Это не книга, это кошмар!!! Если книга стоит в жанре "биография и мемуары", то она должна соответствовать истине и не искажать событий. Здесь же буквально с первых страниц все пошло не в ту дверь.
В первой же главе, которая называется "Москва в июле 1487 года" читатель знакомится с Афанасием Никитиным, приехавшим в Москву, чтоб жалобу царю подать - пока по землям заморским ездил, у него в Твери дом бояре царские отобрали. И все, меня заклинило сразу. Афанасий Никитин умер в 1475 году в Смоленске, возвращаясь из своего путешествия. То есть он даже до дома не доехал, какая тут Москва??? Затем Афанасий довольно легко попадает в палаты царские, предстает перед царем, тот ему жалует титул московского дворянина и назначает дьяком в Посольском приказе. Снова у меня диссонанс. Посольский приказ на Руси функционировал с 1549 по 1720 годы. Напомню, мы с вами в Москве 1487 года...
Тут же, в первой главе, видим князя Ивана Юрьевича Патрикеева.
Князь Иван Юрьевич жил уже шестой десяток, но борода и усы были без малейшего признака седины. Живые глаза сыпали еще искры, и высокий рост еще не скрадывался согбенным станом, напротив, боярин держался прямо, сохранив величавую осанку.
Нехитрый подсчет. Сейчас 1487 год, князь родился в 1419. То есть ему... 68 лет. Шестой десяток? Хм.
Затем мы встречаем на страницах молодого Васю Холмского и матушку его, бывшую при царских детях мамкой.
Княгиня Авдотья Кирилловна сидела у другого окна и строго выговаривала своему сыну Васе за неуместную, дерзкую горячность.
В смысле Авдотья Кирилловна? Матушку Василия в реальности звали Василиса Ивановна. Когда успела персональные данные в паспортном столе сменить - то???
Читаем далее. В первой главе мелькнул Андрей Палеолог, брат царской жены. В третьей главе про него уже чуть подробней.
Брат великой княгини Софьи, Андрей Палеолог, проживал на государевом дворе за Москвой-рекой, или. по крайней мере, так полагали, потому что с тех пор, как он выдал дочь свою Марию за князя Верейского, он почти не бывал в своем жилище, а проживал у греков, перебравшихся в Московию из Рима вместе с Софьей и более из самолюбия, нежели по чувству показывавших вид почтительного уважения к последнему потомку владык византийских, наследнику имени царьградского престола.
Опять диссонанс. Андрей Палеолог не жил в Москве. Да и бывал там всего два раза: первый раз в 1480 (дочь замуж выдавал), второй раз в 1490. Напомнить, какой год описан в романе или не надо?:)
Едем дальше...
Возвращаясь из Кремля с Леонидом, сыном Иоанна Рала, своим молодым наперсником, Андрей у самых ворот Греческой слободы повстречал мистра Леона, который, в богатой одежде, на великолепно убранном коне, ехал в Москву; за ним двое слуг везли походную аптеку и хирургические инструменты.
В последний свой приезд Андрей Палеолог привез из Венеции лекаря. Вот этого самого мистра Леона. То есть не могли они повстречаться у Кремля, они из Италии вместе прибыли. В 1490 году приехали! Выписала его из Италии Софья, чтоб лечить Ивана Молодого, старшего царского сына. Потому что в 1490 сын царский заболел "ломотой в ногах" (подагрой по иному). Леон - жид вылечить не смог и Иван скончался. И умер он, вероятно, от отравления. От ревматизма не помирают. Это факты исторические. Теперь возвращаемся к книге. Сутки, начавшиеся в первой главе, еще только на исходе. И в эту ночь у Ивана Молодого обнаруживают эту самую камчугу (подагру). Причем диагноз ставит сам Иван III, призывается в палаты царские Леон - лекарь и тут же исцеляет сына царского.
Невестка встретила государя с лицом веселым, мистр Леон почтительно преклонился.
— Лучше, государь родитель, совсем лучше. Боль в ногах поутихла, только слабость.
— Мистр Леон, жалую тебя корабельником и шубой… Что, выздоровеет?
— Ручаюсь головой твоему царскому величеству.
Но позвольте, заболеет Иван в 1490, а не в 1487! Да и лекарь его не вылечит, помрет Иван. А Леона за неудачное лечение царь прикажет казнить! Какая, блин, шуба? Ах да, спустя сутки - двое Иван умрет все же. Год уже не напоминаю даже.
В эту же ночь Андрей Палеолог тайно женился на молодой купчихе - вдове Зое Меотаки (ничего не нашла про сию даму вообще, но речь об ином). И лекарь Леон, узнав об этом, восклицает:
Я вам принес на жертву честь, совесть, спокойствие, в надежде, что вы же мне поможете завладеть Зоей...
...— Куда, злодеи? — спросил мистр Леон, схватив за грудь Курицына. — Воры! Зою, отдайте мне Зою! Не для ваших происков, изверги гнусные, готовил я эту женщину, не для вас… Зою, Зою, Зою!
То есть, пару часов назад только приехал впервые в Москву, а уже дико влюблен во вдовицу, мужа которой сам же и отравил, расчищая себе путь к ее телу? Да еще и не может поделить ее с Андреем Палеологом? Перемещение во времени и пространстве?
Ну, и вишенка на торте.
Сели за стол. Государь князь великий поднял первую здравицу за новобрачных, двоих. Василий Иванович и князь Василий Холмский встали, поклонилися и чмокнулись с сожительницами.
— Теперь, друзья, выпьем за князя великого, Дмитрия Ивановича. Да нет еще его, видно?.. Привести моего несчастного внука! Пождите, гости: придет он — и выпьем. А я отдохну мало-маля.
И державный склонил голову на стол. Он так часто делал это в последние годы, за столом иногда замолкая и дремля несколько времени.
Вот прошло с полчаса, пока сходили на казенный двор: привели великого князя Дмитрия. Вступил он в Грановитую во всей светлой утвари.
— Разбудить будет государя? — сказал вслух боярин Яков Захарьич. Князь Василий Иванович поглядел гневно на старца. Князь Вася приподнялся и хотел легонько тронуть державного, но вдруг вскочил, кинулся к поникшему головой тестю и, коснувшись холодного уже лика его, не мог удержать рыдания.
Не помня себя, возопил он:
— Отлетел наш ангел, скончался наш великий Иоанн, собиратель земли Русской!
Какое утро? Какой стол? Он умер ночью, в своей постели, после продолжительной болезни (частичного паралича).
В общем, муть несусветная, а не биография. Выдуманные лица, выдуманные диалоги, от слащавости которых оскомина возникает. Диалоги все выспренные, бестолковые. Не читайте эту ересь.