Предисловие

В истории случалось нечасто, чтобы чья-то личность приобретала всемирную известность с такой быстротой, как это было с Че Геварой. Его образ, его имя и его идеи, воплощавшие самые чистые и бескорыстные человеческие мечты, притягивали, точно магнит, молодежь и интеллигенцию всего мира.

Конечно, это относится также и к народу, который сумел преградить путь бонапартизму, сокрушил фашизм – врага человеческой цивилизации – и в течение столетий играл важную роль в историческом развитии. Че впервые знакомится с этим народом и его культурой в Мексике, в 1956 году, когда, находясь там вместе с плеядой кубинских революционеров, читает книги советских авторов и встречается с первым советским человеком – Николаем Леоновым.

Позже, после победы Кубинской революции, завязываются уже иные связи с советской страной, увенчавшиеся его первым приездом в Москву в октябре I960 года; в результате проведенных им переговоров был подписан ряд соглашений, имевших для Кубы огромное историческое значение, поскольку они привели к установлению многолетних братских отношений между обоими народами. Выступая по телевидению после возвращения на Кубу, Че с волнением вспомнит, как во время демонстрации советские люди, проходя по Красной площади, бурно приветствовали Кубу, и скажет: «Быть может, то был один из самых волнующих моментов нашей поездки».

В последующие годы Че часто встречался с самыми разными советскими людьми: специалистами, писателями, общественными деятелями, артистами и, конечно же, шахматистами, поскольку он страстно увлекался этой игрой. Нередко он давал интервью журналистам. Особенно теплые отношения связывали его с Юрием Гагариным – может быть, оттого, что этих обоих великих людей отличала особая простота.

Че был первым из кубинских руководителей, непосредственно соприкоснувшихся с советской реальностью и с положением в других социалистических странах, которые он посетил, и это позволило Че со свойственной ему зоркостью отметить в своем важнейшем труде «Социализм и человек на Кубе» те ошибки, которые замалчивались в этих странах, приукрашавших свою действительность. Вот одна из его важнейших мыслей:

«Однако, – писал он, – иногда государство ошибается. Когда совершается одна из таких ошибок, наблюдается снижение коллективного энтузиазма из-за количественного сокращения каждого из элементов, которые его составляют, и работа парализуется, сводясь к незначительным величинам; тогда наступает время исправлять ошибки»…

Блас Набель Перес

* * *

9 октября 1967 года автоматная очередь напившегося для храбрости боливийского офицера, выполнявшего приказ ЦРУ, прервала жизнь удивительного человека, попавшего в руки противника в забытых людьми и богом горах Боливии…

Страх врагов перед Че Геварой и ненависть к нему были столь велики, что они попытались уничтожить следы своего преступления. Скромное школьное здание в боливийском местечке Итера, где был убит Гевара, разрушили по приказу Баррьентоса, бывшего в то время боливийским президентом, и на его месте сколотили убогую хижину с вывеской «Санитарный пункт». Все документы, изъятые у Гевары, попали в архивы ЦРУ. Врагам казалось, что им удалось расчистить место для своих клеветнических версий, для разрушения «мифа Гевары» Но жизнь распорядилась по-своему…

Героическая эпопея Че Гевары обессмертила его имя и дела, сделала его всемирно известным, превратила в кумира всех недовольных созданными капитализмом порядками. Память о Геваре будет жить вечно, без его образа теперь невозможно представить себе историю борьбы человечества за свое освобождение. Но легенда о Геваре складывается не из преданий сомнительной достоверности, а из реальных дел, фактов, событии.

Вряд ли стоит пересказывать биографию Че Гевары, – хочется еще раз вернуться к тем его качествам человека и политического деятеля, которые делают его образ притягательным для многих миллионов людей, особенно для молодежи.

Гевара поражал современников исключительной цельностью характера. Казалось, ему вообще неведомы сомнения, столь модная теперь «разновариантность мышления». Он сам считал, что выбор и точное определение цели – это главное в формировании поведения человека. Примечательно, что однажды летом 1956 года, находясь в эмиграции в Мексике, Че зашел в советское посольство и попросил дать ему «лучшие произведения советской литературы», которые, как оказалось, нельзя было достать в книжных магазинах Мехико. На вопрос, какие произведения он считает лучшими, последовал четкий ответ: «Чапаев» Д. Фурманова, «Как закалялась сталь» Н. Островского и «Повесть о настоящем человеке» Б. Полевого. Немного позже Гевара, мало кому известный тогда аргентинский врач, говорил, что герои этих произведений нравятся ему прежде всего своей целеустремленностью и он хотел бы походить на них.

Целью жизни Че была революция, активное участие в ней. Именно эта путеводная нить привела его в маленькую Гватемалу 1954 года, где бушевала революция. Принять в ней участие Че Геваре не удалось – ему как иностранцу не доверяли левые партии. Правительство отказало ему в предоставлении права на врачебную практику. Он метался в поисках выхода своей энергии, но тщетно. Поражение революционных сил и угроза расправы заставили Че искать убежища в аргентинском посольстве. Опыт гватемальской революции оказался для него очень полезным. В кругу друзей он часто полушутя, полусерьезно говорил: «У меня была своя революция 1905 года в виде гватемальского эпизода – это была генеральная репетиция!»

…Размышляя над исходом многочисленных государственных переворотов в Латинской Америке, Гевара ставил вопрос о правомерности ухода в отставку главы государства, избранного на этот пост волей нации, а покидающего его вследствие личной слабости, под давлением сил внешней или внутренней реакции. Он всегда высказывался за то, что лидер государства или движения обязан отстаивать свои программные взгляды до конца, и если надо, то ценой своей жизни. Он подчеркивал, что, как бы ни сложилась жизнь политического деятеля, он всегда должен искать возможности продолжить борьбу, чтобы не обмануть чаяний тех, кто ему верил, кто связал с ним свою судьбу.

В первый свой приезд в Москву в I960 году, когда положение на Кубе было нестабильно и исход революции еще не был предопределен, ему часто задавали вопросы о том, чем кончится борьба кубинского народа, удержат ли революционеры власть в своих руках. Гевара обычно отвечал так: «Не берусь гадать об исходе, но сам сделаю все для окончательной победы революции. Если понадобится – возьму автомат и займу свое место на баррикаде. Одно могу гарантировать; в случае неудачи вы не найдете меня среди укрывшихся в иностранных посольствах, ищите меня среди погибших. Хватит с меня поражения в Гватемале».

Сжигаемый своим призванием борца, Гевара постоянно искал бури. Он занимал ответственные посты в кубинском правительстве, активно участвовал в руководстве народным хозяйством Кубы, целиком отдаваясь новому делу, как это делали в Советской России революционеры старой ленинской гвардии. Но нет-нет да и появлялась у него затаенная мечта о новых боях. Часто (больше для себя, чем для слушателей) он говорил, что надо уметь делать все, что приказывает революция; но все-таки, наверное, те, кто придет позже, будут лучшими созидателями. Кругом еще столько несправедливости, столько явных причин для народного горя и слез…

Че обладал такими, казалось бы, редкими для латиноамериканца качествами, как дисциплинированность, организованность и умение организовать других, самокритичность. Слова Че никогда не расходились с делами. Его можно было упрекнуть в недостаточной гибкости, зато он всегда был принципиальным. Неудивительно, что благодаря этим качествам он выделялся в своем окружении. Он много читал: еще в Гватемале обстоятельно изучил основные труды классиков марксизма-ленинизма. А прибыв в Мексику в 1954 году, продолжил самообразование. Гевара не гнушался даже работы сторожа в книжных магазинах, если это давало ему возможность читать новинки политической литературы.

На латиноамериканских политэмигрантов, находившихся в Мексике, Гевара производил сильное впечатление. Позже Рауль Роа, ставший министром иностранных дел революционной Кубы, а в те годы случайно встретившийся ему человек в Мексике, напишет: «Уже тогда Че возвышался над узким горизонтом креольских националистов и рассуждал с позиций континентального революционера». Фидель Кастро впоследствии писал о встрече с Че Геварой в Мексике: «Он имел более зрелые по сравнению со мной революционные идеи. В идеологическом, теоретическом плане он был более развитым. По сравнению со мной он был более передовым революционером».

Когда Че, включенный в качестве врача в состав будущей экспедиции на яхте «Гранма», приступил к изучению партизанского дела, он поразил всех своим прилежанием, усердием и успехами. Он постоянно удостаивался высшего балла – 10. «Мой самый способный ученик», – говорил о нем руководитель подпольной партизанской школы, бывший полковник испанской республиканской армии Альберто Байо. И в дальнейшем Гевара был образцом; организованности и исполнительности. Ему приходилось заниматься в горах Сьерра-Маэстры и налаживанием хлебопечения, и организацией мастерских по ремонту и пошиву обуви, и вопросами здравоохранения, радиопропаганды, и в то же время готовить боевые операции и принимать в них активное участие. Выдвижение бывшего врача «Гранмы» в число руководителей революционной Кубы – заслуженное признание его недюжинных политических знаний и организаторских способностей.

Характерной особенностью Че было стремление и умение воспитывать в своих товарищах по борьбе те качества, которые необходимы революционеру. Вспоминается случай, происшедший в Москве с членами кубинской делегации во главе с Че в 1960 году. Однажды вечером в гостинице «Советская», где они остановились, Гевара объявил, что переговоры в Министерстве внешней торговли СССР начнутся утром, в 10 часов, и что в 9 часов 30 минут все должны собраться у входа в гостиницу. Однако в назначенное время пришел он один. Подождав ровно минуту, Че сел в машину и сказал: «Поехали!» В МВТ были немало удивлены, увидев вместо многочисленной кубинской делегации одного Гевару, спокойно предложившего начать переговоры. Вскоре по одному, по двое стали приходить смущенные и запыхавшиеся кубинцы. Вечером Че попросил организовать для делегации посещение кабинета В. И. Ленина в Кремле и сказать экскурсоводу, чтобы он сделал упор на ленинскую концепцию государственной и партийной дисциплины. Когда на следующий день его товарищи пришли в музей-квартиру В. И. Ленина, они не знали, куда глаза девать от стыда, – экскурсовод рассказывал о строгом, взыскательном отношении Владимира Ильича к нарушителям дисциплины. Хотя Че ни единым словом не упрекнул своих коллег, подобных случаев больше не повторялось.

В самых трудных условиях Гевара находил время и возможность вести записи, дневники, что говорит о его огромном творческом потенциале. Он не только много работал, но и постоянно осмысливал сделанное, старался найти общие закономерности, выявить типичные недостатки в своих поступках. Так родился его первый труд «Партизанская война», в котором он обобщил опыт борьбы партизан в горных лесистых районах и разработал наиболее подходящие формы и методы ее ведения. Это своего рода учебник, инструкция, боевое наставление.

Перу Че принадлежит, пожалуй, самое полное систематизированное описание революционной войны 1956–1958 годов на Кубе – «Эпизоды революционной войны».

Особое место в творческом наследии Гевары занимает «Боливийский дневник». Если подходить к Геваре с такой же меркой, как ко всем остальным людям, то невозможно себе объяснить, как мог этот человек, мучительно страдавший от приступов астмы, натолкнувшийся на множество непредвиденных препятствий и, наверное, ясно понимавший в последние месяцы безысходность, даже обреченность своего положения, систематически вести дневник, воссоздавший весь драматизм боливийской эпопеи. Сколько самообладания, упорства, мужества надо было проявить, чтобы не бросить перо и записную книжку. Даже зная, что его записи могут попасть в руки врагов, он упорно вел летопись последней схватки с ними, веря, что эти заметки, эти крупицы накопленного им революционного опыта понадобятся грядущим поколениям революционеров. И он опять не ошибся. Почти невероятный случай – прямое содействие Аргедаса, бывшего в то время министром внутренних дел Боливии, – помог спасти для человечества дневник Че, уже ставший достоянием ЦРУ. Но не является ли эта случайность выражением огромного уважения и симпатии всех более или менее порядочных людей на земле к Геваре?

Че никогда не был оппортунистом, даже в самых малых делах. Его мысли, действия и слова всегда можно было соединить знаком равенства. Че заражал всех, кому посчастливилось работать и бороться рядом с ним, своей глубокой убежденностью. В последнем письме детям Че скажет о себе: «Ваш отец был человеком, который действовал согласно своим взглядам и, несомненно, жил согласно своим убеждениям». Будучи как коммунист противником частной собственности, он с негодованием относился к проявлениям стяжательства. Он был безразличен ко всем подаркам, кроме оружия, которое считал инструментом революционера. В прощальном послании к Фиделю Че писал: «Я не оставлю своим детям и своей жене никакого имущества, и это не печалит меня. Я рад, что это так. Я ничего не прошу для них, потому что государство даст им достаточно для того, чтобы они могли жить и получить образование».

Жить и получить образование – этого действительно достаточно для становления личности. Какая поистине математическая точность в определении реальных потребностей человека!..