Пронзительно, тоскливо, до воя, который поднимается со дна души. И вместе с Кусакой озлоблена на весь мир. И вместе с ней учусь доверять хотя бы некоторым. Ложусь на спину, брюхом вверх, вздрагивая от каждого прикосновения, боясь удара носком сапога.
Поверила, оттаяла, почувствовала, что нужна, что не одинока больше... Это так чудесно, быть при ком-то, с кем-то, чувствовать заботу. И жить захотелось, и все вокруг стало иным. Эх!
А потом...
Бросили, предали, уехали и даже не попрощались, не посмотрели в доверчивые, совсем уже поверившие им глаза Кусаки. Утешились мыслью, что заведут себе щеночка, да не простую дворнягу, как эта Кусака, а породистого.
Зачем они так? Как же я теперь жить буду? Как буду жить, после того, как узнала, что значит ласка, что значит нужность, доверие, преданность, любовь? Зачем вы меня приручали, если потом бросили с такой легкостью?
Хотелось выть, в подушку вцепившись зубами...
Поверила, оттаяла, почувствовала, что нужна, что не одинока больше... Это так чудесно, быть при ком-то, с кем-то, чувствовать заботу. И жить захотелось, и все вокруг стало иным. Эх!
А потом...
Бросили, предали, уехали и даже не попрощались, не посмотрели в доверчивые, совсем уже поверившие им глаза Кусаки. Утешились мыслью, что заведут себе щеночка, да не простую дворнягу, как эта Кусака, а породистого.
Зачем они так? Как же я теперь жить буду? Как буду жить, после того, как узнала, что значит ласка, что значит нужность, доверие, преданность, любовь? Зачем вы меня приручали, если потом бросили с такой легкостью?
Хотелось выть, в подушку вцепившись зубами...