Перед своей смертью мама полюбила меня

С нею не любят общаться – слишком уж это утомительно. То и дело она что-то поправляет на себе, одергивает, расправляет. Приглаживает волосы, тревожно глядя в глаза собеседнику – это тоже не все переносят. Что за манера – смотреть прямо в глаза, словно в поисках страха или скуки, или неискренности?! Смотрит она при этом искательным взглядом, словно упрашивает о чем-то, молит, но о чем ее мольба, непонятно, да и некогда разбираться. Какие мольбы, о чем вы?! Жизнь несется, скачет, до умоляющих ли взглядов – пусть даже и думаешь о себе потом как о колоде бесчувственной, это быстро проходит, а вот беспокойство которое селит в тебе этот жалкий умоляющий взгляд, это постоянное одергивание и оглаживание одежды, постоянные поиски – неосознанные, разумеется, но все равно раздражающие – зеркала, темного стекла, любой отражающей поверхности, в которой можно было бы увидеть себя и убедиться, что все в порядке, какой-то нарциссизм наоборот – все это безумно утомляет надолго и надолго вселяет тревогу и желание смыться, уйти поскорее и поскорее забыть этот ищущий взгляд, этот торопливый захлебывающийся голос: она знает, что с нею не любят разговаривать, черт возьми, она совсем не глупа при этом своем поведении, она даже знает причину такой нелюбви к ней, но ей, словно все равно, лишь бы только удалось рассказать как можно больше, пока попавшийся и томящийся собеседник еще не ушел, еще стоит здесь, перед нею, озирается тоскливо по сторонам, переминается с ноги на ногу и мямлит что-то вроде «да что вы говорите» и « поразительно». Тяжелое зрелище и тяжелое впечатление.