Глава 1. Дорога в Крым

Изнывающим от жары пассажирам порою начинало казаться, что полуденное солнцестояние невероятным образом затянулось, привычный ход времени самопроизвольно замедлился, а беспощадное солнце совершенно сошло с ума и злонамеренно остановилось в зените, испепеляя огненными лучами бескрайнюю пыльную степь. Пугающая безисходность, пребывания в мучительном положении пленников на адской дороге, создавала ситуацию ощутимой нервозности и напряженности у водителей, зажатых сложившимися обстоятельствами в плотном потоке автомашин перед развязкой на Краснодар и обречённых ползти в совместном беспрестанном движении по трассе М 4 «Дон». Знойное марево повисло над просторами выжженных до черноты кукурузных полей и стеной пожухшего подсолнуха, создавая там в дали, у горизонта, апокалипсическую картину искажённой реальности, мистического миража, поглощающего в разверзнутое жерло широкую ленту плавящегося асфальта, а вместе с дорогой и всё это бесчисленное множество машин и людей, стремящихся к спасительному Чёрному морю. Показания температуры на цифровой панели приборов обозначали невероятные плюс 47 градусов по Цельсию, за салоном автомашины и даже не смотря на работающий на полную мощность климат-контроль, раскалённое солнце обжигало нестерпимым прикосновением прямо через лобовое стекло и очень досаждало человеку за рулём. Казалось ещё немного и пластиковые детали отделки салона престижного седана, не выдержав неимоверной жары, начнут размягчаться и плавиться. Когда наконец, после полудня, загруженная плотным потоком транспорта трасса М-4 осталась позади и Роман Рейнгольд, оставив в стороне Краснодар, свернул на Темрюк и вскоре остановился в спасительной тени акаций, у ни чем непримечательного придорожного кафе. Выйдя из машины, молодой человек предусмотрительно надел матерчатые перчатки, после чего аккуратно поднял капот серого «Merсedes» W212 и осторожно выкрутил пробку клапанной крышки, видимо предполагая за время не продолжительной стоянки предоставить возможность раскалённому мотору немного остыть и продышаться. Затем Роман сходил в придорожное кафе, где приобрёл холодную бутылку «Pepsi», отрыв которую присел на скамейку за небольшим столиком среди акаций и наслаждаясь относительной прохладой, принялся просматривать пропущенные сообщения и последние новости на экране iPhone. Некоторое время спустя, опустошив небольшими глотками оригинальную бутылку, молодой человек вернулся к автомобилю, где остерегаясь случайно прикоснуться к раскалённым деталям двигателя открытой поверхностью руки, осторожно вытащил измерительный щуп и проверил уровень моторного масла. Вскоре вернув щуп и клапанную пробку на штатные места, Рейнгольд бросил последний взгляд на двигатель, оценивая общее состояние машины, прикрыл капот и видимо удовлетворённый проделанными манипуляциями, вытер матерчатой тряпицей отпечатки рук на серой эмали. Судя по сопутствующему описанию маршрута на Яндекс картах, молодой человек проехал от столицы почти тысячу триста километров, впереди лежали Славянск-на-Кубани, Тамань и Крымский мост, за ними Керчь, а там уже оставалось рукой подать, до солнечной и гостеприимной Феодосии.

Непредвиденная поездка в Крым смешала все планы Романа Рейнгольда на предстоящий август, но отказываться от столь неприлично заманчивого предложения не имело ни коммерческой, ни репутационной целесообразности. Сумма, прописанная заказчиком в контракте на выполнение работ, сама по себе представлялась молодому человеку беззастенчиво соблазнительной, а венчающая результативную часть числа аббревиатура US, в принципе исключала любые разумные возражения. Хотя содержание и форма обращения незнакомца к адресату представлялись несколько странными, а в самом тексте обнаруживалась масса необъяснимых противоречий и нестыковок, но такие обстоятельства никогда не смущали Рейнгольда, который слыл в определённых кругах решительным и добрым малым, говорил всегда только то, что думал и делал то, что должно. Здесь пришло время обозначить уважаемому читателю, что мой давнишний приятель Роман Генрихович Рейнгольд по роду деятельности являлся обладателем довольно специфичной, а главное редкой в России профессии частного детектива. Казалось бы, что может один человек противопоставить действующей правоохранительной системе целого государства и в частности такому важному органу исполнительной власти как полиция? Однако применительно к сложившейся российской реальности, а именно к бытовой стороне жизни среднестатистического обывателя, в данном конкретном вопросе определённо следовало принять во внимание негативное мнение подавляющего большинства граждан о столь уважаемом органе, обозначенном на профессиональном геральдическом гербе железным щитом и карающим мечом правосудия. Ведь иногда закрывшись железным щитом, в праведном порыве борьбы за закон и порядок, можно рубить на право и на лево, голов не разбирая, что особенно актуально в аспекте борьбы за межведомственные показатели пресловутой раскрываемости и проценты направленных в суды уловных дел. Вспомним хотя бы часто употребляемое по данному поводу выражение: «От сумы и до тюрьмы не далеко» или подобный же постулат предвещающий: «Если вы ещё не сидели, то это ни ваша заслуга, а наша недоработка». Памятуя былые неурядицы, умудрённые негативным жизненным опытом граждане добровольно обращаться за помощью к правоохранительные органы не имеют ни малейшего желания, разумно полагая принять меньшее из двух зол и претерпеть. Люди же располагающие связями и состоятельные, осознающие двойственную суть уголовного процесса, заключающегося в борьбе противоположности закона и справедливости, волею судьбы оказавшиеся в неприятной жизненной ситуации, также вряд ли сочтут благоразумным полагаться на благосклонность незрячей Фемиды, считая более разумным заранее понимать возможный результат. Под результатом в таком случае, конечно следует иметь ввиду те самые определяющие итог уголовного процесса понятия: кому, за что и сколько. Такие предусмотрительные граждане предпочитают оплатить вердикт заранее, не доводя до крайности. Вполне очевидно, что столь не однозначное переименование прошлой Советской милиции на европейский манер в полицию, также не добавило данному органу благозвучного восприятия. Спешка со сменой вывесок, однако ни когда до добра не доводила. Это слово до сих пор непривычно звучит для слуха русского человека и невольно вызывает негативные ассоциации ещё из далёкого детства, связанные с отрицательными персонажами книжки Джанни Родари, полицейскими бульдогами гадкого принца Лимона и жадного синьора Помидора, поломавшими домик бедного дядюшки Тыквы. Я уже не говорю про отношение к процессу перевоплощения нынешних правоохранителей в полицаев моего деда, старого солдата, прошедшего последнюю Отечественную войну, которое вообще не предполагало двусмысленного толкования, а выражалось вполне определённо, одним довольно грубым, но точным словом ненормативной лексики на жужжащую согласную. А ведь в былые времена, название данной специфической, но в принципе, такой необходимой для общества профессии, призванной по сути своей просто закон и порядок соблюдать, звучало почти по-домашнему и даже, ни к ночи будет сказано, мило, – милиция. А может быть, в прошлые времена, сами люди относились друг к другу добрее.

Допустив некоторое вольное отступление от сюжета моего повествования, продолжу. Нашего героя привлекло в работе детектива вовсе не противопоставление собственной незаурядной личности правоохранительной системе, а вероятнее всего неосознанное желание приобщиться к романтике рассказов Артура Конана Дойла, навеянных on Baker Street 221 b сырыми британскими туманами и терпким табачным дымком из трубки знаменитого сыщика. Или, что более вероятно, тот просто больше делать ничего другого не умел. Выучили на опера, так будь любезен, иди по юридической части. И в самом деле, не в коммерсанты же в таком случае подаваться?

Служил Рейнгольд в прежние годы оперативником РУБОП по городу Москва, прошёл Чечню и поучаствовал в других разнообразных опасных приключениях. Как говорится, наш пострел везде поспел. Вот правда, с медными трубами у нашего молодца до сего времени, не всё обстояло должным образом и свою лебединую песню Рейнгольд, в свои полные тридцать три от рождения года, пропеть ещё к тому времени не успел. Бог миловал, но может это и к лучшему. Да и песня та, вероятнее всего могла получиться в ту пору довольно неблагозвучной, потому что особых способностей к голосовому жанру у нашего героя не наблюдалось и ко всему прочему, как поют эти самые птицы-лебеди в брачный сезон, нам доподлинно не известно.

Однако по ходу сюжета, настала пора представить читателю с моего героя. Роман Генрихович Рейнгольд, слоган фамилии которого допустимо перевести на русский язык благозвучным словосочетанием «чистое золото», по рождению считался таджикским немцем. Семья дедушки мальчика поселилась в Душанбе в годы воплощения в жизнь грандиозных и героических планов ГОЭЛРО, после 1924 года, когда Советское правительство пригласило немецких инженеров помочь молодой республике в возведении гидроэлектростанций на наших великих реках, озаботившись Ленинским указом об электрификации всей страны и грандиозными пятилетними планами строительства светлой дороги к коммунизму. Дорога данным проектом предполагалась светлая и прямая, но, как часто на Руси случалось и до этого, что-то с её прокладкой пошло не так. То ли руководящие органы коммунистической партии сметы перепутали, то ли место для строительства не удачно выбрали. Однако сказать, что годы великих свершений и народного подвига оказались потрачены напрасно, значило бы полностью исказить суть произошедших за годы Советской власти событий. Поколение 30-х годов пожили наполненную и светлую жизнь, не всегда сытую и в достатке, но неимоверно насыщенную добром. и надеждой на лучшее. В конечном итоге, намеченные грандиозные плотины Советские люди возвели и нужные гидроэлектростанции построили, и даже лампочку, ту заветную Ильича, где положено вкрутили и зажгли. Только шли годы, менялись чередой всенародно избранные партийные лидеры, а за ними и президенты, но всё ни как не могли эти достойные товарищи достроить ту, самую светлую дорогу, к всеобщим достатку и справедливости. Однако, не станем между строк огород городить в архисложном вопросе классового неравенства и крайне запутанной теории обращения-невозвращения капитала, пока ненароком, не обнесли печатным словом кого-то из важных персон истеблишмента власть предержащих и благоразумно вернёмся к повествованию нашей довольно простой, но от этого не менее увлекательной истории. Тут следует раз и на всегда, выбрать для себя одно из двух предназначений, или вместе с Че Геварой шагать на баррикады, или писать детектив.

Так вот, приглашённым на строительство немецким специалистам, чтобы стимулировать на добросовестный труд, выделили ордера на новые квартиры, начислили высокую заработную плату и другие положенные по штатному расписанию льготы, а те, с малых лет вымуштрованные в неметчине исполнять любую порученную работу хорошо, принялись и в СССР работать также, как дома привыкли, потому что по-нашему не умели. Селились добровольные переселенцы обособлено, отдельными анклавами и так в восточном средневековом Таджикистане, в городе Душанбе, появился целый немецкий квартал.

Под тёплым таджикским солнцем и на чистом горном воздухе мальчик Рейнгольд рос физически развитым и крепким, свободно говорил на трёх языках, немецком, русском и фарси. Подростком считался заводилой среди местных мальчишек, ходил с ними в горы, купался в холодной, горной воде мутных арыков, первым вступал в схватку в пацанских дворовых драках, где имел славу верного и надёжного товарища. Ровесники таджики уважали чужака за твёрдый, бесстрашный характер и за крепкий кулак, а местная ватага по праву избрала немца своим вожаком.

Окончив школу и попав по призыву в Советскую армию Ромка отслужил срочную честно, от звонка до звонка, в должности механика-водителя танка. Помнится, как-то на учениях, в летних лагерях под Новой Вилгой, в озёрном краю Карелии, Рейнгольд по случаю встретил земляка, немца, авторитетного к тому времени старослужащего, обмывавшего очередной день рождения шнапсом, переданным в посылке из дома с разными другими вкусными вещицами. И на правах земляка, с позволения старослужащего, молодой солдат так успешно принял под копчёные колбаски и домашние плюшки, что в итоге завели земляки под звёздным Карельским небом с тоски по дому, бравые арийские маршевые песни. Да так молодцы оглушительно вопили, не щадя живота своего, во все их лужёные глотки, что вскоре волки в глухом Карельском лесу с непонятки глубокого отчаяния и в предчувствии неизбежной беды, принялись подвывать голосившим немцам, видимо заранее вымаливая пощады. А дежурный по полку офицер, который не понаслышке знавал буйный и необузданный нрав старослужащего, не решился под свою ответственность прервать необыкновенный концерт в палаточном лагере. И хотя тот офицер очень волновался по случаю того, чтобы начальство не прознало о ночном инциденте и не сослало бедолагу вообще куда-нибудь подальше на Север, но очевидно, что скорого на расправу во хмелю старослужащего немца офицер почему-то опасался ещё больше, винимо имел к этому вескую причину. Всю ночь славный гвардейский полк, войсковой части 45486 на реке Вилге страдал от бессонницы и ворочался с боку набок на деревянных нарах в казённых войсковых палатках, не смог сомкнуть глаз и по вынужденной необходимости приобщался к арийскому песенному жанру. Но по благоразумию или нерешительности, ни кто из служивых не посмел громогласно возмутиться и напомнить ночным бузотёрам славное взятие Рейхстага и призвать хулиганов к ответу, или на тот случай, среди пацанов в палатках просто буйных не нашлось. И звучать бы этой арии до самого рассвета, если бы вдруг среди ночи, крепкий шнапс наконец не сморил молодого Рейнгольда и его старослужащего земляка, и из палатки немцев раздался бравый и молодецкий храп, к долгожданной радости и всеобщему удовольствию измученных необыкновенным концертом сослуживцев. Но конечно в армии кроме этого забавного случая с моим приятелем Романом Рейнгольдом, как из каждым из вас, кто туда непременно попадал, по доброй воле или по причине служебной необходимости срочного призыва, произошло ещё много интересного и когда-нибудь он мне об этом обязательно расскажет.

Однако, как тому и положено, ровно через два года срочной службы Рейнгольд демобилизовался на гражданку. Но долго дурака не валял, а наскоро освежив полученные в школе знания, поступил в высшую школу милиции в стольном городе Москва, после окончания которой, через пять лет, получив первые лейтенантские погоны и сдав попутно экзамен на краповый берет, прошёл конкурсный отбор в СОБР РУБОПА, откуда вскорости и загремел в Чечню…

Родители моего приятеля в эти годы эмигрировали с младшей Ромкиной сестрой в Германию, на постоянное место жительство, став участниками программы репатриации соотечественников. Переселенцы получили на родине предков хорошую квартиру и подъёмные пособия. Отец и мама настоятельно звали потом Рейнгольда к себе в неметчину, но молодой человек, в тот период увлечённый своей войной и неписаными законами боевого братства, без устали колесил по серпантинам Кавказских гор на броне потрёпанного БТР и ходил, через два дня на третий, на зачистки чеченских аулов. Между делом мой тогдашний приятель участвовал в нескольких громких боевых спецоперациях, штурмовал горные перевалы Большого Кавказского хребта в окрестностях Итум-Кале, щемил чехов в предгорьях Грузии и мстил за павших в боях пацанов, как ни где чувствуя себя там, на войне, на своём месте. Так бы и продолжала идти служба Рейнгольда своим чередом, по накатанной в Чечне горной дорожке, до шальной пули или звезды Героя, но по воле случая, во время одного из марш-бросков в горные районы Шали, БТР Романа подорвали, его самого серьёзно контузило и нашего бойца-молодца после больнички списали в запас, выдав ветеранское удостоверение в его неполные 32 года и начислив надбавку к воинской пенсии, аж в три тысячи рублей боевых. Словом, просто мечта среднестатистического Российского пенсионера.

В тот непростой период неопределённости первых месяцев на гражданке, родители в звонках из-за границы снова стали настойчиво зазывать Рейнгольда сменить постоянное место жительство на Германию. Роман в итоге, уже совсем вроде с ними согласился, собрал необходимые бумаги и даже прошёл собеседование на приёме в немецком посольстве, но тут получилась заминка с определением его национальности, потому что раньше, при регистрации новорождённого в ЗАГСе, родители в метриках записали мальчика русским, разумно предполагая, что так ему легче будет прожить в России. Но в данных обстоятельствах, немцев в посольстве это не устроило и теперь, чтобы получить статус соотечественника, возникла необходимость изменить национальность Рейнгольда через суд.

Пока совершалась вся эта чехарда с оформлением документов, Ромке выпал случай устроиться на работу к прошлым товарищам из спецподразделения ФСБ «Альфа», с которыми тот работал в плотном контакте в спецоперациях на войне. Устроиться на работу в охряное агентство «Альфа-Форум» на Дмитровке, считалось среди спецов большой удачей, туда как вы понимаете, не каждого со стороны и брали, а Ромка всё-таки, для бывших фэбсев, получался человеком со стороны, полукровкой. Но прошлые боевые товарищи за немца вступились, благо те тогда находились в верхушке руководства конторы, и Рейнгольда поддержали и приняли.

Не будем особенно углубляться, чем именно занималось охранное агентство «Альфа-Форум», если совсем коротко, то это контроль коммерческих структур и отъём чужой собственности путём поглощения и слияния бизнеса, охрана толстосумов-олигархов, их родни и имущества, в стране и за рубежом. Среди всего прочего, имело агентство лицензию и на детективную деятельность, а что же не иметь, если полагается такая возможность, – всё так всё. В этом специфическом сыскном подразделении солидной охранной конторы и работал Роман Генрихович.