Хорошая ночь

Резкий холодный свет ламп дневного света резал чувствительные глаза Кира. Вытертая старая клеёнчатая скатерть в нелепый красный горох противно липла к рукам, поэтому он старался не касаться её. Пластиковый стол, на который он опирался локтями, покачивался и едва слышно скрипел. Как и стул, на котором Кир сидел.

Посетителей в этой забегаловке на окраине Тыага, одной из двух на весь посёлок, и так было немного, а с наступлением темноты зал опустел окончательно, лишь милая девушка сидела и вдумчиво пила чай за столиком неподалёку. Поэтому звук стучащего по разделочной доске ножа говорил о том, что повариха старается ради него, Кира.

Она готовила еду, которую Кир не может съесть.

Кир сидел в самом тёмном углу крохотного зала, если в освещённом этими ядерными лампами зале вообще можно было найти тёмный угол. Капюшон его чёрной застиранной вытянутой кофты был надвинут глубоко на лицо. Нечего пугать народ его внешностью. Да и от света немного защищает.

В свои сорок пять выглядел Кир на двадцать три года, на тот же самый возраст, в котором видел солнце в последний раз. Мода на безумные цвета волос среди школьников и студентов немного облегчала его существование в последние годы, он всё ещё мог сойти за одного из них. Он почти мог слиться с толпой. Почти.

Если бы он мог появляться на улице в сумерках, то его можно было бы принять за очередного субкультурного парня. Но Кир мог выходить только в глубокой чернильной темноте ночи, и его белая кожа и белые волосы вызывали у людей оторопь и тревогу. Как и обсидиановые радужки.

Да и готов и рокеров в маленьком сибирском посёлке было целых полтора человека, которые свою непохожесть выделяли разве что чёрными шмотками и самодельными браслетами с шипами. Кир на их фоне выглядел белой вороной. В прямом смысле этого слова.

Слишком много странностей в одном флаконе, чтобы люди легко списывали их на эксцентричные предпочтения в моде. Пусть люди и не были Видящими, но миллионы лет эволюции всё же учили их выживать в мире, где в ночи водились хищники пострашнее волков и медведей. Очень многие кожей чувствовали, что Кир опасен.

Все, и молодые, и зрелые, обходили его стороной. Да и он тоже старался не слишком высовываться и привлекать к себе внимание. Незачем. Лишнее внимание к таким, как он, ведёт к ненужным проблемам.

Кир жил один. К сожалению, его Братья и Сёстры имели непозволительно специфическую внешность, делавшую их непохожими на других сородичей и людей. Двое белокожих абсолютно седых мужчин привлекали бы слишком много внимания, и он расстался со своим сеньором семнадцать лет назад. Семнадцать лет он был один.

Со временем Кир привык жить в тени и одиночестве и даже смог убедить себя, что его это не тяготит. И тем не менее, он всё равно иногда выбирался из убежища и вот так выходил к людям. Наверное, просто не хотел забывать, как звучит живая человеческая речь.

– Ваш стейк, пожалуйста, – сказала женщина, ставя перед ним тарелку с куском мяса.

Кир приподнял голову так, чтобы глаза не показались из-под капюшона, улыбнулся ей одними губами и кивнул. Он старался не говорить с людьми, его голос, шелестящий, как ветер в скалах, мог показаться им странным.

Когда он приходил в такие места, он всегда заказывал что-то такое, что можно разрезать и растащить по тарелке. Легче создать иллюзию того, что он что-то съел. К тому же, стейк пах для него приятнее салата. Иногда он забирал растрёпанные остатки пищи с собой и оставлял где-нибудь для бездомных животных. С раннего детства он сохранял уважительное отношение к пище.

Кир взялся за столовые приборы и начал пилить стейк, раздумывая, не лизнуть ли кусочек. Иногда он пробовал еду, которую ему приносили, естественно, и не думая о том, чтобы её глотать. Наверное, это можно было бы сравнить с тем, как люди нюхают цветы: пахнет приятно, но неаппетитно.

Тело его больше не могло переваривать обычную пищу. Разве что, он иногда пил немного воды, когда тело этого требовало, а требовало оно крайне редко. Питаться теперь Кир мог лишь одним – человеческой кровью. И вот в оттенках её вкуса он стал настоящим специалистом.

Сладкая кровь диабетика, кислая, воняющая ацетоном – худеющей фифы, бедная – у малокровных… Теперь это было для него единственным доступным букетом аппетитных вкусов и ароматов.

Когда-то ему было интересно, каким образом его тело технически может переваривать кровь, если она по всем законам жанра в его желудке должна свернуться и превратиться в комок. К тому же, как на этой крови работают его мозги, если у него не бьётся сердце, и, соответственно, нет кровотока?

Во время редких контактов с сородичами Кир узнал, что некоторые из их племени пытались вести исследования в этой области, но толку было мало. Живые индивиды от вскрытия почему-то решительно отказывались, а от мёртвых тел сородичей толку не было никакого.

Для начала потому, что его сородичи являлись условно бессмертными. То есть, погибали они в основном от неестественных причин, что часто было связано с обширными повреждениями. К тому же, тела сородичей очень быстро разрушались, гораздо быстрее, чем человеческие, что делало их изучение невозможным.

Был, правда, род, знавший о теле вампиров если не абсолютно всё, то уж больше всех остальных сородичей – точно. Правда, с внешним миром этот род почти не контактировал ко всеобщему счастью.

Впрочем, интерес Кира со временем прошёл. Что толку от знаний, которые ты никогда и никуда не сможешь применить? Вынужденная изоляция вообще сильно уменьшает интеллектуальные аппетиты. Ну, или по крайней мере, значительно их меняет.

Всё время пребывать в одиночестве было утомительно, к сородичам Киру путь был заказан, но к людям он иногда выбираться мог. Такие вот вылазки в «светлый мир», как его называл Кир, были глотком свежего воздуха, который он потом вспоминал и анализировал месяцами.

Иногда ему даже удавалось урвать небольшой кусочек живого общения и… кое-чего ещё более приятного. И, похоже, сегодня у него будет удачная ночь. Девушка, что сидела за соседним столиком, пила чай уж очень медленно. От Кира не укрылось то, как она несколько раз бросила на него заинтересованный взгляд, полагая, будто густые тёмные волосы, падающие на лицо, могут это скрыть.

Кир успел рассмотреть её в деталях. Невысокая, аппетитная, во всех смыслах, пышущая жизнью девушка лет двадцати пяти, весьма приятная и располагающая к знакомству внешность. Избегать её внимания Кир ни за что не станет.

Он, не скрываясь, посмотрел на девушку и задержался на ней взглядом чуть дольше, чем это было прилично. Если она не сбежит, то Кир обязательно подойдёт познакомиться. Тем более, что ему неплохо было бы поохотиться, а тут наклёвывается такая возможность сделать процесс обоюдно приятным.

Интимность момента разбила высунувшаяся в зал повариха, она же официантка и, видимо, хозяйка заведения.

– Извините, можно, я телевизор включу? – спросила она.

Кир кивнул, девушка – тоже, женщина вышла в зал и ткнула кнопку на пульте.

– … аномальная засуха, – заверещал телевизор так, что Кир поморщился. – МЧС объявило оранжевый уровень опасности в связи с угрозой возникновения лесных пожаров. Региональные власти сообщают о локальных очагах возгорания вблизи малых населённых пунктов. В данный момент все их удалось оперативно отследить и предотвратить глобальные пожары. Напоминаем вам о строгом запрете на разведение костров, пал травы, сжигание мусора и любые другие действия, способные привести к возгораниям!..

Кир скривился. Каждый год одно и то же! Девяноста три лесных пожара из ста происходят из-за дураков, которые выкинули окурок в сухую труху, разожгли костёр в лесу или намеренно подожгли траву. Вулканы, молнии, падение метеоритов – всё это не порождает и десятой доли лесных пожаров, и это кое-что говорит о людях.

Для вампиров пожары были особенно опасны. По какой-то неведомой Киру причине их тела горели, как пропитанная маслом ветошь. Если на них попадала искра, они вспыхивали, и сбить пламя было уже очень трудно. Даже мимолётный контакт с огнём мог унести вампира за Грань.

Кир представить себе не мог, как жили сородичи во времена, когда освещение и отопление были исключительно от живого открытого огня. То, что вампиры не мёрзнут – чушь собачья. Вмёрзнуть в лёд – это очень больно, Кир пробовал. С тех пор он предпочитал тепло.

Лесной пожар, подбирающийся к большому городу, мог сильно помешать сородичам, задымив город, а уж в посёлке, где он запросто мог перекинуться на жилые дома… Словом, Кир обратил внимание на экран.

Он окинул взглядом карту с обозначением очагов возгорания и хмыкнул. Обычная привычка журналистов из мухи делать слона. Ушастое чудовище незаконно пересекло границу страны и взяло в заложники законопослушного крокодила.

Словом, на карте он увидел то, что случалось в Сибири почти каждый год. Мелкие возгорания вблизи человеческого жилья, с которыми спасатели прекрасно справляются. Ничего необычного.

Хотя, может, и было, из-за чего насторожиться. Лишняя бдительность никогда не повредит.

Но, одёрнул сам себя Кир, стоило отметить, что в этом году засуха была и правда слишком уж сильной. Необычной. Тучи клубились над землёй, не в силах пролиться дождём. Тайга хрустела и потрескивала сухим опадом и валежником, а города были наполнены пылью.

Пыль скрипела на зубах, оседала в глотке, норовила запорошить глаза. Это ощущение тончайшего слоя пудры на лице Кира бесило, как и непрестанный вкус земли на языке. Кир чувствовал, что животные гибнут от голода.

И эта сушь под хмурым небом не нравилась Киру. Заставляла тревожиться. Его заставляло тревожиться всё необычное, в этом был залог его выживания. Тот, кто живёт в тени, обязан быть осмотрительным.

Кир закончил издеваться над стейком и попросил стоявшую рядом женщину:

– Заверните остатки, пожалуйста.

Женщина вздрогнула от звука его голоса, но послушно пошла на кухню за контейнером. Ночь не бесконечна, а Кир планировал провести её за гораздо более приятным занятием, нежели сидение за столом над бесполезной для него тарелкой еды.

Девушка подняла на него удивлённый и чуть обиженный взгляд, но тут же потупилась и грустно уткнулась в свою чашку. «Подожди, милая, конечно же я не оставлю без внимания твой интерес, совсем скоро», – подумал Кир и улыбнулся девушке одними губами, не показывая клыки. Она этого не увидела.

Кир вышел из забегаловки, отошёл подальше от света и открыл контейнер. На вкусный запах тут же вышли две кошки. Собаки вампиров почему-то недолюбливали. Кир погладил рыжую тощую разбойницу. Даже такой тактильный контакт был ему приятен.

Он втянул ноздрями воздух, ощупывая своё окружение с помощью всех своих возможностей, которые не демаскируют его. Неподалёку миловалась какая-то парочка, подвыпивший работяга шёл домой. Может?.. А впрочем нет, не стоит. Кир может ограничиться одной девушкой. Стоит ли истощать свой лан?

Лан… Старые слова приживаются в лексиконе тех, кто живёт столетиями. Вампиры до сих пор называли так свой «надел», хотя времена феодов давно прошли. Тыаг был ланом Кира, пусть он и не имел возможности объявить об этом во всеуслышание. И он берёг его. Как мог.

Он ждал в тени, не утруждая себя тем, чтобы смотреть на дверь кафе. Он услышит и учует, когда девушка выйдет. Долго ждать ему не пришлось. Хлопнула дверь, из неё вышла понурившаяся девушка и, не глядя по сторонам, пошла куда-то вправо. К удовольствию Кира фонарей там было меньше.

Кир скрылся в тени и мгновенно нагнал её.

– Простите, пожалуйста, – заговорил он, когда они отошли на достаточное расстояние.

Девушка взвизгнула и подпрыгнула на месте, резко оборачиваясь. Её сердце заколотилось, как сумасшедшее, и это отозвалось приятным теплом в животе Кира. Запах девушки усилился.

– Прошу прощения, что напугал Вас, – продолжил он мягко, подпуская в голос самую малую кроху силы.

Он знал, что ему не потребуется слишком сильно зачаровывать её, чтобы расположить к себе, он просто искренне не хотел её пугать. До сих пор он не приобрёл снисходительно-утилитарного отношения к людям, присущего его сеньору. Он уважал людей и хорошо помнил, что когда-то был одним из них.

Девушка перестала судорожно цепляться за свою сумочку, будто пытаясь заслониться ей от Кира, но взгляд её оставался напряжённым.

– Я Кирилл, – Кир намеренно называл более привычное имя. Это казалось людям более безопасным и вызывало меньше вопросов. – Я видел Вас в кафе и… Как Вас зовут?

– Со-соня, – чуть споткнувшись ответила она.

– Очень приятно, Соня, – ответил Кир, склоняя голову к плечу и делая едва заметный шаг в сторону девушки. – Можно, я провожу Вас домой?

Кир ещё немного дохнул на неё силой, смывая остатки тревоги. Это подействовало. Зрачки девушки расширились, дыхание стало чуть более частым, запах изменился. Как только она поверила, что Кир не причинит ей вреда, на смену страху пришло возбуждение.

Девушка заворожённо кивнула. Кир намеренно смотрел ей в глаза, не отрываясь. Сейчас он не применял к Соне никакой силы, Кир её привлекал, и это льстило. Губы её чуть приоткрылись то ли от удивления, то ли от того, что ей не хватало воздуха.

Кир подошёл почти вплотную к ней, Соня не шарахнулась, и Кир, не скрываясь, бросил взгляд в её вырез. Она не смутилась, и Кир снова вперился взглядом в её лицо. Он подчёркнуто галантно подал ей локоть, и Соня его приняла.

Посёлок был крохотным, и они очень быстро в полном молчании добрались до дома Сони, стандартной пятиэтажки, построенной в советское время. Соня неуверенно посмотрела на Кира, когда они подошли к двери подъезда, и отчаянно покраснела.