Но по мере того, как ухудшалась стратегическая обстановка, ширились интриги друг против друга руководителей Третьего рейха. Геббельс записал в дневнике 3 августа: «Существенные недостатки нашего способа ведения войны в настоящее время воплощают Риббентроп и Геринг. […] Геринг полностью впал в апатию. Я слышал, что в настоящее время он страдает нарушением кровообращения. Его сильно упрекают в том, что он забросил свой штаб в дюнах Роминтена и переселился в Каринхалл. То, что он скрыл это от фюрера, показывает, какие мысли владеют им в настоящее время. Он менее любого другого заслуживает прозвища Железный человек. Риббентроп и Геринг являются тормозами развития национал-социализма времен войны. […] Я попытаюсь подойти к фюреру с другой стороны, чтобы вовлечь его в обсуждение проблем, которые не могут быть решены двумя этими неудачниками». Геббельс действительно незамедлительно открылся Гитлеру, и первая реакция фюрера его обнадежила. «Он отозвался о Геринге грубыми словами, – отметил в дневнике Геббельс. – В настоящее время Геринг не служит для него опорой. […] Больше всего фюрер злится на него за то, что тот уехал в Каринхалл, ничего ему не сказав». Но Гитлер отличался непредсказуемостью, его отношения с Герингом были слишком сложными, и Геббельс очень скоро это почувствовал, когда попытался развить свой успех. Адъютант Гитлера фон Белов, который слег в постель из-за пережитого сотрясения мозга, но продолжал находиться в ставке – лежал в своей комнате, – пришел к такому же выводу, когда фюрер навестил его в конце августа. «Во время посещения Гитлер заговорил о пригодности Геринга и эффективности его действий как командующего люфтваффе. Фюрер высказался в том смысле, что […] заслуги Геринга уникальны и может случиться так, что тот ему еще понадобится. Для Гитлера было очевидно, что с руководством люфтваффе Геринг не справился, и прежде всего из-за своей праздности, а также потому, что он, фюрер, слишком считался с ним как со старым другом. Но что касается последних событий, Гитлер сказал: он знает, что Геринг – на его стороне. Он продолжал доверять ему. Я намекал, что у меня на это другой взгляд. Но фюрер свою точку зрения по поводу Геринга менять не желал. […] Он также говорил, что люфтваффе должно было бы иметь нового главнокомандующего, который относился бы к своей работе с усердием».