То, что сотрудники конторы «Альфа-Форум» пребывали в достатке, наш немец осознал уже в первый трудовой день, прибыв с утра на планёрку в головной офис на Дмитровском шоссе. Протискиваясь на своём «Mercedes» Е-класса на плотно запакованной служебной стоянке, который смотрелся довольно скромно между громадными полированными сараями GLS класса, элитных марок «Infiniti,» «Lexus» и «Range Rover», новобранец случайно притёр огромный, покрытый сусальным золотом «Lexus». Упакованный золотой слиток, видимо изумившись наглости непрошеного гостя, принялся истошно вопить накрученной сигнализацией взывая к незамедлительной экзекуции нарушителя порядка. На призывный клич элитного японца из дверей офиса незамедлительно выскочила грозная охрана и с весьма серьёзными намерениями ринулась к машине Романа. Но по счастливому стечению обстоятельств, вскоре следом за охраной, на шум неразберихи на стоянке, на крыльцо офиса соизволило проследовать руководство конторы в количестве трёх бывших бравых седовласых полковников и под предводительством заместителя директора Андрея Дмитриевича, дородного и вальяжного генерала, с сохранившейся строевой выправкой, но с несколько раздобревшей от столичного достатка, громоздкой фигурой. И пока суровые охранники обступали со всех сторон нарушителя, принявшего боевую стойку и готового достойно вписаться в новый коллектив, отставной генерал, узнав в виновнике происшествия Рейнгольда, добродушно расплылся в благосклонной улыбке и поставленным командным басом резко одёрнул скорых на расправу подчинённых: «Всем, стоять-бояться! Эй вы, военные, отставить спецсредства! Прекратить самосуд! Прошу любить и жаловать, ваш новый сослуживец, Роман Генрихович Рейнгольд, – и уже обращаясь с лукавой ехидцей к виновнику торжества, поинтересовался, – что братец, видимо в качестве подъёмных, решил с первой зарплаты свою коробчонку, на приличную машину поменять! Ха-ха-ха!» – и все заинтересованные происшествием конторские, вывалившие разноликой толпой на шум-тарарам на служебную стоянку из парадных дверей офиса, в след за начальством дружно и зычно заржали.

Вскоре Рейнгольд благодаря личным качествам и выдающейся работоспособности, без особых шероховатостей влился в коллектив конторы. Как говорится, пришёлся ко двору. Роману Генрихович на этапе испытательного срока, поручили работу по установке и розыску имущества должников, с чем тот успешно справлялся, а иногда и самих должников доставлял на профилактическое собеседование в офис в багажнике автомашины. Вновь испечённый детектив вскоре поменял статус на постоянного работника и его задачи стали более разнообразными. Рейнгольд по приучению начальства сопровождал уголовные и гражданские дела, собирая нужные материалы, устанавливая факты и нужных свидетелей для вынесения процессуального решения в пользу нанимателей, искал по заказу московских олигархов пропавших неверных жён и сбежавших компаньонов, раскрывал кражи и грабежи из особняков на Рублевке, там где полиция безнадёжно махнула рукой, и вскоре обрел известность в определённых кругах столицы. Со временем Роман Генрихович оброс собственной клиентурой среди чиновников и олигархов, банкиров и валютчиков, антикваров и местного криминала, его доходы и достаток увеличились пропорционально со спросом. Хотя молодой детектив работал в конторе за сравнительно большие деньги, скрягой Рейнгольд ни когда не был, считал что большие траты, предвестники больших денег. А теперь, с приходом стабильного достатка, когда мог позволить тратить на себя значительно больше прежнего, делал это со вкусом и с удовольствием.

В тот день, в который в контору по почте поступил тот самый конверт, который изменил планы Романа на конец лета. Заместитель директора, Андрей Дмитриевич, вызвал детектива в служебный кабинет и ознакомил с полученными документами. В сопроводительном письме, написанном на необычной плотной дорогой бумаге с водяными знаками, оказалось изложено предложение прислать для исполнения поручения лично Романа Генриховича в Крым, а именно в Феодосию, для проведения расследования в интересах семьи тамошнего землевладельца и винного магната Карла Морица. Бумаги оказались составлены от лица отца винодела, Олбериха Леопольдовича Морица.

Старший Мориц извещал, что в связи со скоропостижной смертью сына, заручился рекомендациями своих московских компаньонов и просит назначить в распоряжение по обозначенному делу именно Рейнгольда, так как лично располагает благоприятными отзывами о компетенции и деловой репутации детектива. Приложением к письму являлся составленный нотариально именной контракт Олбериха Леопольдовича Морица с Романом Генриховичем Рейнгольдом на оказание юридических и информационных услуг по выяснению фактических обстоятельств смерти Карла Морица, с установлением наличия или отсутствия признаков криминального характера причин произошедшего события, а также установление круга лиц вероятно причастных к возможному преступлению. Средства выделяемые на вознаграждение за выполнение указанного контракта определялись суммой в 50 тысяч долларов США, с покрытием накладных расходов по исполнению данного контракта в полном объёме.

Тут необходимо предупредить моего читателя, что далее повествование по мере необходимости, становится изрядно насыщено непривычными для слуха русского человека именами и фамилиями, так как читателю придётся волей случая оказаться в узком семейном кругу, обозначенном в письме Олбериха Леопольдовича Морица.

– Вот такое all inclusive! – с усмешкой резюмировал Андрей Дмитриевич. – Старик то, видимо старой закалки, бумаги собственноручно выводил. Исходя из озвученной суммы контракта и положения заказчика в новом, перспективном для конторы регионе, отказать такому клиенту, как ты понимаешь, я не имею права. Значит поступаем так, без промедления оформляешь отпуск за свой счёт и выдвигаешься по месту назначения. Оценишь обстановку на месте, наметишь первоначальные мероприятия и отработаешь версию убийства сына заказчика. Сам понимаешь, в данных обстоятельствах, оплачивать командировочные расходы дополнительно к гонорару, руководство конторы посчитало расточительной роскошью. Требую учесть, что вся ответственность за своевременное и точное исполнение контракта возлагается лично на тебя, как того и истребовал заказчик. Мы конечно из Москвы подстрахуем и окажем поддержку, если таковая потребуется. А по возращении предоставишь полный отчёт о проделанной работе и как положено при договорном контракте, двадцать пять процентов вознаграждения занесёшь мне лично, я оприходую. Всё, что может в Крыму потребоваться из спецтехники и вооружения подбери заранее из оружейной комнаты, под мою ответственность. Я уже отдал распоряжение дежурному отпустить. О всяком резонансном случае применения оружия в общественном месте докладывать незамедлительно. А теперь, если остались вопросы по делу, задавай, внимательно выслушаю?

– Вопрос на данный момент один. Как вы думаете, Андрей Дмитриевич, почему заказчик выбрал именно меня? – спросил Роман. – Не кажется ли вам это немного странным?

– Считаю, что этот вопрос второстепенный и возможно проясниться входе твоей работы на месте, – предположил руководитель. – Может быть выбор определился национальным вопросом, потому что немцы наверно, как и ты. Кстати, ты как я помню родным языком владеешь в совершенстве?

– Да, немецкий у нас в семье считался вторым официальным. Однако выбор для меня определённо странен. Как будто я последний немец, – усмехнулся Рейнгольд.

– В нашей конторе определённо да, – без шуток подтвердил заместитель начальника. – Первый и последний. Зайди потом к аналитикам, пусть забронируют билеты на самолёт и гостиницу. Да соберут всю полезную информацию, которую накопают на эту семейку.

– С вашего разрешения, я лучше на своей машине поеду. В Крыму вероятно крутиться по округе придётся, машина там явно лишней не будет, – предложил Роман.

– На твоё усмотрение, но советую приобрести местную страховку. Контора амортизацию частной машины тоже компенсировать не намерена, – отмахнулся Андрей Дмитриевич. – Но на долго не растягивай эту катавасию. Знаю я вас молодых, девушки и море взрывоопасная смесь для не сформировавшегося организма. Да и деньги, честно говоря по меркам Москвы небольшие. Таким образом, обозначим данное мероприятие, как не оплачиваемый отпуск за твой счёт. Утверждаю тебе на всё, максимум две недели сроку и скоренько обратно домой, у нас каждый сотрудник на счету.

– Слушаюсь, – козырнул шуточно Роман. На том они и расстались.

Отдохнув в кафе и остудив машину, насколько вообще уместно использовать данное понятие в таких немилосердных климатических условиях, при безжалостно палящем солнце и температуре воздуха в 47 градусов, детектив завёл машину и выехал со стоянки у придорожного кафе. Серый «Mercedes», разрезая жаркое марево плывущее над раскалённым асфальтом, полетел серебристой стрелой в направлении Керченского пролива. Через два часа Рейнгольд уже въехал на новую трёх полосную развязку Крымского моста, сбросил скорость до положенных здесь 90 километров в час и вскоре благополучно миновал КПП транспортного досмотра, где машину с московским номерами даже не остановили. Эстакада повисла на бетонной колоннаде, выполненной из массивных железобетонных опор, позволяющих высотой пролётов обеспечить безопасное судоходство по водам пролива. Из окна машины, далеко внизу, за высокими отбойниками, с одной стороны открывалась бирюзовая гладь Керченского пролива ведущего к внутреннему Азовскому морю, а с другой, слева в дали, на горизонте Чёрного моря выделялись силуэты большой группы грузовых судов и нефтеналивных танкеров, находящихся на рейде и ожидающих в очереди разрешения на проход под арками Крымского моста в Азовское море. Здесь же, слева от действующей автотранспортной эстакады продолжалось возведение дублирующей автодорогу железнодорожной ветки. Асфальт на мосту и транспортной развязке строители уложили безупречно ровным, ехать по которому представлялось сплошным удовольствием. Автотрасса имела очевидный подъём к центру моста и вскоре за очередным изгибом эстакады взгляду Романа Рейнгольда открылись две громадные светло-серые металлические арки, которые в совокупности образовывали главный пролёт сооружения, устроенный для прохода морских судов. Вид большого скопления танкеров и сухогрузов стоявших группами на якорях в акватории Крымского моста, а с другой стороны силуэты Керчи, причалов, портовых кранов, сновавших туда-сюда по заливу вездесущих буксиров, прогулочных яхт и катеров оживлял морскую гладь вокруг эстакады и создавал благоприятное впечатление кипучей деятельности на полуострове.

Огромный новый мост завораживал любого путешествующего в Крым, монументальностью сооружения и грандиозностью объёмов проделанной работы. В реальности всё выглядело добротно, качественно и надёжно, сделанным на века. Исходя из увиденного, следовало заключить, что неопределённость со статусом Крыма закончилась, Россия вспомнила о своей славной истории и по праву первого вернулась на полуостров надолго и как стало теперь очевидно для всех, навсегда.

От светло-серых металлических арок дорога по эстакаде уходила вниз к полуострову и отсюда, с наивысшей точки сооружения, открылся прекрасный вид на полуостров, а в наступающих сумерках, справа уже зажглись огни Керчи. Ещё пару километров по эстакаде и после многочисленных развязок и съезда на Керчь, дорога сузилась. Основная трасса «Таврида», направлением на Симферополь, находилась на этапе реконструкции и на ней функционировала лишь одна полоса из двух. Встречная сторона шоссе отделялась от рабочей части дороги пластмассовыми ограничителями со светящимися элементами и там днём и ночью трудилось множество дорожных рабочих и разнообразная строительная техника. Многотонные дорожные катки трамбовали многослойную прослойку из песка и щебня, подготавливая надёжную подушку для укладки нового асфальта, экскаваторы рыли и благоустраивали обочины на многочисленных развязках и съездах с основной трассы, а рабочие обустраивали прилегающую территорию.

Движение на зауженной из-за дорожных работ полосе стало плотным и насыщенным. Автомашины отдыхающих в плотном потоке были весьма разнообразны: большие и маленькие, дорогие и бюджетные, с прицепными домиками и моторными лодками, с багажниками навьюченными разнообразной поклажей, велосипедами и досками для сёрфинга, заполненные романтическими парами, путешествующими пенсионерами, семьями с детьми и домашними животными. Но всех движущихся в этом бесконечном потоке людей объединяло необъяснимое чувство радости и приближающегося счастья, наступившего долгожданного отпуска, встречи с тёплым Чёрным морем и ласковым Крымским солнцем, обильным праздничным застольем, с ароматной шаурмой и шашлыками, сочными твороженными самосами и варенной кукурузой, виноградным вином и мороженным, всевозможными экскурсиями и развлечениями, удовольствием от купания в море и беззаботным лежанием на пляже.

Роман Генрихович тоже поддался отпускному настроению потока отдыхающих и особенно не тяготился предстоящей работой в Феодосии. Московские айтишники заказали для командированного достойный номер в гостевом доме «Ассоль», на улице Земской, неподалёку от набережной и моря, где все прелести и достопримечательности курортного города находились в шаговой доступности. Особняк же заказчика работ Олбериха Морица, где детективу предполагалось побывать в ближайшее время, располагался поблизости, в тихом квартале старой Феодосии, среди зелени старых акаций и можжевельников, рядом с древне-заветной армянской церковью Сурб Саркис. Кратко ознакомившись с информацией аналитиков «Альфы», которую тем удалось собрать из открытых источников по семье Мориц, с обзором активов и бизнеса, а также развёрнутыми биографическими данными членов семьи и ближайшего окружения, Рейнгольд решил объявиться у заказчика работ утром следующего дня, заблаговременно уведомив о своём прибытии адвоката семьи, Соломона Израилевича Шварца, телефон которого сообщал в сопроводительном письме Олберих Леопольдович Мориц.

Довольно узкие улочки исторической части Феодосии оказались по обочинам заставлены бесконечными вереницами машин отдыхающих и местных жителей. Здесь среди скопления транспорта встречались автомашины не только всевозможных регионов континентальной России, но также дальнего и ближнего зарубежья. К удивлению Рейнгольда, на улицах городка достаточно часто можно было заметить автомашины и с прежней Украинской регистрацией, имеющие на номерах изображение жёлто-блакитного флага, хотя казалось бы очевидным, что их владельцам по статусу непримиримых врагов новой Крымской власти, от подобных поездок стоило воздержаться.

Гостиница «Ассоль» располагалась в исторической части города, на перекрёстке центральных туристических улиц Галерейной и Земской, на подходе к центральной набережной Феодосии. Здесь центром небольшой площади служила чаша действующего фонтана с бронзовыми фигурами влюблённых, вокруг которого сохранилась историческая застройка из двухэтажных кирпичных зданий прошлого века, с крашенными в пастельные тона оштукатуренными фасадами, украшенные замысловатыми карнизами, лепными капителями и изысканными балкончиками с кованным, ажурным ограждением. На улице Галерейной на первых этажах таких зданий находились значимые для курортного городка достопримечательности, дом-музей писателя Александра Грина и дом-музей художника Айвазовского, магазинчик Крымских вин и сувенирные лавки, бутики модной летней одежды и парфюмерии, а сетевые бюджетные столовые и ресторанчик быстрого питания Burger King, небольшие уютные кафе и многочисленные ресторанчики местной кухни могли удовлетворить посетителей с разнообразным вкусом и бюджетом. На Земской улице, в соотвествии с названием, функционировали учреждения муниципальной администрации, здесь же работали отделения нескольких местных банков и две-три небольшие гостиницы.

Рейнгольд прибыв в центральную часть городка, сбавил скорость и осторожно въехал на пешеходную часть улицы Земской. Здесь уступая дорогу многочисленным отдыхающим, которые при свете винтажных фонарей, парами и небольшими группами, в окружении детей, домочадцев и разнообразных миниатюрных собачек, прогуливались по мощённому плиткой пешеходному бульвару, между цветущих и благоухающий кустов роз, Роман Генрихович аккуратно подкатил машину к своей гостинице, где свернул через узкую арку во внутренний двор, на закрытую стоянку. Заглушив машину и забрав из багажника сумки с поклажей и личными вещами, молодой человек поставил «Mercedes» на сигнализацию, пересёк внутренний двор гостиницы «Ассоль» и поднялся по мраморным ступеням к входным дверям, ведущим в презентабельный холл отеля. На стойке ресепшн Рейнгольд предъявил паспорт и зарегистрировался по оставленной брони, после чего получил от дежурной, миловидной блондинки в белой корпоративной блузке, комплимент в виде очаровательной улыбки и ключи от номера. Поднявшись на второй этаж, в небольшой, но уютный suite-номер, с просторной гостевой комнатой и ванной джакузи, молодой человек наскоро разобрал сумки, принял тёплый душ, под которым с видимым наслаждением смыл дорожную пыль и накопившуюся за долгую дорогу усталость. Затем он накинул на голое тело предоставленный отелем махровый халат, выпил вместо дозы снотворного четверть бокала изысканного «Hennessy VSOP», из любезно наполненного отелем бара. Окончательно обсохнув, Рейнглоьд плотнее задёрнул шторы на окне, сменил банный халат на дорожную пижаму, с которой не расставался в подобных командировках, и наконец с наслаждением завалился в огромную, высокую кровать. Накопившаяся за дальнюю дорогу усталость второй волной накрыла нашего героя и тот не мешкая заснул молодецким сном. Между тем, за зашторенными окнами гостиницы «Асоль», под южным небом, потрясающим великолепием бездонной глубины насыщенного чёрного цвета, украшенного миллиардом мерцающих звёзд и сияющими хитросплетениями созвездий, под перекличку цикад и монотонный шелест набегающих на берег волн, развлекался и праздновал беззаботный курортный город. Ламинированные под орех стеклопакеты в номере отеля Рейнгольда почти заглушали нескончаемый гул вечерней Феодосии, состоящий из игры музицирующих на набережной уличных музыкантов, отголосков звучания ресторанных оркестров, пения в караоке на открытых танцплощадках и лезгинки ловких продавцов шаурмы. А вечерний морской бриз случайным образом сочетал в лёгком дуновении йодированный запах выброшенных волнами на берег морских водорослей, дымок тлеющих углей мангала шашлычницы, слабый аромат фруктового кальяна, терпкий вкус жаренных зёрен кофе и коньяка, с послевкусием терпкой лаванды.