Отзывы на книгу «Двадцать дней без войны»

Хоть шторы на память наденьте!
А все же поделишь порой
Друзей - на залегших в Ташкенте
И в снежных полях под Москвой.

К. Симонов, «Зима сорок первого года…», 1956

Вторая повесть из лопатинского цикла гораздо концентрирование первой. Там главный герой мотался по фронту в течение нескольких месяцев, часто меняя локации, здесь же автор сразу задал временной промежуток (хотя от скитаний все же не удержался).

Фильм Германа другой, хотя автором сценария сам Симонов и был. Есть в этом какой-то постмодернизм, пожалуй, когда по книге, в которой описывается, как снимали фильм, снимают фильм. В книге режиссер говорит Лопатину, что все эти его красивости из очерков о быте осажденного Сталинграда не перенести на пленку, ни Волги, ни другого антуража на киностудии в Ташкенте нет. А потом Герман с Симоновым отсекают и вступление, и финал, выкидывают больше половины героев, и концентрируются на главном – военном тыле и короткой любви.

Симонов постоянно намекает, и, вероятно, кто-то до сих пор понимает его намеки. Но я не смог понять кто есть кто в его повести. Ни знаменитый поэт, который не смог поехать на войну, несмотря на то, что так много писал о ней в 30-е, ни знаменитая актриса, немолодая уже, но все еще поражающая своей вовлеченностью и горением, опознаны мною не были. А вот генерала Петрова признать было совсем не трудно, Симонов лишь слегка замаскировал его под Ефимова.

Итак, главное отличие повести от фильма – большая связанность с миром героев Симонова. Это не просто эпизод жизни Лопатина, разошедшегося с женой и встретившего кого-то близкого в Ташкенте. В повести есть и неудачное наступление подо Ржевом, и флешбэки из Сталинграда, где наши уже начали дожевывать армию Паулюса, есть Ташкент и есть Тбилиси и Северный Кавказ.

Для меня именно грузинский и, шире, кавказский финал стал неожиданностью (возможно потому, что его полностью нет в фильме). Лопатин из Ташкента отправляется поездом через Ашхабад в Красноводск, а оттуда самолетом в Тбилиси. Симонов всегда любил подчеркивать вот эту географическую транспортную связанность Советского Союза, у него герои не перемещаются в пространстве произвольно, а почти всегда конкретно, жизненно. В Тбилиси он чуть задерживается перед отправкой на фронт, уже вышедший к Минеральным Водам, встречается со знакомыми грузинами (он бывал раньше в Грузии, последний раз в 1936) и видит их военную жизнь.

Посмотрите на войну с перспективы Грузии. Война почти докатилась и до нее, фронт был совсем рядом, а за спиной не совсем дружественная Турция. Герои книги вспоминают то, как массово приходили в грузинские села похоронки после керченской катастрофы 1942. И все боятся, жутко, невыносимо боятся за своих живых еще детей, призванных в армию. Это, пожалуй, самый прозрачный, ясный момент в романе, осязаемая горечь и страх родителей, которые ничего не могут сделать, чтобы отвести угрозу.

А потом Лопатин садится в эмку и опять едет на войну, смотреть как наши начали отбирать свои пяди и крохи. Двадцать дней пролетели, впереди 1943 год.

Любопытно, невероятно любопытно – какой будет третья часть.

Честно говоря, я видела экранизацию этой повести, в восторге от глубокой и непривычно серьёзной роли Ю. Никулина. Помню некоторые сцены вполне чётко, но в целом - впечатление фрагментарное. Потому и решила прочитать то самое произведение, которое легло в основу сценария.
Не готова сравнивать где лучше донесена авторская мысль - в фильме или книге, да и не нужно это. Главное, что получила большое удовольствие от искренней и глубокой прозы, от её настоящих и жизненных героев, рассуждающих внутри себя, да и в диалоге с другими людьми без прикрас и честно.

20 дней без войны выпали, словно фартовая карта, военному корреспонденту Лопатину. По его репортажу хотят снять фильм в киностудии, эвакуированной в Ташкент. Нужно помочь, подсказать детали, о которых не может знать режиссёр картины.
Лопатин - человек рефлексирующий, порядочный и умудрённый жизненным опытом. Его глазами мы смотрим на глупенькую жену Ксению, не сильно обременённую материнскими заботами, не вовремя вздумавшую обустраивать свою личную жизнь. По стечению обстоятельств, она и её новый муж (околотеатральной профессии) тоже живут в Ташкенте и встреча с ними неизбежна. Как и посильное участие в мрачном и одиноком существовании своего приятеля Вячеслава, панически боявшегося фронта, получившего бронь, но чувствующего себя предателем...
Будет и встреча с хрупкой, ранимой женщиной со стрижкой под мальчика - той ли единственной, что на всю жизнь, необходимой до зубовного скрежета, своей, родной, любимой? Время покажет... Главное, не упустить её сейчас, чтобы не жалеть потом.
А после Ташкента придётся ехать по заданию редакции в Тбилиси, где так же ждут, надеются и верят, как и повсюду - в победу, в возвращение сына, в силы собственной страны...
Виссарион, Вячеслав, Ника, проводник в поезде, Зинаида Антоновна - все они удивительно живые персонажи, вызывающие читателя на спор, на беседу, на сочувствие...

20 дней без войны - странное понятие, невозможное... Ведь война внутри каждого человека, всё равно стучит набатом в виски, даже если вокруг тишина и ты не на передовой. Не даёт покоя ни на секунду, ранит и мучает неразрешимыми вопросами...
20 дней без войны... Без летящих пуль, но с ранами на душе.

Дальше...

Даже во время войны с человеком могут происходить вполне ожидаемые и непредвиденные события, напоминающие ему, что он – человек.
Военный журналист Василий Николаевич Лопатин, прежде всего, персонаж думающий, пережевывающий, но при этом внешне спокойный, терпеливый. Наверное, возраст, горький опыт и война сделали его «смотрящим». Он и так, конечно, журналист, наблюдатель. Но здесь вопрос не о профессии, которая дает навыки и технику работы. Лопатин окружен людьми и понимает, что только они хранят этот мир. Их души хрупки, а жизни скоротечны. Вчера только виделись, а товарища уже нет в живых. И Лопатин, понимая это, пытается каждый раз всмотреться в человека без жалости, подобострастия, но с искренним уважением.
Ход повести фиксируется в постоянном движении. Описания практически отсутствуют, но есть работа ума и воображения главного героя. Постоянно что-то происходит: поезд идет, автомобиль едет, брак распадается, рождаются новые чувства, едут на студию, тут неожиданно стучат в дверь и т.д. Движение – жизнь. И, слава богу, несмотря на войну.
Повесть заслуживает внимания с художественной точки зрения еще и реализованной способностью Константина Симонова передавать физиологические ощущения: холод, голод, температура, долгожданное тепло печки или чашки разбавленного чая. Все это передается через текст даже лучше, чем средствами кинематографии.
Повесть «Двадцать дней без войны» дает возможность взглянуть на войну с иного ракурса, чем подавляющее большинство произведений на данную тематику. Личная жизнь героев, переживания, переосмысление судьбы и поиск ответов наполняют уже закрепленный информационный базис читателя для более детального понимания событий XX века, ощущения и сближения со своим народом.
Стоит отметить также и подход издательства «Азбука» к выпуску данной книги. Кроме повести, в ней содержится продуманная подборка стихотворений Константина Симонова разных лет. Издание, таким образом, может быть воспринято как образец творчества автора, отражающий личный почерк. Изучение выбранных редакторами стихотворений позволяет глубже понять писателя и эпоху.
В заключении важно подчеркнуть, что книгу лучше читать до просмотра одноименного фильма Алексея Германа и постараться внутренне разграничить оба произведения.

Фронтовой журналист Василий Лопатин в канун нового, 1943 года отправляется в трёхнедельный отпуск в глубокий тыл, в Ташкент, где снимается фильм по его сталинградским очеркам.

Сперва я думала, что многое, о чём написано является в какой-то степени автобиографичным. Но потом узнала, что Симонов подчёркивал, что его роман – не автобиографический. Его главное действующее лицо – Василий Николаевич Лопатин, родившийся в конце XIX века и встретивший Великую Отечественную войну, перешагнув за сорок, – человек совсем другого поколения, чем Симонов.

Константин Симонов как военный корреспондент побывал на всех фронтах Великой Отечественной войны. Прошёл по землям Румынии, Болгарии, Югославии, Польши и Германии.
Поэтому мне читать было интересно. Ничего не придумано: ни холод, ни голод, ни работа на пределе сил.

Будучи военным корреспондентом, зная войну без прикрас, Симонов пишет о ней как о разрушении человеческой жизни. Причём  он выводит на первый план людей, находящихся вдалеке от линии фронта, в эвакуации.

Вячеслав Викторович — человек, который панически боялся фронта, получил бронь, но чувствовал себя предателем. При этом он всю жизнь писал стихи о мужестве и при случае давал понять, что участвовал в гражданской войне и боях с басмачами.

Нина Николаевна (Ника) — костюмер эвакуированного в Ташкент московского театра.
Её  отец в первый же день, как только оказался с ополчением на фронте, был страшно ранен.
Достоинства – что самостоятельная; кончала театральный институт, но хорошей актрисой не стала, а плохой не захотела быть. Шьёт и перешивает. Кормит этим себя, сына и мать.  Заведует в театре костюмерной.  Есть и недостатки, терпит около себя дешёвого человека. И думаю, как бы не кончилось тем, что стерпится – слюбится. Хотя, по-моему, сама уже поняла, что дешёвый…

Родители 18-летнего грузинского мальчика Гоги - Виссарион и Тамара. Их единственный сын -  младший лейтенант в пехоте на фронте. Они боятся за его жизнь, ждут с войны. Гога пошёл не прямо на фронт, а сперва на пехотные курсы.  Может быть, Виссарион и помогал, и где-то в глубине души хотел хоть немножко отодвинуть сына от смерти этими курсами. А сейчас представляет себе, как ему там на фронте, как он командует двадцатью пятью  солдатами. “Хотел отодвинуть от смерти, а может быть, наоборот, придвинул к ней. «Об этом скажет своё последнее слово только война», – подумал Лопатин и увидел глаза Тамары, тревожно смотревшие на Виссариона. Нет, в этом доме всё совсем не так, как кажется с первого взгляда! Еще неизвестно, кто из них двоих больше умирает от страха и тревоги за сына, он или она, и кто из двоих сильней, и кто из них первым найдет в себе силы жить дальше и поведёт  за руку другого, если, не дай бог, и в этом доме случится беда.”


Эти люди неожиданно вырваны из привычной среды, перемешаны друг с другом, абсолютно потеряны, эмоционально раздёрганы. Их жизнь изменилась в один момент, и с этим ничего нельзя поделать, кроме как пытаться каким-то образом жить дальше. Более того, надо находить в себе мужество не просто существовать, но и бороться за победу. И в этом разрушенном мире, в невероятном холоде вдруг прорастает любовь. А значит, появляется надежда на счастье, опору, смысл жизни.



Прочитав книгу, я поняла , что самое важное в военное время  - это чувство ценности человеческой жизни. Хорошо, если  у тебя никого нет на фронте. А если близкие люди – сын, отец на фронте, то остаётся только молиться и ждать окончания войны, чтобы они вернулись живыми и здоровыми.



Книга очень эмоциональная и чувственная, - так можно передать только побывав на краю смерти, когда везде горе и последний край. Прочитав эту повесть, начинаешь больше ценить жизнь...

Небольшая книга про мир во время войны. Читается легче, чем Лев Толстой. Я уже десятки советских книг о войне прочитала, в них во всех упоминается одно и то же, значит, этому можно верить.

Во-первых, ко всем мужчинам в тылу главный вопрос - почему не служат. И я не могу не вспомнить великолепную единственную книгу первой жены Симонова - Натальи Соколовой. В одной из повестей меня до глубины души возмутило, что инженер с бронью, дающей право остаться в тылу, ушёл на фронт и быстро, глупо погиб. Потому что совсем не военный человек, физически - пушечное мясо. А вот мозги у него были хорошие, крайне нужные стране, и он их погубил, подвёл страну, подвёл народ. Уходил на фронт от глубоко беременной жены с младенцем на руках, бросив на жену свою лежачую мать. А я считаю, что жить изо дня в день сложнее, чем один раз умереть. Мб он испугался взглядов и вопросов, почему в тылу отсиживается. И у Симонова два мужа одной женщины: один очкарик на фронте, второй здоровяк в тылу.

Во-вторых, я сама совсем не переношу холод, для меня это морально очень тяжело. И я как-то не думала, что в Ташкенте, который в часовом поясе Оренбурга, но сильно ближе к экватору, тоже мб так зверски холодно. Я знаю, что когда человек замерзает, он хуже мыслит, у него слабеет воля, он становится менее добрым. А всё же ташкентская зима без отопления - это не военная Москва опять-таки без отопления. Как вообще люди выжили?

В-третьих, книга такая реалистично-безвременная, в ней хорошо переданы человеческие характеры, и она вполне может быть и про сейчас. Лопатин думает: мне ни за кого на фронте не надо переживать. Лопатин думает о разных смертях людей, неизвестных ему, но близких знакомым ему людям. У меня ещё никто не погиб и никто не на фронте. И я не волонтёр, меня не тянет к этому, нет моральных сил. И я стараюсь не читать новости в целях сохранения психического здоровья. То есть 20 дней из жизни Лопатина так похожи на мои 3 года. И так хочется подольше быть подальше, а чувство вины за отстранённость всё время где-то рядом.

В-четвёртых, книга-то больше про отношения, чем про катастрофу в стране. Когда я читала о книге, там больше было про отношения Нины-Ники из Ташкента и Василия Николаевича. Когда же я начала читать саму книгу, для меня она была больше про 15-летнюю Нину Васильевну и её отца. Две Нины. Возмутительная мать-кукушка. Лопатин вдруг замечает, что со вторым мужем недостатки бывшей жены стали исчезать, он не понимает, как тот смог повлиять на эту незрелую дамочку, которая всё время в состоянии "хочу быть примадонной". Сам Лопатин почти год не видел дочь, хотя во время войны дети в принципе мало видели родителей и особенно отцов.

Я очень много читала про войну в школьные годы от российских авторов и в студенчестве от европейцев. Сейчас страшно, сейчас очень редко читаю и с большой осторожностью. Но поняла, что хотелось бы прочесть от наших авторов про людей разных профессий в годы войны, не только про тех, кто на фронте и для фронта, а о тех, кто культурой занимался, например.