Цитаты из книги «Реки»

Что у меня есть? Ничего у меня нету. Но только так хочется научиться испытывать от этого не растерянность и тревогу, которую чувствую я, а легкость, которую, может быть, кто-то испытывал и не врал, что испытывает.

Моя профессия? А что это такое? Я так много раз чувствовал бессмысленность этого занятия, а потом снова любил ее и чувствовал азарт, а потом ощущал, что в этой профессии я становлюсь некой функцией! Я столько раз ею гордился и столько раз ее стыдился! И еще я столько раз чувствовал, что не могу от нее освободиться, что я привык и эта привычка, обстоятельства, а порой и усталость не дадут мне возможности разобраться в том, что же это такое, моя профессия.

Откуда взялся во мне тот ужас и тоска, с которой я смотрел в окно скорого поезда, который проезжал, не снижая скорости, мимо какого-нибудь районного центра, или мимо края небольшой деревни, или мимо поля с одиноким трактором в этом поле. Эту жизнь по обеим сторонам Транссибирской магистрали я чувствовал неприменимой ко мне. Но при этом как я могу определить свою жизнь, жизнь, возможную для меня, мою? Где она возможна, с чем она связана, из чего она состоит?

другие тоже страдают, испытывая то же, что и я, а может быть, сильнее… И помочь не может никто.

Ясно же, что ту книжку, которую я когда-то прочел, не понял и собирался перечитать, теперь уже не перечитаю, и даже не потому, что не будет на это времени, а потому, что не смогу вспомнить, что же я там не понял. И что-то недодуманное когда-то, недочувствованное так и останется там.

Я хорошо помню мою реку, и я хочу ее видеть, я рвусь к ней, хотя знаю, что, если приеду и буду стоять смотреть на нее, мне будет или холодно, или сыро, или меня что-нибудь отвлечет, озаботит и не даст сосредоточиться, или будут кусать комары. Я знаю, что опять ничего особенного не почувствую. А она там течет, прямо сейчас.

Таких рек, как наша, нет нигде. Сибирские реки! Быстрые, темные и длинные, с крутыми поворотами, островами, стремнинами. Таких больше нигде нет. И это я говорю не для красного словца и не потому, что мне так кажется. Сибирские реки текут на север. Все! И в этом их беге к холодному Ледовитому океану есть какая-то мощная обреченность, отчаяние и сила, которая чувствуется, даже если ты не знаешь, куда течет река. Эту силу видно.

А главное, как только я пытаюсь говорить о том, что со мной было, я тут же чувствую серьезные сомнения в том, что об этом можно говорить. Кому это надо? Кому нужны мои подробности? Мне? Да, наверное, только мне.

А что у меня вообще есть? Что у меня есть такого, о чем я мог бы сказать, как о моем, только моем, чего у меня не отнять? И что это такое вообще? Мое жилье? То есть некое жизненное пространство, ограниченное стенами и окнами?

Он был огромный. Он стоял метрах в пяти от меня и смотрел мне в глаза. Я не то чтобы замер, просто все соки перестали течь во мне, в легких не стало звука, да и меня как бы не стало, только глаза продолжали видеть.