Читать книгу «Планета свалок. Путешествия по многомиллиардной мусорной индустрии» онлайн полностью📖 — Адама Минтера — MyBook.
image

Замечание о числах

Невозможно написать книгу о какой-либо отрасли, не пользуясь статистикой, поэтому в этом издании есть статистические данные об индустрии переработки металлических отходов. Некоторые из чисел предоставлены правительствами, некоторые – коммерческими предприятиями, а некоторые – частными лицами. Тем не менее практически все статистические сведения следует считать в лучшем случае оценками.

В этой книге я покажу, что мировая индустрия утилизации и переработки – бизнес, который сложно отразить в чистых данных. Частично так получается вследствие самой природы продукта. Лом – такая часть отходов, которую редко учитывают точно. А в развивающихся странах его редко учитывают вообще.

Однако проблемы появляются и в тех случаях, когда металлолом посчитать можно (скажем, он поступил в грузовом контейнере). Например, транспортные контейнеры с металлоломом часто содержат смеси различных металлов, отдельные из которых не были учтены. Кроме того, некоторые такие грузы специально неверно декларируют, чтобы избежать уплаты налогов. Подобная практика распространена настолько широко, что серьезно влияет на надежность любых статистических данных по импорту и экспорту металлолома.

Наконец, читатели заметят, что я редко указываю числа, которые приводятся экологическими организациями, хотя именно их активно распространяют СМИ. Причина проста: переработка отходов – это бизнес, и источником самых лучших данных (насколько они вообще могут существовать) являются организации, по-настоящему вовлеченные в сбор, отправку и обработку вторсырья.

Введение

Одна рождественская гирлянда с перегоревшими лампочками практически ничего не весит. А если это упаковка размером с тюк сена? Тогда ее масса – примерно 990 кг. Так говорит молодо выглядящий, но суровый Рэймонд Ли – управляющий компанией Yong Chang Processing, которая занимается переработкой отходов в городе Шицзяо на юге Китая.

Ему виднее.

Я стою между ним и тремя такими тюками – почти 3 т гирлянд, которые американцы выбросили в мусорные баки, отдали через Армию спасения[1] или просто продали кому-то в грузовике с надписью «Покупаем утиль». В итоге все они оказались на свалке, где их спрессовали в куб и отправили на фабрику Рэймонда Ли по переработке гирлянд.

Рэймонд стремится показать мне, как это работает.

Прежде всего он хочет сказать: хотя 3 т американских гирлянд в маленьком китайском городке и кажутся большим количеством, это не так. Середина ноября – не сезон для покупки старых рождественских гирлянд. Сезон начнется после Нового года, а пик будет весной, когда американцы из северных штатов по обыкновению начнут чистить свои дома и гаражи от мешающих украшений. Те, кто приносит гирлянды в местный перерабатывающий центр или продает на местных базах утильсырья, скорее всего, понятия не имеют, куда дальше пойдут их вещи. Но я знаю: прямо сюда, в Шицзяо, с населением, может быть, всего 20 тыс. человек. Компания Рэймонда Ли каждый год перерабатывает примерно 1 млн кг привезенных из-за границы рождественских гирлянд, и, по его утверждению, в Шицзяо есть еще минимум девять фабрик, которые привозят и обрабатывают сопоставимые объемы. По самым скромным подсчетам, выходит 1 тыс. метрических тонн в год.

Как неизвестная деревушка в Южном Китае стала мировой столицей переработки рождественских гирлянд? Вот один из ответов: Шицзяо находится недалеко от тысяч предприятий, которым нужна медь, – для проводов, шнуров питания и смартфонов. У фабрик есть выбор – использовать медь, либо добываемую в отдаленных и экологически уязвимых местах (например, в бразильской Амазонии), либо полученную из ввезенных в Шицзяо рождественских гирлянд.

Однако ответ Рэймонда на вопрос, как Шицзяо достиг своего необычного статуса, намного проще. «Люди хотят делать деньги, – говорит он, смотря мимо меня куда-то вдаль. – Вот и все».

Рэймонд знает эту историю и излагает ее быстро и без украшательств. В начале 1990-х возможности для экономической деятельности в Шицзяо были ограниченными: вы либо занимались сельским хозяйством, либо уезжали. В районе не хватало нормальных дорог, образованной рабочей силы и сырья. Вокруг лишь пространство, пустое колоссальное пространство. Но, оказывается, много места, коробо́к спичек и немножко топлива – все, что вам нужно, чтобы извлекать медь из кучи старых рождественских гирлянд. Просто подожгите провод и попытайтесь не вдыхать дым, пока обгорает изоляция.

Рэймонд ведет меня в тесный офис, мутные окна которого смотрят на производственный цех Yong Chang Processing. Мне предлагают сесть на пыльный кожаный диван. Справа от меня находится Кузен Яо, брат жены Рэймонда – Яо Ей, сидящей напротив. Сдержанный Рэймонд, уроженец Шицзяо, присаживается рядом с женой. По их словам, бизнес семейный и на помощь приходят все.

Я смотрю из окна на цех, но диван низкий, и с него не рассмотреть привезенные несколькими днями ранее другие кучи проволоки (не от рождественских гирлянд), стоимостью в десятки тысяч долларов. Если бы Рэймонду захотелось, он мог бы покупать ежемесячно американский металлолом стоимостью в миллионы долларов. Грандиозная цифра? На самом деле нет. Оборот в мировой индустрии переработки достигает $500 млрд в год (что примерно соответствует ВВП Норвегии), и в ней занято больше людей, чем в любой другой отрасли на планете, за исключением сельского хозяйства. Рэймонд Ли – большой человек в Шицзяо, однако здесь, в провинции Гуандун, которая фактически является штаб-квартирой перерабатывающей промышленности Китая, у него множество коллег.

Мы разговариваем об истории Шицзяо, о тех, кто утилизирует здесь провода, и как изменилась жизнь тысяч бывших сельскохозяйственных работников. Затем внезапно Кузен Яо заявляет о своем высшем инженерном образовании, полученном в одном из лучших университетов. Он, однако, не стал работать на традиционном производстве, а вернулся в Шицзяо и присоединился к бизнесу Рэймонда по переработке металлолома. Он мог бы идти куда угодно, мог бы заняться другими вещами. В конце концов, в Китае хватает возможностей для инженеров. Однако Яо знает, где возможности лучше, и выбрал металлолом. Экономика Китая быстро развивается, а государственные планировщики и бизнесмены отчаянно ищут медь, сталь, бумажную массу и другое сырье, чтобы снабжать заводы, обеспечивающие рост. Медные шахты – это здорово, но у Рэймонда и его семьи нет денег или связей на открытие медной шахты. И опять же, зачем им связываться с этим, когда свалки и мусорные баки Америки являются бесконечным источником превосходной меди, пригодной для повторного использования – стоимостью в миллиарды?

Рэймонд закуривает сигарету и рассказывает: у него, в отличие от шурина, не было выбора. Пятнадцать лет назад, тогда ему исполнилось 27, он работал на химической фабрике и вообще не видел перспектив. «Я хотел стать богатым и успешным, – объясняет он. – Поэтому я взялся за отходы». Семья его жены уже занималась металлоломом в небольших масштабах. Они знали, как и где можно получить пригодный для утилизации лом, и – что еще важнее – они понимали потенциал заграничных отходов, который должен сделать семью богатой – намного богаче, чем если б они были производителями риса, владельцами магазинов или офисными работниками.

После судьбоносного решения Рэймонда потребности Китая в сырье только росли, а с ними развивался и бизнес. Возьмем, к примеру, китайский спрос на нефть. Еще в 2009 году приезжающие в Шицзяо сталкивались с облаками черного дыма, поднимающегося от гигантских куч горящих проводов (не только рождественских гирлянд). Изоляция мешала: тогда требовалась только медь, а сжигание было самым быстрым способом до нее добраться. Но с тех пор произошли важные события. Китайцы стали покупать автомобили, разгоняя цены на нефть и вещи, изготовленные из нефтепродуктов, – например, на пластик, применяемый в изготовлении рождественских гирлянд. По мере роста цен на пластмассы китайские производители стали рассматривать альтернативы «первичному» пластику, получаемому из нефти. Самое очевидное решение получилось самым дешевым: нужно не сжигать пластик от медной проводки, а сдирать его и перерабатывать. Изоляция – пластмасса не самого лучшего качества, однако она достаточно хороша для производства простых товаров вроде подошвы для обуви. Сегодня крупнейшими клиентами Рэймонда, покупающими изоляцию с гирлянд, являются производители подошв.

Конечно, переход от рождественских гирлянд к подошвам непрост и неочевиден. У инженера Яо ушло больше года на отладку системы по утилизации гирлянд в компании Yong Chang Processing. Я оглядываю комнату и спрашиваю, можно ли на систему посмотреть. Рэймонд кивает, и мы выходим в цех.

Процесс начинается с того, что работники, получающие целых $500 в месяц, бросают гирлянды в небольшие измельчители, которые похожи на дробилки для щепы. С оглушительным уханьем измельчители превращают путаницу проводов в кусочки пластика и металла миллиметрового размера и выплевывают массу, похожую на грязь. Рядом с измельчителями стоят три трехметровых вибростола. По мере того как рабочие выкладывают резаные гирлянды на их поверхность, на них попадает тонкая пленка воды. Вода формирует отчетливые зеленую и золотую полосы. Я подхожу ближе: зеленая полоса – пластмасса, она смывается с края стола; золотая полоса – это медь, она медленно двигается по всей длине стола, пока не упадет с его конца в корзину. Она на 95 % чиста и готова к переплавке.

Принцип работы прост: представьте русло, покрытое песком и камешками. Протекающий поток поднимает меньшие кусочки и быстро несет их, а более крупные камешки остаются на месте и двигаются только изредка. Та же самая физика работает и на столе Рэймонда, только вода уносит не песок, а изоляцию от гирлянд.

Обработка отходов[2]. Целое поколение американцев определяет ее так: деятельность по разделению металлических банок, бутылок, картона, газет, а затем выставление их на обочину или к мусороприемнику, чтобы кто-нибудь все это забрал. Это акт веры, ставка на то, что местная перерабатывающая компания или сборщик мусора будут действовать настолько же экологически ответственно, как и человек, который рассортировал утиль. Но так ли это? И действительно ли можно назвать переработкой отходов отправку ваших тщательно рассортированных газет, банок и бутылок в Азию?

Определения важны, и с точки зрения перерабатывающей промышленности то, что большинство американцев называют обработкой отходов, на деле больше похоже на сбор урожая. То есть сначала кто-то собирает картон из вторсырья, а бумажная фабрика перерабатывает бывший в употреблении картон в новый. Реальная переработка происходит после отъезда контейнера с вторсырьем от вашего дома. Домашняя обработка отходов – то, что вы, скорее всего, делаете, – всего лишь первый шаг. Тем не менее это ключевой шаг: ни одна машина не может выбрать из вашего мусора вещи, годные на переработку, так дешево и эффективно, как вы сами.

Фактически реальная переработка по сравнению с такой сортировкой – часто более простая вещь. В конце концов, процесс превращения старой бумаги в новую имеет вековую историю; превращение старых компьютеров в новые труднее, но исключительно из-за сложной разборки. Однако можно ли собрать достаточно бумаги для работы целой бумажной фабрики? Это будет трудно. Можно ли найти достаточное количество компьютеров, чтобы оправдался бизнес по их повторному использованию или переработке? Возможно, еще труднее.

Цель этой книги – объяснить, почему скрытый мир глобализированной переработки и восстановления – самая логичная (и самая экологичная) конечная точка в длинной цепи, начинающейся со сбора мусорных контейнеров у вашего дома или на местной базе металлолома. Здесь нельзя быть совсем уверенным, но одно гарантируется: если вещь, выброшенную вами в мусорный контейнер, можно использовать, то международный бизнес по переработке отходов доставит ее к тому человеку или той компании, которые смогут сделать это оптимальным образом. Обычно (но не всегда) самый выгодный вариант будет и самым экологически благоприятным. Конечно, не каждый утилизатор является сторонником защиты окружающей среды и не каждое предприятие по утилизации – то место, куда вам захотелось бы взять детишек на экскурсию. Но в эпоху демонстративного потребления мировой бизнес по переработке отходов взял на себя ношу очистки того, что вам не нужно, и превращения его в то, что вам не терпится купить.

На следующих страницах я расскажу историю о том, как простейшая человеческая деятельность – повторное использование предметов – превратилась в международный бизнес, сыгравший ключевую роль в глобализации мировой экономики за последние три десятилетия. Это темная история, неясная даже для тех, кто весьма заботится о том, что произойдет с выброшенным им в мусорные баки. Подобно большинству историй, хотя бы частично скрытых от глаз, история глобализированной переработки отходов открывает неудобную правду и необычных, порой блестящих бойцов невидимого фронта, ведущих здесь борьбу от нашего имени.

Большинство этих людей, подобно Рэймонду Ли, обладают способностью находить ценность в том, что другие выбрасывают. В Америке колониальной эпохи Пол Ревир[3]

...
5