Особой чести выбор книжки мне не делает, но это хоть не детектив.
Опять же, для работы пригодится.
Понятно, что это некое а-ля документально-литературное исследование, касающееся отношений известных писателей-поэтов с государственной властью, в частности, с властью советской, но и дальше тоже.
Написана книжка неизвестным мне товарищем по имени Алексей Щербаков, сведений о котором почти нет, но из книжки ясно, что он журналист, я бы даже сказала, крепкий журналюга, почти ровесник, питерский хулиган и рок-н-ролльщик (что для меня имеет значение), с пиететом к В.Топорову (много его цитирует и уважает как человека за конкретные поступки), с уважением к Сталину (но без фанатизма), знаток писательской тусовки.
Книжку купила давно, и она у меня все со шкафа падает, когда тянусь за чем-нибудь нужным. А тут решила все-таки хоть глазком. Сначала нарыла в инете отзыв, который умилил меня своей искренней верой в то, что учителя русского языка и литературы - сентиментальные барышни из пыльного дворцового коридора, которые так же, как и автор сей писанины, о многих писателях "просто не знают" и "даже не слышали про таких".
А не слышал милый рецензент, ни много ни мало, про Пильняка, Бабеля, Гумилева, Пастернака... ну, про кого там еще можно не слышать... наверное, про Бродского и Солженицына, может, про Лимонова.
Очень надеюсь, что хоть про Маяковского с Есениным он слышал.
Но самое главное, на что я купилась и книгу открыла, это вот:
"Многих учительниц русского языка и литературы хватит инфаркт от того, как их любимые писатели и поэты вели себя не культурно-возвышенно, а как обычные люди - пьянствовали, ходили налево, буянили в ресторанах"
Пошла за инфарктом, да. Очень захотелось узнать, как это там знаменитые писатели ходят налево и пьянствуют, неужто, как простые русские люди.
Дальше...
Книжка мне понравилась.
Не скажу, что много нового я для себя открыла в биографиях писателей, но взгляд автора на писательскую среду и отдельных представителей этой среды мне близок и понятен. Писатель тоже человек, и не всегда идеальный человек, даже чаще - наоборот, совсем не идеальный. Ага,
"пьянствует, ходит налево и буянит в ресторанах".
Абсолютно понятно желание автора, не отнимая у писателей их литературного пьедестала, взорвать лишний человеческий постаментик, на который взгромоздили наших творческих деятелей время, идеология, власти, вдовы, восторженные читатели и почитатели.
Сделано все спокойно, без истерик, без нарочитости. Ну, на самом деле, зачем одному Булгакову два постамента: постамент для любимого миллионами автора "МиМ" и постамент для жертвы сталинского режима от заплаканной вдовы и возмущенных сим режимом потомков? Стоять на двух постаментах, все равно что сидеть на двух стульях - грохнешься обязательно. Не сегодня - так завтра.
Читать мешало понимание того, что книжка о гениях написана автором буквально на коленке. До середины - точно. Нет, все, что там написано, похоже, обдумано основательно и не один раз, но вот воплощено небрежно.
Глаз и ухо режет бесконечное "круто" и "чётко". Не могу не процитировать, хотя это очень неудобно - текста в инете нет.
"Тогдашняя - да и сегодняшняя - политика, допустим, телевидения очень четко направлена на воспитание человека "общественного потребления". Просто большевики были первыми, кто эту задачу четко сформулировал".
Тут еще и с грамматикой что-то напутано.
"Декларируемый имажинистами метод - текст как нагромождение крутых образов - много позже всплыл в текстах русских рок-музыкантов < >
В газетах писали вещи покруче. < >
Времена были крутые, так что..."
Современный сленг, употребляемый автором в рассказе о 20-30-х годах прошлого века действует приблизительно так же, как фраза "Пушкин взял чемодан и поспешил на электричку".
"В этом ... скрыта одна из причин поведения двух самых агрессивных литературных тусовок двадатых годов - ЛЕФ и РАПП".
"...есть дворянская культура, буржуазная... А теперь в темпе вальса необходимо создавать свою, пролетарскую. < >
Впрочем, эти левацкие закидоны не определяли деятельности Пролеткульта".
"...поэт не учел, что времена переменились. И облажался".
"... "пролетарских писателей" попросту разогнали. Лафа кончилась".
Кроме того, есть и просто ошибки.
Но поскольку вторая часть книги чище и ровнее, то и первая была прощена.
Да и содержание подкупило.
В моем представлении, все писатели делятся на тех, в чьем творчестве адекватно отражается их личность (Толстой, Пушкин), и на тех, кто, несмотря на дырявую личность, душу с нравственными прорехами, может создать шедевр вдохновляющий и созидающий. Ну, или разрушающий красиво, так, что сам разрушаемый деструкцию ощущает как благодать.
В книге речь идет только об одном из первых, а все остальное - о вторых. О тех, чья личность была подвергнута проверке не самыми лучшими временами и обычными человеческими искушениями: славой, властью, деньгами, - и этой проверки не прошла. Автор не судит, просто отделяет мух от котлет: вот творчество - а вот человек.
Скажу по чести, мой взгляд совпал с авторским почти стопроцентно, несмотря на его явную симпатию сталинскому режиму.
Ну, посудите сами.
Какой смысл кричать о том, что Есенин пал жертвой кровавой гэбни, если человек действительно допился до чертей. При этом был дружен с этой самой гэбней, ни слова не сказал супротив, сам был довольно хитер и смекалист и нюхом чуял, откуда ветер дует и как писать творить по ветру, а не плевать против. Очень убедительно рассказано и доказано, что простодушия в Есенине было не больше, чем в лисе Алисе, особенно, когда он явился в Питер.
Маяковский, встретив его "в лаптях и рубахе с какими-то вышивками крестиком", "Есенину не поверил". Да и правильно.
"- Пари держу, что вы все эти лапти, петушки да гребешки бросите! Есенин возражал с убедительной горячностью..."
И бросил же, кто б сомневался. И не потому, что понял прелесть городского наряда, а потому что добился своего - произвел впечатление, стал заметен.
Документально доказывается и то, что смерть Есенина - самоубийство, а никакие не происки режима. Но про это уже мне и говорить не хочется. Сама я Есенина как поэта никогда не любила, а остальное тогда - зачем?
Удивительные параллели проводит автор с современными медийными рекламными трюками, убедительно доказывая, что "все уже украдено до нас" и что футуристы начала века двадцатого занимались не чем иным, как самопиаром и рекламой, а реклама, как известно "эксплуатирует штампы сознания, а не создает новые формы".
Не гнушался этим и Маяковский. При всем моем уважении к нему как к поэту. И трагедия-то его жизни, и смерть - все оттого, что наступил-таки "на горло собственной песне", а не оттого, что замучили его режим и несвобода.
Свободней многих были писатели при Сталине, ибо идеология была такова: на голом принуждении никуда не уедешь, нужна смазка. И вот этой смазкой умный Сталин и сделал литературу, а чтобы смазка была нужной марки, он просто купил тех, которые поталантливее и попродажнее, скопом, подарив им Переделкино, кормушку в виде Союза писателей и тд и тп, о чем все прекрасно осведомлены, поскольку читали "Мастера и Маргариту".
Так вот вопрос. Ежели ты такой идейный и кровавая гэбня тебе палки в колеса сует, чего ж ты стал "первым учеником"-то?
Понятно, какой идиот выберет нищету и прозябание в безвестности, если есть возможность писать не в стол и жить безбедно. Можно за это осудить? Да нет, конечно.
Только ты не тычь в нос своим чистым, незапятнанным прошлым и борьбой с несправедливостью.
Из всех поэтов и писателей начала 20-го века честным остался только Гумилев. Я никогда не понимала его поэзии, она меня всегда страшила непонятной силой и экзотичностью, но как человек уважения он достоин безмерного, и разные источники тому свидетели.
Он ЕДИНСТВЕННЫЙ, кто по этому дурацкому Кронштадскому делу, которого и не было-то толком, не сдал ни одного человека. НИКОГО. А его "посчитали" и в списки внесли. И расстрелян был не за то, что участвовал, а за то, что, скорее, плевал на существование политических передряг и жил так, как считал нужным. За легкомыслие, короче. За безумство храбрых.
А был ум жадных. Имя Мандельштама ничего не говорит моему сердцу. Как и его поэзия. Но я не согласна с автором, что
"если кто-то о Мандельштаме и помнит, кроме профессиональных филологов, то лишь благодаря раскрученному вдовой мифу. Даже в застойные времена в среде фрондирующей интеллигенции его чтили, но не читали".
Что касается меня - это, безусловно, так: не читаю, не люблю, не помню. Имя звучит, однако. Уж не знаю, насколько читаемы стихи.
Но дело в другом. За всей невнятицей биографии всегда слышны два мотива: жертва и могильная тоска. Могильную тоску можно отбросить сразу, это я понимала всегда. Собственно, если человек погиб в лагере, это, конечно, страшно. Но почему-то мне, особенно после чтения статьи о Мандельштаме в данной книжке, совсем перестало быть неловко за то, что я его не люблю. Ни как писателя, ни... никак...
Мнения о Пастернаке у нас с автором совпали тоже.
Единственная цитата, известная, но определяющая:
"А я могу сказать, что вы очень плохой товарищ, товарищ Пастернак!"
И.В. Сталин.
А стихи его я люблю.
Гениальную оценку бессмертному роману Булгакова "Мастер и Маргарита" дает Щербаков. По-моему, это самая адекватное суждение из всех, мною когда-либо слышанных. Помним о роли литературы в нашем царстве-государстве.
"Именно на сореализме воспитано поколение железных людей, которые не пропустили немцев (я не понимаю, почему не "фашистов"). ... А поколение, воспитанное на "Мастере и Маргарите", пустило страну псу под хвост".
Шедевр, но воздействие вот такое. Разрушительное. И ничего не попишешь.
Осталось удивиться, как совпали наши взгляды на глыбу и матерого Солженицына.
"Человек мог сломаться в лагере - и пойти в "суки", чтобы облегчить себе жизнь. Он мог пойти на это и из идейных соображений... НО! Вставать после этого в позу морального судьи всех и вся, призывать "жить не по лжи" - как-то не с руки..."
Даже если отбросить темную историю со стукачеством Солженицына в лагере, то его нравоучения из-за бугра, когда здесь в 90-е годы творилось черт знает что и самим было не разобраться, меня всегда выводили из состояния равновесия, ибо сытый голодного не разумеет, а уж поучать этого голодного - просто стыдно.
Доброго слова заслуживает В.Топоров, чьи статьи цитирует автор. Но не за цитаты, а за честность и смелость. Отбиться от стаи, когда все за, и только ты против, не подписать то, что подписали все - это дорого стоит. Я и сама к нему не очень ровно дышу.
Вот такие вот писатели и творческие деятели. И, похоже, ничего не меняется. Да и зачем?
"...творческая интеллигенция мечтала о трех вещах: возможности громко тявкать на власть, писать книги матом и ездить за границу... Когда они всего этого добились - на остальное им стало наплевать".
Это о шестидесятниках и "Метрополе". Но что изменилось-то? Свобода - лить дерьмо? Художественность - чернуха и дурной слог? Любовь читателей - количество бабла?
***
Эй, писатели!
Напишите мне книгу о добром и вечном!
И я выкину Щербакова за ненадобностью.