Как ей хотелось быть такой же равнодушной! Но при одном взгляде на него ее сердце замирало, по коже бежали мурашки. Она кляла свое тело за такую реакцию, но не могла отвести взгляда. Черт побери! Когда же она сможет смотреть на него и не думать о сексе? Бахир каким-то магическим образом вызывал в ее памяти воспоминания о скомканных простынях, сплетенных телах и жарких ночах, наполненных грехом…

Он обернулся, когда бортпроводница вела ее по проходу к креслу. Вспышка негодования в его взгляде вернула Марину на землю.

– Бахир, – произнесла она в знак приветствия.

– Принцесса, – отрывисто сказал он, поклонившись, и продолжил рассматривать журналы.

Удивительно, что ему удалось выдавить из себя хоть одно слово, – его челюсти были настолько крепко сжаты, что казалось, они не разожмутся никогда.

Бортпроводница весело болтала, пока усаживала Марину в ее широкое кожаное кресло, но Марина не слышала ни слова.

Она была полностью поглощена ошеломившей ее реакцией Бахира.

Ах, вот что она получит? Игру в молчанку? Было понятно, что Бахир был возмущен ее присутствием, точно так же, как и она – его. Также было ясно: он не в настроении даже для кратких разговоров.

Что ее полностью устраивало. До тех пор, пока она не найдет подходящие слова, чтобы сообщить ему: он – отец.

Бахир попытался сосредоточиться на деловом журнале, подобранном на стеллаже, но печатные слова воспринимались как бессмысленные каракули, и он отшвырнул его в сторону. Безнадежно. Какого черта он на это согласился? Хотя разве он дал свое согласие? Просто позвонил Золтан и сообщил: все устроено, и Марина готова с ним ехать. Если бы он отказал, то выглядел бы слабаком. Уж лучше было выглядеть слабаком…

Потому что прямо сейчас, когда бортпроводница укладывала ручную кладь Марины и помогала ей комфортно устроиться, а Бахир пытался принять абсолютно равнодушный вид, все его внимание было в плену только что увиденного. Эти чертовы глаза, кошачьи, соблазнительные, с огромными зрачками… Выступающие ключицы, видневшиеся в вырезе прекрасно сидящей кружевной блузки, подчеркивающей округлые формы, и обнимающий ее покачивающиеся бедра украшенный камнями ремень.

Его ноздри раздувались от ярости. Он взял свой ноутбук, решив переключить внимание на что-то другое. Потому что теперь, помимо того что весь его разум был заполнен мыслями о Марине, он еще и чувствовал ее запах. Бахир хорошо помнил его. Смесь жасмина, плюмерии и горячей, распутной женщины.

Он заерзал в кресле и захлопнул ноутбук. Самолет уже буксировался к взлетно-посадочной полосе. Сколько лететь в Пизу? Три часа? Четыре? Он был готов взреветь.

Слишком долго…

Как подобрать слова, чтобы рассказать человеку, что он стал отцом? Не так-то просто. Особенно когда этот человек сидит через проход от тебя и при этом похож на гремящую грозовую тучу. В любой момент, как ей казалось, можно было увидеть молнию…

И как подобрать нужные слова?

«Извини, Бахир, разве я никогда не говорила тебе о твоем сыне?», «Поздравляю, Бахир! Ты – отец трехлетнего мальчика. Я, должно быть, запамятовала…»

Самолет остановился перед разбегом, и она посмотрела на Бахира. Закрытая поза, мрачное выражение лица. Как, даже если подобрать слова, она сможет рассказать ему о сыне, когда он даже смотреть в ее сторону не хочет? Неужели он так сильно ее ненавидит? И сколько еще будет ненавидеть, когда узнает правду?

Моторы завывали, готовясь к взлету, словно бы вторя ее нервам, натянутым как струна.

Марина закрыла глаза и, заставляя себя расслабиться, позволила ускорению самолета вдавить ее еще глубже в кресло. Вой моторов перешел в визг, а когда самолет оторвался от земли и пошел стрелой в небо, и вовсе превратился в рев.

Теперь торопиться некуда. Их ждал четырехчасовой перелет и два часа езды до ее дома в самом северном районе Тосканы. Разве обязательно рассказывать все сейчас? И испортить хрупкое временное перемирие, которое, казалось, наступило между ними? Бахир не будет молчать, когда все узнает. Он станет невыносимым. Возможно, это будет и обоснованно… Но зачем делать их совместное пребывание труднее, чем оно уже есть?

Нет, впереди еще полно времени. Она расскажет обо всем, но потом.

Позже.

Прошел час с момента взлета, когда появились новости. Целый час бесконечной, мучительной тишины, когда в воздухе все больше и больше накапливалось напряжение от всего недосказанного. Единственный, кто мог немного его разрядить, так это изредка появляющаяся улыбающаяся бортпроводница, которая предлагала закуски и напитки.

Но на этот раз она пришла вместе со вторым пилотом, и на их лицах не было и тени улыбки.

– Так постарайтесь облететь ее, – сказал Бахир, выслушав печальное сообщение. Он очень ждал скорейшего окончания этого путешествия и не желал мириться с задержками, независимо от их причин.

– Это невозможно, – объяснил второй пилот. – Центр бури прямо по курсу. Есть большая опасность обледенения, если мы будем продолжать движение. Авиадиспетчер приказывает всем покинуть зону опасности.

– И что это значит? – спросила Марина. – Мы что, не попадем в Пизу вообще?

– Пока нет. Мы приземлимся в ближайшем аэропорту, который сможет принять нас. Скоро начинаем снижение. Будьте готовы к тому, что нас может немного потрясти, так как мы заденем края этой штуки. Рекомендую вам пристегнуть ремни безопасности.

Обычно Бахир не испытывал дискомфорта от долгого сидения. Он мог не менять положения много часов напролет, когда ему сопутствовала удача в игре. Но сейчас он не мог высидеть и секунды! Бахир вскочил в тот же момент, как они ушли. Боже, разве недостаточно того, что ему надо было провести около шести часов в ее компании! А теперь получается, что еще больше!

Он запустил руки в волосы. И вот она, сидит рядом, подобрав ноги под себя, и эти чертовы глаза, которые просто приглашают грешить…

– Пилот просил не отстегиваться.

Он старался игнорировать ее, насколько это возможно. Это проблема, с которой можно столкнуться в самолете. Здесь просто недостаточно места, чтобы оградить себя от того, кто тебя бесит. И сейчас Бахиру хотелось срочно уйти отсюда, подальше от этой женщины, которая раздражала его.

Кроме того, никакую турбулентность нельзя было сравнить с тем, что происходило внутри его. Бахир повернулся и зашагал по салону, измеряя его десятками абсолютно бесполезных шагов, но все равно никак не мог ослабить напряжения.

В этот момент он понял, как должен чувствовать себя загнанный в клетку лев, который не может найти выход, как бы ни старался, сколько бы раз ни возвращался по своим же следам.

– Пилот просил…

– Я знаю, что он просил! – рявкнул он, совершенно не нуждаясь в замечаниях от таких, как она.

– А, хорошо. А то я подумала: у тебя проблемы со слухом. Надо было догадаться: все дело в сообразительности.

– О да. У меня есть проблемы, которые связаны только с тобой!

Она моргнула, изображая невинность:

– Что-то не так?

И тут терпение его кончилось. Бахир быстро подошел к ней, сжал подлокотники ее кресла, и его лицо оказалось ровно напротив лица Марины. Он чуть не хмыкнул от удовольствия, увидев, как она вздрогнула и вжалась в кресло. Он был рад, что застал ее врасплох. И, как ни странно, был рад узнать: она не настолько равнодушна к его присутствию, как пытается показать.

– Чего ты добиваешься, а?

В нескольких сантиметрах от него ее чайные глаза раскрылись настолько широко, что в них можно было утонуть. Бахир смотрел в них, понимая всю опасность для себя. Однажды он уже утонул в них, в их обещаниях и убедительности. Но это было раньше, а сейчас он не позволит этому случиться вновь, независимо от того, какие удовольствия они обещали…

– Я не понимаю, о чем ты.

Не веря, он покачал головой:

– Так я тебе объясню. Я спрашиваю о том, как мы здесь очутились. Ты и я. Я ясно сказал Золтану, что не хочу в это ввязываться и что ты никогда не согласишься. И вот мы здесь вдвоем. Как, по-твоему, это получилось? Быть может, ты дала свое согласие? В таком случае я задаю себе вопрос: что заставило тебя так поступить? О чем ты думала?

Марина нервно сглотнула, пытаясь всячески скрыть от него свое состояние, но он не упустил ни одной детали. Еле заметное движение шеи и подбородка. Он умел отлично видеть любые малейшие изменения в выражении лиц и прекрасно понимал язык тела своих оппонентов. Этот навык сослужил ему хорошую службу не в одной игре в покер. Он понял: Марина что-то скрывает. Неужели она могла подумать, что у них может быть еще один шанс? Неужели она решила: раз он приехал со всеми остальными в лагерь Мустафы, это что-то значило? Что он готов принять ее обратно?

Она подняла на него глаза – сама невинность:

– Ты думаешь, я хочу быть здесь? Запертой в тысячах метров от земли с тобой и твоим отврати тельным настроением?

В словах Марины не было ответа, и он сказал бы ей об этом, если бы его не отвлек локон ее волос…

– Кто-то должен был согласиться, – прорычал Бахир и поднял руку. – И это был не я.

Она вздрогнула и задержала дыхание, когда его пальцы приблизились и нежно отбросили ее волосы назад. А он удивился, почувствовав знакомую дрожь ее тела, на которую, к его беспокойству, ответило его собственное.

Бахир резко поднялся и отвернулся от нее, потирая руки, в надежде избавиться от нежелательного ощущения.

– Неужели ты думаешь, что мне больше нечем заняться, как быть нянькой у избалованной принцессы?

– Ну что ты, – услышал он за спиной. – Я уверена, казино просто ждет, чтобы его обобрал знаменитый Шейх Рулетки. Я и представить не могу, с каким трудом ты утащил себя оттуда.

Его руки сжались. Совсем не нужно было напоминать ему, почему сейчас он не за игорным столом.

Бахир медленно повернулся:

– Будьте осторожны, принцесса.

Она вскинула подбородок:

– Уже второй раз ты обращаешься ко мне по титулу! Неужели прошло столько времени, что ты забыл мое имя? Или просто не можешь заставить себя произнести его?

– Неужели прошло столько времени, что ты забыла? Я сказал: больше никогда не хочу видеть тебя!

– Может, тебе стоило об этом подумать, когда ты оказался у моего шатра в ту ночь?

– Ах, вот в чем дело! Но почему это должно что-то менять? Или ты просто хотела поблагодарить меня?

– Поблагодарить? За что?

– За то, что я спас тебя от Мустафы.

– Ты сам себя обманываешь, Бахир. Ты был там не из-за меня. Ты просто решил прокатиться за компанию с друзьями. Приключения маленького мальчика, чтобы почувствовать вкус к жизни. Так что не ожидай, что я упаду на колени и буду благодарить тебя.

Внезапно его охватили воспоминания – Марина на коленях…

Это временно отключило его мозг, как в тот раз, когда это сделали ее рот и озорной язычок… Не то чтобы она благодарила его в тот раз. Она больше пробовала его, облизывала своим язычком. Пожирала его. На самом деле это он должен был ее благодарить…

Бахир тряхнул головой, задаваясь вопросом: сможет ли он когда-нибудь избавиться от этих воспоминаний? Не будет ли он по ним скучать бессонными ночами, если они исчезнут?

– Мне не нужны твои благодарности. Все, что я сделал той ночью, случилось из преданности к Золтану и моим братьям. Это была всего лишь обязанность.

– О, это очень благородно с твоей стороны.

– Не думай, что я поменял свое мнение. Ты себя обманешь, если так. Все, что у нас было, – закончено.

– Я прекрасно помню, что ты сказал. Это ты обманываешься! Я вовсе не жажду, чтобы ты передумал! После всего, что ты мне сказал и как со мной обращался, я никогда не приняла бы тебя! Даже если бы ты был последний мужчина на земле!

Он сел в свое кресло.

– То есть мы понимаем друг друга, и это просто необходимость, и довольно неприятная.

Она свирепо посмотрела на него:

– Наконец-то ты сказал что-то, с чем я могу согласиться.

Ее согласие не принесло ему никакого удовлетворения. Настроение Бахира полностью отражало темнеющее небо, ледяной дождь, бьющийся в иллюминаторы, и буйный ветер, разрываемый крыльями. И, независимо от погоды, гадкое чувство тошноты – оттого, что ничего не наладится.