The Private Memoirs and Confessions of a Justified Sinner

Вообще-то я была удивлена. Исходя из аннотации, ожидала детектив, а получила саркастичное высмеивание религиозного фанатизма и фарисейства. Весьма тонкое и искусное.
Автор создает целый перфоманс. В первом акте он, от лица "издателя", рассказывает о некоторых событиях в обычной шотландской дворянской семье. События в равной степени печальные и смешные. О том, как фанатичная религиозность может разрушить счастливый брак, и ничуть не препятствует совершению грехов. О том, как скрыть грехи под прозрачной вуалью благочестия, как воспитать монстра, и чем это может закончиться. С фанатизмом не стоит шутить, даже когда он смешон. Иначе начинают умирать хорошие люди.
Во втором акте приводятся некие "документы", подтверждающие историю издателя: письма и мемуары. От лица самого фанатика. Обязательно к прочтению для ваших фанатичных знакомых - очень отрезвляющее в своей утрированной мерзости чтиво.
В третьей части подводятся итоги. И даже прилагаются остроумные "доказательства" истинности истории в виде факсимиле. Очень милый штрих. Для автора 19 века - тонко, забавно, глубоко. Высмеивается все и все. И смех, и грех. Но мертвецов это не вернет....

«Все спасутся, один я погибну», — шептал за работой сапожник из Александрии. А Роберт Рингим, тот самый «оправданный грешник», приверженец т.н. доктрины предопределения (и позитивного мышления — если в терминах современной поп-психологии), предпочел думать, что он-то как раз будет восседать по правую руку, когда остальные отправятся гореть и гнить. Стартовав как комедийный простак, под тщательным руководством нового приятеля Рингим из джизас-фрика превращается в персонаж, исполненный трагизма; впрочем, трудно оставаться простодушным клоуном, когда в окна лезут такие гости — спросите хоть у Хомы нашего Брута.

экранизацией можно обзавестись здесь

Джеймс Хогг вполне может примирить с готическим романом тех, кто зевал над «Франкенштейном» и прочими скитальцами. «Исповедь оправданного грешника», во-первых, пободрее будет, и герой ее обильно орошает земли родной Шотландии кровью, — в основном, правда, из собственного носа, который ему то и дело вправляют утомленные соотечественники. Сами соотечественники — отдельная тема, ибо, поколачивая несчастного одержимого, разражаются тирадами такой непререкаемой авторитарности и колорита, что посрамили бы любого экзорциста:

If ye be the Deil, rise up, an’ depart in peace out o’ this house—afore the bedstrae take kindling about ye, an’ than it’ll maybe be the waur for ye. Get up—an’ gang awa out amang your cronies, like a good lad. There’s nae body here wishes you ony ill. D’ye hear me?

Это скорее Ян Потоцкий на шотландский манер, чем Мэри Шелли минус психоз. Неудивительно, что в 80-х экранизацией романа занялся не кто-нибудь, а Войцех Хас: во-первых, в фильмографии режиссера, снявшего «Рукопись, найденную в Сарагосе», эта история смотрится как нельзя органичнее; во-вторых, кто, как не поляки, знает толк в двоедушниках. Рамочная история, в которую Хогг канонично обрамил «Исповедь», призвана придать роману особый — могильный — душок; Хас же довел ее до логического завершения, так что рекомендую ознакомиться с обеими версиями.

Ёмкое, небольшое произведение, ягодка среди готических романов, где текст по истине изобилует страшными событиями, ставя под сомнение адекватность происходящего ...

В центре повествования история молодого шотландского протестанта Роберта Рингима. Он в порыве религиозной одержимости совершает серию убийств, творить такие ужасающие деяния ему помогает кто-то или что-то, прикрываясь вуалью оружия Господнего.

Сам же Роберт, рожденный в измене набожной матери и отдан на попечение фанатичному священнику превращается в нижайшего выродка. Ему чужды человеческие страсти, он просто не способен что-то чувствовать, он зол внутри и безумен сам по себе, жесток и высокомерен ...
И Хогг раскрывает перед нами настоящую исповедь не то ли демона, не то ли жалкого выродка, который не совладал со своим внутренним злом. Страницы этих мемуаров передают все сумасшествие фанатичного отношения к вере и в этом даже есть своя ирония, где автор буквально насмехается над людьми, обезумевшими от религиозности. Мы встретимся также с темой двойников в тексте, темной стороной человека и его души. Те самые доппельгангеры, которые отзеркаливают все помыслы и всю жестокость главного героя.

А в какой-то момент автор поставит под сомнение всё происходящее, объясняя это чуть ли не раздвоением личности.

Почему же оправданный грешник? Грешник, который под личиной "Сына Божьего" родился во грехе и прожил свою жизнь - каждый свой грех, каждое своё злодеяние Роберт оправдывал тем, что он избран Богом стать его оружием по очищению грешников со всей земли и всё, что он делает, лишний раз подтверждает, что он избранный ... Он и сам в это верит, так как разделил весь мир на следующих за рукою Бога и погрязших в своих грехах.

Хоть для меня текст, буквально, летел, сам по себе он зыбкий и тягучий, чувствуется в нем мрачность и обездоленность. Хогг словно бы перевернул повествование, представляя нам набожность и отношение к религии совершенно в другом свете. И также, при прочтении возникает большой вопрос о подлинности происходящего? Потому, как сам издатель задается таким же вопросом, когда как автор говорит, что это аллегория, религиозная притча.

Спешу, также рассказать про финал - мякотку этого произведения. Насколько он мне понравился, насколько он жуткий для своего времени и в рамках своего жанра. В тоже время он и словно бы обрывается и в этот же момент всё объясняет. Это вам неизнежженные финалы "Фауста" и "Скорби Сатаны"...

Здесь ангельское смешивается с чем-то по истине дьявольским, реальность перестаёт иметь хоть какую-нибудь ценность, которая затмевается чувством духовного превосходства.

*Такое сокровище, как и роман «Монах» Мэтью Грегори Льюиса, я сохраню на своих полочках и думаю, что еще не раз вернусь к этому тексту, так как здесь можно рассматривать всё происходящее с совершенно разных точек зрения.