Динамика функциональных изменений в сельских общинах в ходе проведения реформы
В основе политических структур традиционных горских обществ Северо-Восточного Кавказа лежала самоуправляемая община, прототип которой, сложившийся в древности в районе Средиземноморья, исследователи характеризуют как одно из самых высоких достижений социального и политического развития. Спонтанное саморазвитие подобных общинных систем, прежде всего развитие частной собственности ее членов на обрабатываемую землю, через формирование сообщества не просто землевладельцев, но свободных землевладельцев, предопределяло развитие самой общины в самодовлеющую гражданскую и политическую (государственную) систему. Важность частной собственности на землю в общинах подчеркивал М. Дьяконов. Он писал, что именно благодаря этому обстоятельству, античный тип общины являлся наиболее прочным. Кавказская независимая община была типологически единообразна с общиной средиземноморского региона с дуальным сочетанием частной и общественных форм в землевладении и с гражданской линией организации власти, т. е. управляемой выборными и сменяемыми лицами из числа общины63.
Превращение сельской общины в административное подразделение, несущее административные, судебные и фискальные функции, привело к изменению ее структуры и органов управления. Общинные органы управления потеряли свою патриархальную демократию. Если раньше все важные дела в общине решались путем всеобщего обсуждения, то в пореформенный период общественное управление зависело от воли и желания окружных начальников и атаманов. Аульное общественное управление, по «Положению» 1868 г. состояло из аульного схода, аульного старшины и аульного суда. К концу XIX в. аульный сход приобрел новые черты: в нем могли участвовать не все жители селения, а только выборные, по одному человеку от десяти дворов, избранные простым большинством голосов. Основными функциями сельского схода стали фискальная – раскладка и сбор податей и недоимок, и полицейская. Нельзя было собирать сход в отсутствии аульного старшины. Но даже и его присутствие не всегда давало решению схода законную силу. Для этого нужна была санкция уездного или окружного начальника, а иногда и начальника области64.
Сложившаяся к концу XIX века система управления формировалась искусственным путем: ее появление было связано не с процессом саморазвития горских обществ, а с сознательной и целенаправленной деятельностью российского правительства. Будучи неизменно обращенными «к пользам империи», конкретные формы управления приобретали зачастую вид механически сконструированных и насильно навязанных административных схем, в которых функциональные пространства традиционных принципов постепенно вытеснялись из повседневной управленческой практики и получали статус неофициальных65.
В период подготовки земельной реформы у руководства страны возник вопрос: «Какую систему принять в наделе землями на Северном Кавказе – общинную, устраняющую появление пролетариата, или частную, ведущую к более совершенному развитию сельского хозяйства?» В конечном итоге было решено за основу земельной реформы взять сочетание общинной и частной земельной собственности 66. Общинное пользование означало совокупное пользование землёй и раздел продуктов труда между общинниками67.
Первое «завладение» землёй не происходило путём индивидуального захвата. Чтобы освоить и отстоять новые земли, необходимо было действовать сообща, дружно, с определённым договором, с помощью родственников или территориальной группы. Поэтому в отношении частных участков земли, определение «первый надел» будет ближе к истине, чем – первое «завладение»68. При продолжительном владении одного рода (собственников), избегалась черезполосность и предупреждались переделы и разделы, а также облегчалось удобрение почвы и уменьшались затраты на севообороты. Примером основательного устройства общинного землевладения являлись Голландия, Швейцария, где земель помещиков было довольно мало. При этом надо заметить, что в этих странах, в отличии, скажем от России, порядок пользования и эксплуатации определялся грамотами и уставами 69. Самостоятельность и индивидуализм английских землевладельцев основаны на том, что общинниками они перестали быть уже сотни лет тому назад (с XIII в.), став свободными владельцами, или держателями земли. В Британии крестьянский «мир» утратил свое значение за сотни лет до разрушения русской общины, поэтому сельское окружение не мешало землевладельцу, фермеру принимать решения и выступать как свободный субъект обычного права, или, например, продать свою землю и эмигрировать, или переехать в город. Напряженность конфликта с Ирландией отчасти связана была с тем, что ирландцы с начала английской экспансии защищали свою сельскую общину, в которой жили 2 тыс. лет, и свои общинные земли, противодействовали их конфискации, результатом чего явились массовые репрессии на ирландской земле70.
Вторая форма владения – мирская. Мир, как юридическое лицо, владеет землёй, прирезанной к селению и на основании этого коллективного права владения, определяет способы пользования ею: одной пользуется сообща для выгона, водопоя; другую делит поровну между домохозяевами. Мирской способ вырос на праве поземельной собственности, обусловленной семейным бытом. Состав мирского землевладения был подвижным, срочным, изменчивым, зависящим от наличия рабочих сил в данный момент71.
Третья форма – участковая. Здесь и владение, и пользование в единоличном праве, принадлежащем главе семьи и переходящем от него по наследству к другим членам.
До введения российских порядков у чеченцев в основном главенствовала мирская форма землевладения и участковая. После земельной реформы основной формой землевладения стала общинная собственность. Однако с правовой точки зрения мирскую форму никак нельзя было смешивать с общинной, а заменять, только с помощью вознаграждения, так как право пользования при мирском – единоличное, частное, посемейное – а, при общинном, – коллективное72.
Развитие арендных отношений, как результат перераспределения собственности на землю
В истории захвата монополистическим капиталом крестьянских земель в Чечне целую страницу составляет борьба чеченских жителей за свои права за землю73. Сами чеченцы, сознавая недостаток своего землевладения, подали в 1888 году всеподданнейшее прошение императору, в котором жалуются на земельное стеснение, что строительные материалы и дрова они вынуждены покупать у частных владельцев или у казны, а раньше пользовались ими бесплатно. Люди ничего не получают от заготовки леса – ни в смысле занятости, ни в смысле компенсации, они могут лишь беспомощно наблюдать за тем, как навсегда исчезает источник их средств к существованию74. Из-за недостатка быков и плугов жители вынуждены были запахивать поля сообща, составляя артели из нескольких хозяев75.
Терское межевое управление, давая объяснения, указывало на следующие факты: «Вся плоскостная часть Большой и Малой Чечни, с прилегающим малочеченским лесом, составляет площадь 271086 десятин. Из неё разновременно отошло 6 казачьим станицам 650 десятин, Терскому казачьему войску 1560 десятин леса, пожаловано в частную собственность за заслуги отдельных лиц 8645 десятин, отдано городам и слободам 8266 десятин, 43 чеченским аулам наделено 234970 десятин, в ведении лесного ведомства состояло 16965 десятин. Таким образом, свободных земель нет…»76.
Из-за недостатка земли чеченцы вынуждены были брать землю в аренду. Арендная плата в Чечне достигала ежегодно 400000 рублей. С началом 80-х годов правительством были предприняты меры к ограничению арендования казачьих паевых наделов на длительные сроки. Это было вызвано тем, что с ростом переселения крестьян из внутренних губерний России наделы бедных казаков стали переходить к иногородним – переселенцам, или зажиточным местным жителям. И если законом 21 апреля 1869 г. казакам было предоставлено право сдавать в аренду паевые наделы на длительный срок лицам всех сословий, то по инициативе казачьей администраций, обеспокоенных ростом безземельных казачьих хозяйств в результате сдачи земель в аренду на длительный срок (на 1015 лет) по низким арендным ценам, в 1888 г. подобная сдача в аренду паевых земель сначала запрещалась, а в 1891 г. в связи с законом об общественном управлении казачьих станиц была ограничена сроком не более 1 года. Годичный срок аренды привел к снижению арендных цен, к отказу от агрономических мероприятий. И только в 1912 г. было принято решение о шестилетней аренде с ежегодным внесением арендной платы77.
Правительственное областное правление являлось крупным собственником экспроприированных крестьянских земель, в том числе и лесных угодий. Валовой доход Терской области в 1871 году составлял 20765 рублей78. С тех пор, как контроль над лесными угодьями был передан Департаменту лесного хозяйства, а не местным общинам, состояние лесов ухудшилось. Проблема восстановления леса, как и обезлесения, заключалась в том, что деревья по-прежнему оставались объектом большого бизнеса79.
Земли Чеченской плоскости, по своему плодородию нисколько не уступали Кубанским землям и во многом превосходили даже самые лучшие угодья России. В Чечне горцам было положено не более 3 десятин земли на мужчину. Казакам давали по 20 десятин на душу. Такой обширный надел должен был стимулировать казаков к занятию скотоводством и коневодством80. По поводу горцев у руководства сложилось следующее мнение: «Большой поземельный надел положительно будет им вреден. Изобилие земли даст возможность пренебрегать её возделыванием и заниматься усиленно скотоводством. Этот промысел, когда он берёт перевес над земледелием, приучает жителей к праздности, и отсюда развивается и поддерживается в них страсть к хищничеству. Напротив, ограниченность поземельных угодий заставит горцев заняться обработкой своих земель; а с тем вместе они должны будут отказаться от своей страсти к наездничеству, которое возможно только при изобилии табунов». «Жители претендуют, – читаем мы в одном из документов, – на земли Куринского полка, расположенного в укреплении Ведено и Эрсеной, в Ичкеринском округе. Полк держит свои табуны и скот на чеченских землях и здесь-же заготавливает себе сено, что весьма стеснительно для населения»81. При земельном устройстве Кавказских полков, правительством было обращено внимание на то, что земли полков Кизлярского и Гребенского, вошедших позже в состав Терского казачьего войска, в большинстве своём неудобны для хлебопашества, а потому, с целью уравнения выгод притерских казаков с положениями других полков, владеющих лучшими землями, правительство предоставило этим двум полкам, по «Положению» от 14 февраля 1845 года – рыболовство как в рукавах Терека, протекающих по казачьим землям, так и на морских водах, перед устьем этой реки82.
В 1861 году чеченцам объявили, что их собственность – плоскостная земля Большой и Малой Чечни, за исключением участков, занятых во время войны под укреплениями и казачьими станицами. Жителям горных районов разрешалось только пользоваться землёй, т. к. она становилась казённой. За принадлежавшие казакам на правом берегу реки Сунжи мельницы, сады и хозяйские постройки, казаки должны были платить чеченцам, по обоюдному с ними соглашению83. Государство наделяло земельными участками и горцев, вступивших в казачье сословие, за службу в иррегулярных войсках. Размеры земельных наделов зависели от социального и общественного положения, занимаемого горцами в своих обществах, а также от положения занимаемого в казачьих войсках84. Руководство придерживалось следующего положения: «Народ не должен думать, что Правительство злопамятно: оно хорошо знает, что народ во время неприязненности наносил русским вред по увлечению, по праву войны, что уже навсегда предано забвению»85.
Чеченская равнина протягивалась полосою в северо – восточном направлении между Чёрными горами и рекой Сунжей, от реки Фортанги к Качкалыковскому хребту. Длина всей равнины составляла 70 вёрст, а наибольшая её ширина достигала 30 вёрст (напротив г. Грозного). По плодородию почвы, Чеченская равнина, после Кахетии, считалась лучшим уголком на Кавказе. Земля её почти вся состояла из чернозёма и была хорошо орошена реками и каналами86. По территории Чеченской равнины протекали реки: Терек, Фортанга, Сунжа, Гехи, Гойта, Аргун, Басс, Хулхулау и др. По левую сторону реки Гойты располагалась Малая Чечня, по правую – Большая. Вся Чеченская равнина по качественному составу почвы занимала первое место в Терской области.
До 1840 года границы Чечни простирались гораздо дальше и захватывали значительное пространство правого берега Терека и левого берега Сунжи. С 1888 года, после преобразования Терской области, 5/6 пространства Чечни было заключено в Грозненском округе. В 1893 году территория, занятая чеченцами, располагалась на значительной части Сунженского отдела, почти 1/3 Хасав-Юртовского округа и занимала полностью Грозненский, Веденский, Аргунский округа. Надтеречные участки были отделены от остальной Чечни землями казачьих станиц. Площадь Чечни без Надтеречного участка равнялась миллиону десятин земли87. По мнению наместника на Кавказе, Н.Н. Муравьёва – Карского, по правому берегу Терека и по обоим берегам Сунжи жили чеченцы, которые считались покорными, но, однако, содействовали набегам хищнических шаек на Линию»88. По данным А.А. Гассиева земли по правому берегу Терека, договором с Персией за 1735 год, были признаны русским правительством входящими в состав территории независимой Чечни. Надтеречная часть этой территории была завоёвана русскими войсками (не казаками) в 1750–1770 гг. 89
О проекте
О подписке