Отзывы на книгу «Огни»

Пользователи ЛЛ, не пропустите этот рассказ!
У каждого третьего из вас (на самом деле - у каждой третьей, не сочтите пока ещё за шовинизм) на аватарке изображено кошачье, а главная героиня любовной линии этого рассказа - Кисочка!

Давайте, раз так, и начнём с Кисочки, чтобы поскорей от неё избавиться. Её линия вторична, она присутствует только во внутреннем рассказе. Это молодая женщина, каких-то семь лет назад бывшая в своей гимназии королевой, окруженной толпой кавалеров. Сегодня она проживает унылую, пустую и одинокую жизнь в несчастливом браке. Кисочка ещё молода, добра, привлекательна. Её вчерашние воздыхатели, сегодня делают успешную карьеру, живут в культурных столицах. Свободные не только от уз брака, но и от уз совести.

В тяжёлую для себя минуту, о которой и повествует внутренний рассказ, Кисочка, поддавшись соблазну любви, ставит всё на кон (как оказалось - на зеро). Конечно же она терпит сокрушительное поражение, будет жестоко разочарована, предана. Она лишится не только столь вожделенной любви, но и той светлой памяти о прошлом, которая освещала до тех пор её жизненный путь (О свете и дорогах мы ещё поговорим). Но последствий её падения мы уже не увидим, это останется за кадром. Кисочка дала, что могла и больше никому не интересна.

Вообще, участь образованных женщин (была?) незавидна. Со школьной скамьи сразу замуж, и будь добра, соблюдай приличия! Зачем тогда было учиться?! Вся святость брака, обет супружеской верности полностью лежат на её хрупких плечах. Приходится выбирать между репутацией (и самоуважением, но это не обязательно, хотя Кисочка как раз из порядочных) с одной стороны и личным счастьем с другой. Но велик шанс потеряв одно, не получить другое. Женщинам хочется большой и светлой любви, но не хочется на сеновал. Другой, возможно, в той же ситуации повезёт больше чем Кисочке (как например Дуне в "Станционном Смотрителе"). Тут важно не то, повезёт или нет, а то, что от самой женщины ничего не зависит, её судьба полностью в руках мужчин.

Бросим Кисочку плакать в беседке над морем. Для этого они обе, по-видимому, и созданы. Перейдём к действующим (бездействующим?) лицам основной части рассказа - мужчинам.

Их двое - инженер Ананьев и студент фон Штенберг. Там случайно ещё врач затесался, который и передаёт нам этот рассказ. Его диагноз в конце «ничего не разберешь на этом свете!» - вряд ли требует медицинского образования.

Герои расходятся в своих взглядах на проблему сердечной холодности и душевного пессимизма.
 
Логика студента проста. Мы умрём, за нами исчезнут и плоды наших трудов, мыслей, чувств. Погибают целые народы, цивилизации. Ничего не остаётся даже от них, куда уж там нам! Короткая логическая цепочка приводит фон Штенберга к уверенности, что раз так, то и нет смысла жить, работать, любить. Напрасна мораль, высокие чувства. От нас не останется и следа, так почему мы должны сдерживать свои животные инстинкты в попытках соблюсти какие-то нормы какой-то морали какого-то общества, о котором не вспомнят уже наши внуки. Такой вот нравственный нигилизм.

Его оппонент, инженер Ананьев, не может переубедить студента, так как у него вообще нет логических цепочек, а есть цепочка пустых бутылок на столе. Да и как ему объяснить свою позицию, когда она идёт не от холодного рассудка, а от горячего сердца. И тогда инженер рассказывает ту самую, постыдную для себя сегодняшнего, историю про себя и Кисочку. Грустный пример того, как имея в молодости тот же пессимистический настрой, идущий от "многие знания", он проявил сердечную холодность и эгоизм по отношению к Кисочке. Ананьев поведал студенту и врачу, как сегодня жалеет о своём низком поступке и о своей трусости после него. И как в целом жалеет о тех бессмысленно прожитых годах, когда, как и сегодняшний студент, он полагал, что достиг предела в понимании жизни. И сердце его было столь же холодно, как и рассудок.

Таким образом, мне показалось, что инженер олицетворяет Канта с его "моральным законом внутри нас", в то время как студент скорее подвержен идеям Ницше о сверхчеловеке.

Что мы вообще знаем о персонажах? Не мало: профессию, имена, возраст, внешность, национальность.

Профессия - это единственное, что их объединяет. Они инженеры-железнодорожники. Прокладывают дорогу, которая может как соединять, так и разъединять людей. Каждый человек прокладывает дорогу для себя, но иногда они пересекаются с путями-дорогами других. Мы можем просто пройти мимо, а можем пригласить идти с нами и либо вывести к свету, либо завести во тьму.

Другие же характеристики созданы для контраста и подчеркивают пропасть между героями.

Национальность. Немец имеет чёткую позицию, сухость общения, немногословность, педантичность. Тот же приём использовал Пушкин в "Пиковой Даме", и даже требуемые немецкие качества сходны. Студент видит только свою правоту. Это холодный философ, чей разум преобладает над чувством. Выпитый алкоголь вызывает желание закончить беседу и идти спать.

Противостоит ему в споре человек русский. Он косноязычен, но при этом общителен, горяч. Он пытается понять собеседника. Выпитое ещё больше развязывает ему язык. Ему хочется поспорить, доказать свою правоту и совершенно не хочется спать. любил хорошо поесть, выпить и похвалить прошлое

Имя. Фон Штенберг - звучное, жесткое, прямое как шпала. С другой стороны, Ананьев - мягкое, нежное, душевное.

Внешность. Вот это студент:
...некоторая грубость и сухость черт лица...
...Загорелое, слегка насмешливое, задумчивое лицо, его глядевшие немножко исподлобья глаза и вся фигура выражали душевное затишье, мозговую лень...
А это инженер:
...Инженер Ананьев, Николай Анастасьевич, был плотен, широк в плечах и, судя по наружности, уже начинал, как Отелло, «опускаться в долину преклонных лет» и излишне полнеть...
...Движения его и голос были покойны, плавны, уверенны, как у человека, который отлично знает, что он уже выбился на настоящую дорогу...
…загорелое, толстоносое лицо и мускулистая шея...

И наконец несколько слов об огнях. Ананьев и фон Штенберг глядят на огни вдоль рельс, но ассоциации у них появляются разные. Студент представляет огромный лагерь филистимлян, величественный в своё время, но совершенно нелепый сегодня, когда уже нет ни филистимлян, ни народов с ними воевавших. Инженер же видит в огоньках мысли людей. И, говоря шире, самих людей.
В середине внутреннего рассказа Ананьева зияет черная темнота. Темнота беседки, темнота дороги, по которой Ананьев с Кисочкой идут в город, темнота его жизненного пути. Ни огонька, ни звёздочки. Тогда ещё Ананьев не видел других людей, не видел чужих сердец, не видел своего сердца. Темнота вызывает страх.

Звездное небо над головой и моральный закон внутри нас наполняют ум все новым и возрастающим восхищением и трепетом, тем больше, чем чаще и упорнее мы над этим размышляем (с) Кант

Да будет свет!

Еще свежи впечатления от "Степи", читая которую, казалось бы, я заглянул вместе с автором в глубокую бездну смысла человеческого существования. Но, то была присказка, настоящую бездну открыли, прочитанные вслед, "Огни".

Повесть написана в 1888, к этому времени термин "нигилизм" уже начал выходить из широкого публичного употребления, но дух нигилизма продолжал расти и усиливаться. Настроения интеллигенции в большой степени характеризовались отрицанием религии и морали, на это накладывались веяния набиравшего силу ницшеанства.

Эта гремучая смесь приводила многих молодых интеллигентов к мысли отрицания самого смысла существования, смысла созидания: зачем что-то создавать, если всё равно, рано или поздно, всё обратится в прах. Такие взгляды, бравируя своим пониманием всемирной бессмыслицы, излагает в повести студент фон Штернберг.

Действительно, если нет Бога - нет и никакой души, следовательно, смерть индивида означает конец восприятия, конец всего. Но, то же касается и общества в целом, самой цивилизации - пройдут века, и страшные катастрофы сметут все эти дороги, города, памятники...
Но, даже не это страшно, а то, что будет уничтожена любая память, как будто и не было ничего. А если и было, то для кого? Для кого всё это, зачем, если финал един - забвение и небытие.

В таком случае, к чему мораль? Что она, как не просто связывающие путы? Если все имеет единый финал, то к чему разделение на добро и зло, на грех и благость? Есть биологическая животная сила, наделенная умственной способностью выбирать: либо добровольно прекратить эту бессмыслицу, либо брать от жизни всё, пока жив. Хотя большинство приверженцев "нового знания" выбирали упоение своей интеллектуальной исключительностью и скучающее наблюдение за бессмысленными проявлениями окружающей жизни.

Такому восприятию жизни Чехов противопоставляет, бывшего приверженца подобных взглядов, инженера Ананьева. Ему уготована роль рассказчика довольно пошлой истории: молодой столичный франт, воспользовавшись случаем, соблазняет изнывающую от скуки и мещанского быта, провинциальную барышню. Ну вот, четко по схеме - взял от жизни всё, забудь и иди дальше. Так, как правило, и бывает, когда речь идет о людях даже не приверженных некой деструктивной философии, а просто о личностях поверхностных и неглубоких.

Ананьев оказался не таков, для него важно личностное восприятие пережитого опыта, осознание правильности сделанного выбора. И он приходит к противоречию между нигилистическим отношением к жизни и потребностями своего глубинного Я.

Чехов неожиданным образом находит путь к морали, или, как это принято называть сейчас, к общечеловеческим ценностям, минуя религиозную составляющую. Смысл жизни концентрируется в жизни разума, постигающего действительность, в эмоциональной удовлетворенности этого разума. И, удивительным образом, возможное отсутствие вселенской памяти и какого-либо существования после смерти, только усиливают ценность присутствующего здесь и сейчас момента ощущения жизни.

Символично название повести. Отрицающий Штернберг видит в них отблески лагерей амаликитян, канувших в историю, потеряв перед лицом потомков всякую индивидуальность. Утверждающий Ананьев видит в огнях мысли людей. Образ огней объединяет и уравнивает такие несоизмеримые понятия как, существующий века народ и, часто живущую лишь несколько мгновений, мысль человека. Как тут не вспомнить Кастанеду: любое видение зависит от точки сборки :)

Часто так бывает, отодвинешь любимых авторов на задний план, гонишься за новым, или забытым или случайным. Часто бросаешь книги, часто попадаются хорошие. А потом остановишься , возьмешь томик Чехова и... проваливаешься в его глубину, словно в бездонный космос. Вроде и история простая - ну соблазнил свою первую, а ныне замужнюю любовь. Ну и что из того? С кем не бывает? Но потом задумываешься, перечитываешь, открываешь какие-то скрытые пласты, пытаешься выстроить и понять всю философию. А здесь и отношение человека к жизни и жизни к человеку, тут и конфликт отцов и детей, здесь и прегрешение и искупление, и разбросанные по степи огоньки

Барону эти огни напоминают амалекитян, а мне кажется, что они похожи на человеческие мысли... Знаете, мысли каждого отдельного человека тоже вот таким образом разбросаны в беспорядке, тянутся куда-то к цели по одной линии, среди потемок, и, ничего не осветив, не прояснив ночи, исчезают где-то —далеко за старостью...

Я желаю, чтобы огоньки наших добрых  мыслей не терялись в ночи , а собирались в пламя, которое освещало бы наш путь и путь окружающих нас людей на протяжении всей нашей жизни. Тогда и мир вокруг нас станет добрее и светлее)

"Вы презирает жизнь за то, что ее смысл и цель скрыты именно от вас, и боитесь вы только собственной смерти, настоящий же мыслитель страдает, что истина скрыта от всех, и боится за всех людей".

С Чеховым у меня часто бывает так: прочитаю его рассказ и думаю, ну норм, ничего так рассказ. Потом начинаю размышлять над прочитанным, всматриваться в детали, в героев, в их слова, и открывается такая глубина, что дух захватывает.
С "Огнями" вышло именно так.
Два инженера - молодой немец фон Штенберг и Ананьев, среднего возраста русский - находятся на строительстве железной дороги. В один из вечеров за посиделками с множеством бутылок и случайным гостем (рассказчик-доктор) между инженерами завязывается философский спор.

Глядя на огни бараков, фон Штенбергу представляются древние цивилизации, чьи жизни и дела стёрты с лица земли беспощадным временем. Он думает о том, что через пару тысяч лет и их дела, они сами и вся эта железная дорога точно так же исчезнут, забудутся. Что жизнь - абсолютно бессмысленна и пуста.
Ананьев категорически противится этому мышлению, столь повсеместно присущему молодым людям. И рассказывает историю из своей молодости, когда он тоже был подвержен таким мыслям. В этой истории замешана женщина, ныне замужняя, а в юности звавшаяся Кисонька. И "женская тема" в этом рассказе - повод для ещё одного отзыва.

Но в центре все же более глубокая тема. Ананьев своим примером показывает, как отрицание смысла жизни приводит к отрицанию самих основ морального кодекса человека: ведь если всё - прах, то и никакие нормы не нужны, никакая нравственность.

Теперь же, глядя на огни бараков, Ананьев видит в них людей, их мысли. И тут примечательно, что основные события его встречи с Кисонькой происходят в полной темноте. Такой скрытый смысл тьмы в душе самого Ананьева, который тогда не мог разглядеть нигде никакого света.

Взгляды фон Штенберга привлекательны и подобные мысли не раз посещали меня, да и вас, я думаю, тоже. Не зря и железная дорога здесь - ведь это путь, прокладывание пути. И как же можно прокладывать дорогу, когда сам идёшь во тьме?!

"Все эти мысли о бренности и ничтожестве, о бесцельности жизни, о неизбежности смерти, о загробных потемках и проч., все эти высокие мысли, говорю я, душа моя, хороши и естественны в старости, когда они являются продуктом долгой внутренней работы, выстраданы и в самом деле составляют умственное богатство; для молодого же мозга, который едва только начинает самостоятельную жизнь, они просто несчастие! Несчастие!"

Да, я согласна с чеховским героем в этом прекраснейшем рассказе, от которого получила неслыханное удовольствие, можно сказать - наслаждение, погрузившись в его философский текст и очень трогательную историю одной любви, которой он подтверждает свои взгляды о несчастии такого соломоновского отношения к жизни. Да, это несчастие - ощущать бренность бытия на взлёте своей жизни в ранней молодости, и большее несчастие скорее для окружающих, нежели для носителя этого ощущения, ибо что может быть страшнее равнодушного человека? Хотя, кто в молодости не заблуждался - например, ненавидя жизнь всей душой и постоянно желая смерти самому себе. Страшно звучит, не правда ли? А ощущать это ещё страшнее.

"Мысли о бесцельности жизни, о ничтожестве и бренности видимого мира, соломоновская «суета сует» составляли и составляют до сих пор высшую и конечную ступень в области человеческого мышления. Дошел мыслитель до этой ступени и — стоп машина! Дальше идти некуда. Этим завершается деятельность нормального мозга, что естественно и в порядке вещей. Наше же несчастие в том, что мы начинаем мыслить именно с этого конца. Чем нормальные люди кончают, тем мы начинаем. Мы с первого же абцуга, едва только мозг начинает самостоятельную работу, взбираемся на самую высшую, конечную ступень и знать не хотим тех ступеней, которые пониже."

Он прав, этот зрелый инженер, доказывая молодому студенту с немецкой фамилией Штенберг, что его софистика ведёт в конечном итоге к трагедии. Вернее к трагедиям, потому что для тех, кто рядом, вовсе не безопасен подобный внутренний паралич молодого человека. Увы, мы родились и придётся участвовать в предоставленном жизненном процессе, включая все свои органы чувств. Не хочешь, желая быть равнодушным созерцателем бренности бытия? Не выйдет! Жизнь тебя научит, пробудив ото сна совесть и душу рано или поздно. Лучше нырять сразу и честно учиться плавать, задыхаясь и захлёбываясь порой, но формируя красивые мускулы и ровное дыхание.

Так и произошло с инженером - рассказчиком, когда он встретил свою первую любовь и соблазнил, поддавшись сиюминутной прихоти, а потом бросил, испугавшись ответственности и нежелаемых перемен в жизни. Но вовремя опомнился... И тут я вспомнила чеховскую "Даму с собачкой", где такая же трогательная женщина заставила таки бывалого мужчину полюбить себя. Там я этому несказанно обрадовалась. Да и здесь тоже, только от этой истории у меня, надо признаться, остался какой-то неприятный приторный осадок. Эта женская беззащитность и её молниеносная преданность с привыканием, как у "кошки". Её говорящее имя Кисочка... Было во всё этом что-то жалкое, липкое и пересладкое, переходящее в чувство стыда за женское поведение.

Доказал ли своим рассказом старый молодому вредоносность тёмных мыслей? Пока нет. И никто ведь не докажет, кроме самой жизни, когда встряхнёт она как следует однажды и перевернёт всё внутри. И увидит человек череду огоньков в темноте своей спящей души. Ухватится за них взором и пойдет по освещённой дорожке, словно по следам хлебных крошек, оставленных чужими воспоминаниями и своими пережитыми мгновениями. Я надеюсь... Но, всему своё время.