Давненько что-то я не читала настолько сильных, настолько страшных пьес. Страшных в своей обыденности; повествующих о разорванной связи поколений. Умозрительная тема призраков старого дома - прежних хозяев - страшит совсем не так, как ужасает то, с какой легкостью человек решается на убийство своих близких. Призраки - бесплотные духи - хоть и пытаются достучаться до живущих (увы, тщетно...), но им не за что не прорваться сквозь броню ожесточенного сердца.
Ностальгия встречи с прошлым оборачивается не сладкой горечью и тоской по ушедшему, как это часто случается. О нет, лишь злоба разгорается в душе, обиженной несправедливостью, понесшей кару (жизнь в вечных скитаниях, бродяжничестве, нищете вряд ли можно соразмерить с ограничением свободы, но и счастливой такую жизнь никто не назовет). Старый, полуразрушенный дом встречает двух коробейников-разносчиков: юношу и старика (в пьесе они лишены имен, нам не рассказывается об их внешности, характере). Это неважно, словно уговаривает нас автор, мол, давайте, я лучше покажу их настоящее, а прошлое соберем вместе по кусочкам...
Неприглядное настоящее, проживаемое в нужде, заключающееся в скитаниях; прошлое - не лучше. Очередной дом, встреченный путниками, оказывается родной обителью Старика: здесь прошло его детство, полное унижений, переживаний, стыда за отца. Матери он не знал: умерла в родах. Страшное происшествие перечеркивает его жизнь на до и после: прожитое, но не пережитое до конца, оно мучит до сих пор, толкая на еще более жуткие вещи...
Интересно все-таки обыгрывает в своей пьесе Йейтс понятие "дома". Дом в понимании многих - это родной очаг, место, где тебя поддержат, место, где тебя любят. Не таков дом в этой пьесе: чистилище и плаха, место наказания, место греха; дом, рождающий алчность и злобу. Оживают вовсе не призраки - оживают древние, потаенные - похороненные - страсти, а маленький человек словно вечный раб своих низменных желаний...
5/5, ослепляюще-ярко поведает нам автор о человеческих грехах, о зле, которое того и ждет, чтобы вырваться наружу...