Петер Каменцинд

Во время чтения "Петера Каменцинда" я поставила своеобразный рекорд: больше пятидесяти раз ругала себя на чём свет стоит за незнание немецкого языка. Нет, перевод Вл. Седельника прекрасен, но разве можно сорваться в пропасть, влюбиться, сжечь то, чему поклонялся, и поклониться тому, что сжигал, в переводе, не в подлиннике? Так или иначе, 2012 год стал для меня годом Гессе: на флэшмобе его произведения предложили два разных советчика, не сговариваясь, с интервалом 3 минуты. Так что сначала ко мне в гости пришёл "Степной волк", а потом на огонёк заглянул "Петер Каменцинд", самый первый роман великого швейцарца, принёсший ему славу.

Юноши, да и девушки, обдумывающие житьё, нередко прибегают к Гессе, да и к другим общепринято мудрым писателям - от Достоевского до Сент-Экзюпери - как к рецептурному сборнику стопроцентного успеха и непоколебимого душевного равновесия. И каков же результат? Самые прозорливые суждения не спасают от воров в тёмных подворотнях, кровожадных оборотней с погонами и без, химических зависимостей... Ну вообще ничего не гарантируют. Тут начинается: ах-ах, Гессе (Достоевский, Сент-Экзюпери) врёт, он никакой не мудрец, а сектант, злонамеренный сказочник или дуралей хуже моего. Так-то оно так, если не замечать очевидного: а) рецептов счастья не существует, б) и троекратное ура.
Наверное. поэтому не ослабевает популярность книг, посвящённых ученичеству, обретению мастерства, труднопереводимому немецкому Gesellenjahre, годам труда в качестве подмастерья. Петер Каменцинд - это такой швейцарский Гарри Поттер с поправкой на реальность. Гарри Поттер, разочаровавшийся в волшебстве и возвратившийся к Дурслеям в комнатку под лестницей. Дядя Вернон совсем состарился, ему надо помогать...
Ну, это я, право, перегибаю палку, не всё так уныло, однако в перегибе есть доля истины. Путешествие, чтобы состояться, должно включать в себя возвращение. То есть оценку, зачем я пошёл и то ли, что я нашёл. Петер - ни много, ни мало - хотел познать истину и найти друга.
Удалось ли? Вот вопрос и для Петера, и для нас с вами, и, как ни странно, для автора. Потому как у Германа Гессе есть Особенная Черта. Даже не черта: зазор, узкая, но глубокая пропасть между господином Героем и господином Автором.
Герой может исступленно проповедовать идеи Автора, тонко проводить их в действительность или постепенно, полегонечку к ним приходить, но никогда полностью не тождественен Автору. Непременно остаётся вопрос, в какой степени Автор с Героем изволит соглашаться. Больше того, Автор будто следит за Героем, поминутно приговаривая: "Ай, бравушки, мне бы и в голову не пришло". Как Иван Карамазов за чортом, с той лишь только разницей, что Гессе своих чертей не страшится...
И отсюда тянется красной нитью ещё один приём, из-за которого я перед Гессе преклоняюсь. Не брезгуя пафосом и не злоупотребляя им, он его тщательно дозирует. То нагнетает, то ослабляет давление. Сама фамилия Каменцинд - редкая, благозвучная, - не лишена пафоса, но Петер тут же разрушает ожидания: да у нас вся деревня Каменцинды, кроме пекаря! Далее, в рассказе о детстве: совершался странный акт искупления и наказания (градус патетики всё выше) - отец задавал мне порку, причём ни он, ни я не знали точно, за что (вся патетика псу под хвост). Так что в начале века Гессе многим казался чересчур прозаичным, а сейчас - чрезмерно воодушевлённым, наигранным.
Истина, как всегда, посередине. В пропасти. Или на шахматной доске, лежащей между Героем - восторженным бездельником-юнцом и Автором - таким же юнцом, но уже пере-жившим, пере-нёсшим, пере-страдавшим.

- Петер Каменцинд, - сказал однажды профессор истории, - ты скверный ученик, но когда-нибудь ты все же станешь историком. Ибо ты ленив, но умеешь отличать великое от ничтожного.

ФМ-2013 (8/15)

Ох, горе мне, горе!... Ну почему, почему же я забросила в свое время изучение иностранных языков??!!! Почему я лишила себя такого блаженства, как чтение литературы на языке оригинала?!

Впрочем... Впрочем, я изучала в свое время английский язык, а сетую по поводу немецкого.
Причина проста: сейчас мной овладело страстное желание прочитать эту небольшую повесть Гессе в ее исконном варианте. Ну, или хотя бы узнать у полиглотов: скажите, эта повесть так же прекрасна и на немецком, да??!!

Боже! Вот пишут же люди, а?! Слова как мед, как нектар, они льются на тебя, пропитывая своей сладостью каждую твою частичку...

Но стоп.
Это я на первых нескольких страницах была уверена, что ценность данного произведения в его стиле, в его языке, в этой паутине, опутывающей и убаюкивающей тебя.
Т.е. вначале я была уверена, что этот текст ценен как текст. Что его нужно читать ради самого процесса чтения.

Но, прочитав примерно треть, я вдруг поймала себя на том, что невероятно увлечена судьбой главного героя, что он мне близок, что уже почти любим мной - этот угрюмый, закрытый, время от времени страдающий социофобией горец, отличающийся при этом невероятной жаждой познания, филологическими и эстетическими устремлениями, чувством стиля, вкусом, способностью глубоко чувствовать и переживать.

Эта повесть - поэма. Увлекательная, порой остросюжетная, лирическая, драматическая. Поэма, воспевающая Дружбу, Любовь, Природу, Жизнь Людей.
Красивая и очень интересная вещь.

Ее можно читать вслух, ее можно заучивать, к ней можно возвращаться время от времени - иначе говоря, самая настоящая Настольная Книга.
И - это первое, что я прочитала у Гессе! Хорошее начало.

Во времена уныния и нечитуна я спасаюсь Гессе. Устав от пресности современной литературы, от злобы и обиды Ницше, я вернулась к нему. (Скоро я перечитаю всего Гессе, но это и не важно.) Можно открыть любую его книгу и окунуться в неповторимый полный магии реализм, необыкновенное внимание и любование деталями, ощущениями, переживаниями, одухотворяющей природой и природой души человека.

И не так важен сюжет, герой, действие… Они могут вызывать отторжение, осуждение, несогласие. Но я бесконечно наслаждаюсь мыслями мудреца, поэтичным слогом, взглядом художника.

Начинается «Петр Каменцинд» с описания детства простого деревенского паренька. Казалось бы, что там интересного? Но уже с первых строк ныряешь в восхитительную глубину его души, растворяешься в красоте швейцарских Альп.

Петр не такой как все. (Каждый из нас не такой, как все. И в этом мы так похожи, так близки.) Петр любуется каждой травинкой, каждой сосенкой, горами и ветром, при этом не до конца понимает и принимает людей. Ему предстоит этому научиться.

Шаг за шагом, страница за страницей мы следуем за героем через его детство, отрочество, юность и зрелость, через горы и города, Италию, Францию, Швейцарию.
Петр покидает родную деревню, чтобы получить высшее образование, стать журналистом, поэтом, путешественником и найти в себе писателя. Мы проживаем вместе с ним влюблённость и пылкую дружбу, первые потери и трагедии. А в итоге все равно возвращаемся в родную деревню…

Ах, мне так не хватило конца – старости, пусть бы и смерти! Даже проверила, точно ли у меня полная версия книги? Но со временем пришло понимание: все неспроста.

Перед нами зрелый мужчина, так и не создавший свою семью. Его отец болен, крыша дома протекает, любовь всей жизни растит не его детей. Все, что осталось – начало рукописи и воспоминания.

Мне увиделось, что конец – лишь начало новой жизни Петра. Он допишет рукопись. И создаст не одну книгу. Я же знаю, кем стал его творец. А мы, творцы, вечно пишем о самих себе)