В январе 1965 года, находясь в Париже, он написал Алейде: «На самом деле, я старею. Я все больше и больше люблю тебя, и я чувствую привязанность к нашему дому, к нашим детям, ко всему этому маленькому мирку, о котором я думаю тем больше, чем дольше я его не вижу. Ментальный возраст, что я ношу в себе, очень опасен; ты становишься необходимой, тогда как я – всего лишь привычка»