давала понять, что парень ее девятнадцатилетней дочери ей по нраву, но он наверняка мог это почувствовать. Адиль, как выяснилось, очень наблюдателен. – У меня все приготовлено. Так уж и быть… – Многозначительно играю бровями, – разрешу тебе примазаться к моей славе.

Надо же как-то тебе подарок вручить. – Неужели Дед Мороз проговорился про новую зимнюю резину? – смеется Робсон. – Имей в виду, я был хорошим мальчиком. – Мы оба знаем, что ты был плохим, поэтому получишь только шейкер.

Мы еще ничего не решили. – Я кладу ладони на стол и смотрю ей в глаза. – Для одного вечера впечатлений было достаточно. Ночью Адиль ушел. – Ну тогда будем рассчитывать, что в этот раз он все-таки вернется. – Да блин! – не выдержав, взрываюсь я. – А мы можем общаться так, чтобы мне хотелось и дальше что-то тебе рассказывать? Или будем продолжать эту игру в воспитательницу и младенца в обосранном памперсе?

Я ловлю на себе взгляд Роберта, от которого пробивает током. По тому, как он смотрит, – внимательно, чуть настороженно, – вдруг понимаю, что Робсон знает. Мы знакомы слишком давно, чтобы не прочесть это в его глазах. Сочувствие и тяжелый вздох: «Даш, ну еб твою мать».

А ты Сене, как обычно, туалетную воду подарила? – со смехом спрашиваю я у Ксюши. Она с наигранным пафосом передергивает плечами. – Слушай, ну а кто, если не я? На последнем курсе у нее и Арсения, знавших друг друга еще со школы, случился роман. Спустя полгода они полюбовно расстались, но обязанность выбора его парфюма плотно закрепилась за Ксюшей.

Ксюша и Аня тоже успели меня заметить и теперь с улыбками обмахиваются руками, делая вид, что им внезапно стало жарко. Мол, ох, как же ты горяча, Даш. – Ну хватит, хватит, – шутливо ворчу я, по очереди целуя их в щеки. – Вы тоже ничего такие красотки.