Присутствие в сюжете Артура Конан Дойла и Оскара Уайльда меня изначально насторожило. Я очень не люблю, когда авторы эксплуатируют чужих персонажей, любое такое произведение мне кажется фальшивым, потому что как должно быть на самом деле, знает только создавший персонажа автор. Но здесь речь все-таки не о персонажах, а о реальных личностях, что вселяло легкую надежду на успех. Любопытство пересилило, я решила прочитать, может, такие действующие лица – это все-таки неплохо.
Ну, в каком-то смысле я оказалась права. Присутствие в сюжете двух настоящих писателей – самое меньшее из зол, которые можно встреть в книге. С первой же страницы на моем лице проступила несимпатичная гримаса – рот скривился в отвращении, а брови взлетели куда-то к затылку.
Первая страница. Конан Дойл едет в кебе и размышляет о сцене смерти Шерлока Холмса. Кеб останавливается.
«… Артур Конан Дойл обнаружил, что находится посреди лондонской улицы. Он растерянно заморгал. Где он? Зачем нанял кеб? Его пальцы в мокрых перчатках сжимали открытый конверт. Он вытащил и развернул кремовую бумагу».
Догадываюсь, что автор хотел показать секундную заминку замечтавшегося писателя, а получилось, что Конан Дойл страдает слабоумием. Вскрытое письмо он читает как в первый раз – опять же, понятно, чтобы и читатель ознакомился. Но это очень похоже на приступ склероза.
«Дойл тряхнул головой и уплатил вознице два шиллинга. Шагнул было к мраморным ступеням и остановился, решив не отпускать кеб.
Слишком поздно. Возница подхватил вожжи и был таков.
Конан Дойл помедлил перед изящным шестиэтажным строением, каких много в кварталах Мэйфейра. Холодный мартовский дождь застилал глаза. С неожиданным для взрослого человека проворством Дойл запрыгал по лужам, придерживая шляпу и стараясь не забрызгать новое пальто».
В паре строчек – резкие движения головой, нерешительность, смена настроения и инфантильное поведение. Диагноз, доктор? Я думаю, Конан Дойл – животное.
Если цитата не убедила, вот вам еще одна:
«Конан Дойл сердито втянул щеки и встопорщил усы».
Короче, с первых строк бросается в глаза, насколько это плохой текст. И судя по всему, в данном случае вина лежит не столько на переводчике, сколько на самом Энтвистле. Вроде бы тут и там раскиданы эпитеты, автор щедро сопровождает прилагательным каждое второе существительное. Но создается ощущение, что текст нещадно сокращали. То и дело автор сбивается на почти телеграфный стиль. А когда вдается в детали, невольно подумаешь, что лучше бы промолчал.
«Высокие массивные стены поддерживали потолок, парящий на высоте сорока футов»
А диалоги! Скупые, отрывистые и удушающе современные. Так Конан Дойл и Уайльд, может быть, переписывались бы в вотсапе, но они никак не могли общаться таким образом в родном времени.
Вот эта парочка зашла в чужой дом и была поймана с поличным:
"- Кто вы такие, черт подери? – услышали они позади себя.
В дверях стояла прилично одетая пара. На почтительном расстоянии застыл слуга, навьюченный багажом.
- Я Артур Конан Дойл."
Сдается мне, Шерлок Холмс на его месте сказал бы: «Простите за вторжение, джентльмен, леди. Позвольте вам все объяснить, но сначала разрешите представиться: Шерлок Холмс».
Простыня
Вообще фигуры писателей получились отталкивающими. Про Дойла вы уже многое поняли по приведенным цитатам, Уайльд вышел немного интереснее, но все-таки получился уж слишком наглым и эпатажным. Нездоровое поведение его тоже стороной не обошло.
"- Ах, как бодрит свежий деревенский воздух с легкой примесью навоза. Вот бы сфотографироваться перед телегой с сеном в крестьянской робе, поношенной фуражке и с колоском в зубах.
- Оскар, ты серьезно?
- Нет уж, ни в коем случае, - запротестовал Уайльд в ужасе. – В таком виде я и в гроб не лягу."
Я тоже всегда сразу же впадаю в ужас, если мои шутки не понимают, да.
Плохой стиль – это только полбеды, с этим можно бы еще смириться. Но на этих страницах похоронена логика, почтим память бедняги. Отмечу несколько эпизодов, которые оставили самые крупные шишки на моем многострадальном лбу (когда я отчаянно билась им об стену), хотя по мелочи их было значительно больше.
« - Кровожадный выродок, - рявкнул бородатый землекоп и швырнул в него тухлую устрицу.»
Это в А.К.Д. кидаются всяким за то, что он убил Холмса в последнем на тот момент рассказе. Устрицы припасены у каждого уважающего себя английского землекопа как раз на такие случаи.
А вот А.К.Д. и О.У. возвращаются в тот самый дом, куда Дойл приезжал на первой странице.
«- Артур, есть только один дом с таким номером, и мы уже третий раз проезжаем мимо него.
- Не может быть, - настаивал Дойл, - этот совсем не похож.
…
Он догадался, в чем дело, когда не нашел дверного молотка.
- Он пропал!
Оскар Уайльд показал тростью на дверную табличку с номером:
- Вот же номер сорок два, ты сам сказал.
- Тут был дверной молоток – золотой феникс. А теперь его нет.»
То есть дом СОВСЕМ не похож на себя, потому что в нем по-прежнему шесть этажей, те же окна, крыша, та же ярко-красная дверь, только дверной молоток сняли, а Конан Зоркий Глаз углядел недостачу сразу из кеба.
Теперь герои прибыли в огромное загородное родовое поместье. Они вошли в огромную залу с парадной лестницей и мраморными полами.
«Лестница угрожающе раскачивалась и скрипела, пока они переползали со ступеньки на ступеньку, судорожно вцепившись в перила».
Вы можете себе представить в такой зале – такую парадную лестницу, которая не только скрипит, но еще и раскачивается?
Ведет их по лестнице, кстати, дворецкий. Он слеп, как крот. Большая часть слуг тоже слепые: хозяйка дома боится света, окна забиты, в замке царит мрак, и слепым слугам проще освоиться в таких условиях. Все бы ничего, но потом обнаружится, что дворецкий в этом доме с малых лет, еще его отец служил той же семье. Как же так вышло, что он оказался слепым вместе с остальными слугами, которых специально нанимали под нужды хозяйки?
С любовной линией тут все особенно плохо, в худших традициях слащавых романов. Даже странно, что до нефритовых стержней дело все-таки не дошло (так что если кто надеялся почитать про задорный секс именитого писателя с сочной девицей – увы, даже на это книга не годна). Умирающая от чахотки супруга Дойла, потупив глазки, сообщает мужу, что разрешает ему гулять, раз она сама уже не может давать ему близость. Уже в этот момент читателя начинает слегка мутить. И конечно, сразу же на горизонте появится достойная кандидатура – естественно, неописуемой красоты фигуристая юная девушка с фиалковыми глазами и, по-моему, блондинка.
«Все-таки он ожидал встретить пожилую даму [непонятно, почему, раньше он слышал голос леди Тракстон, и это был голос молодой], а на деле леди Тракстон унаследовала титул в юном возрасте. Несмотря на то что лицо ее было закрыто, он не дал бы ей и двадцати лет, ведь соблазнительные формы не утаишь».
Во-первых, если припечет, еще как утаишь, во-вторых, определить возраст по соблазнительности форм – а вам слабо?
А вот немного перчика. Тайная встреча в полночь, сугубо по делу.
«Она сменила черное кружевное платье на белую ночную сорочку. В лунном сиянии тонкий материал просвечивал, не скрывая ее наготу: упругую грудь, пышные бедра, стройные ноги».
Вы можете себе представить, что благородная леди выйдет в таком виде к незнакомому по сути мужику, своему гостю, не имея цели отдаться ему на ближайшем рояле? По-моему, это возможно только во влажных фантазиях автора.
Короче, обнять и плакать. Все настолько плохо, что даже сюжет не может вытянуть роман.
Кстати о сюжете. Его можно описать емким выражением «надела все лучшее сразу». Автор так старался создать таинственную атмосферу, что помимо канонического страшного замка и двух известных писателей в романе есть: медиумы, спиритические сеансы, привидения, галлюцинации, дрессированная обезьянка, левитация, шарлатаны, телепортация предметов, очень редкое заболевание, гипноз, гермафродит, убийство, жуткий склеп, магические зеркала, странные картины, ведьма и один ритуальный костер. Ах, да, еще семейные тайны и внебрачные дети. Выбрал бы автор два-три пункта из этого разносола, получился бы, наверное, крепкий мистический сюжет с интересными поворотами. Но когда на голову читателю обрушивается столько всего, совершенно невозможно принимать это всерьез и хоть сколько-то интересоваться происходящим.
Неанглийская Англия, невежливые придурковатые джентльмены и неинтересная мистика, вот и весь роман.
