Я лишь молча киваю и мы входим. Мы подходим ближе. Это родители. Это действительно они. Элис и Эдисон отшатывается в сторону. Элис ахает и качает головой. Я смотрю на бездыханные тела родителей и чувствую, как часть меня умирает, как и умерли они. Папа и мама. Они мертвы. Их больше нет.

– Это всё из-за меня! – я стискиваю челюсть и со всей силой ударяю ногой об столешницу с медикаментами. Так не должно быть! Так не должно быть!

Я отхожу в сторону не в силах смотреть на них. Это ужасно. Как можно представить жизнь без них. Чувствую, как чья-то тёплая рука касается моего плеча. Это Элис.

– Дейв, ты не виноват. – Она качает головой, сжимая губы.

Я не выдерживаю, и эмоции меня побеждают. Я плачу, чёрт возьми, как малый ребёнок. Я утыкаюсь в её волосы, а она крепко меня обнимает.

– Ты справишься. Мы справимся. У тебя есть мы. Я и Эдисон. Мы ни за что тебя не оставим. Мы твоя семья. Тсс…Тише, не надо. – Её голос дрожит, и она медленно гладит меня по спине, стараясь успокоить.

Боже! Доктор в испуге заходит к нам и говорит, что время вышло. В коридоре я упираюсь спиной к стене и хватаюсь за голову. Эдисон подписал бумаги, что эти трупы…родители. Эти слова не должны стоять в одном предложении! Я до сих пор не могу этого понять! Эдисон приближается ко мне и крепко удерживает меня за плечо

– Не говори, что ты виноват. Не надо, Дейв. Они сами запретили тебе их отвезти. Папе стало плохо, но он успел остановиться, – он нервно сглотнул. – Только вот на встречную полосу в них влетел грузовик. Не смей винить себя, слышишь!? – он практически кричит мне в ухо и крепко сжимает в объятиях.

Я киваю, делая вид, что понял его, но это не совсем так. Чувство вины всё же съедает меня изнутри, и я этому не подвластен.

Глава 9

Месси

Два месяца пролетели, как день. Да чего это я? Нет. Эти два месяца тянулись бесконечно долго. Целыми днями я сидела дома и готовилась к поездке в колледж. Сидела за учебниками, думала, на какие курсы или кружки я запишусь дополнительно. Должно же у меня появиться хоть какое-то хобби.

Сегодня тридцать первое августа. Завтра папа посадит меня на самолёт, и я улечу в Чикаго, где меня должна встретить Элис – папина сестра. Жить я буду в общежитии. Конечно, тетя звала меня жить к себе, но я не хочу стеснять её мужа Эдисона. Я считаю, что мне пора привыкнуть к самостоятельности. Жить одной и только самой нести за себя ответственность. Такая свобода пренебрежительна, но от этого мне ещё интереснее и в то же время беспокойнее. К тому же, если мне станет совсем грустно или возникнут проблемы, я всегда могу обратиться к Элис. Наверное, это и есть одна из причин, почему папа отправляет меня именно в Чикаго.

Спускаюсь вниз, и замечаю, что папы в гостиной нет, значит, он на кухне. Чувствую запах кофе. Капучино. Это, пожалуй, единственный вид кофе, который я так любила. Папа сидел на стуле, скрестив ноги, и смотрел новости на маленьком телевизоре, который стоял в углу комнаты.

– Доброе утро! – я обнимаю его сзади, и подсаживаюсь рядом с ним, наливая себе капучино.

– Доброе, – спокойным голосом отвечает папа. – У меня для тебя кое-что есть. Он встаёт из-за стола и выходит из кухни. Возвращается с каким-то листком в руке.

– Держи. – Он протягивает мне листок. Это оказался рекламный буклет.

«Одинокие сердца» – так написано большими буквами в начале, затем продолжение.

«Группа поддержки для тех, кто потерял близкого человека. Здесь вы обретёте спокойствие, общаясь с людьми, носящих на себе груз потери.

Мы тебе поможем. Ждём тебя на Руш-стрит.

Всё это было написано на картинке, в виде огромного сердца, к которому тянутся множество рук. Я озадаченно посмотрела на папу, догадываясь о его намерениях.

– Ни за что, – отрезаю я, и откладываю буклет на другу сторону стола.

– Ну почему? – папа устало вздыхает и кладет руки на колени.

– Мне это ни к чему. Со мной всё в порядке, – утверждаю я, отпивая глоток кофе.

– Месси, ты ведь сама говорила. Чужой город – это страшно, а в этой группе ты сможешь найти себе друзей.

– Мне не нужны друзья, то есть, я могу познакомиться с кем-то и в другом месте.

– Я беспокоюсь за тебя, а если ты будешь ходить туда, то я буду чувствовать себя спокойнее. Там тебе помогут.

– Я, по-твоему, нуждаюсь в помощи? – возмущённо фыркаю я.

– Нет, но…

– Просто блеск! Собственный отец считает меня сумасшедшей.

– Я так не считаю. Но ведь ты сама прекрасно помнишь, что с тобой было, и как ты долго психологически восстанавливалась. – Папа переводит дыхание, и его голос становится на тон выше. – Разве ты не помнишь, как упала с крыши, причём сама же с неё и скинулась!

– Я не скинулась с неё папа. Это было другое, – еле выговариваю я.

Предаюсь воспоминаниям. Помню, как лицо Кайлы манило меня, и как оно сменялось с чужим лицом той девушки. На глаза подступают слёзы.

– Месси, – спокойно произносит папа пододвигаясь ко мне. – Я просто боюсь, что вдруг ты с собой не совладаешь и натворишь глупостей, а я…Я не вынесу если с тобой что-то случиться. Ты единственное, что мне так дорого в этой жизни. – Его глаза полны отчаяния и страха, который понемногу вытесняется из закромных уголков его души.

Я всхлипываю и крепко обнимаю папу.

– Ты тоже, пап. Ты самый дорогой для меня человек на свете, – шепчу я, утыкаясь ему в грудь.

Мы стоим друг напротив друга. Во взгляде папы я замечаю смятение.

– Хорошо, – соглашаюсь я.

– Что, хорошо?– озадаченным голосом спрашивает он, приподнимая брови.

– Я буду ходить в группу поддержки.

И почему я снова иду на поводу?

– Правда?– радостным голосом восклицает папа, и я киваю.

– Я тоже считаю, что мне трудно будет заводить знакомства, а в этой группе, думаю, будет легче, – вру я.

– Конечно, милая. У тебя всё получится. – Папа одобрительно провожает меня взглядом, а я выхожу из кухни и поднимаюсь в свою комнату.

Усаживаюсь в кресло и составляю список вещей, которые необходимо взять с собой. Осталось меньше чем 24 часа, а я только начинаю собирать вещи.

Итак, список:

1. Все вещи со второй полки шкафа( их я всё же приготовила заранее) и вся одежда с вешалок.

2. Фен, утюжок, плойка.

3. Ноутбук.

4. Зарядка для телефона и ноутбука. Наушники.

5. Книги с верхней полки. Справочники и словари.

6. Зубную щётку, шампунь, гель для умывания, и всё, что нужно для гигиены.

7. Мамин подарок: шкатулка.

8. Кеды, ботинки, босоножки, туфли на невысоком каблуке, балетки и тёплые полусапожки ( возьму сразу, чтобы не тревожить папу с отправкой)

9. Плед и таблетки.

Нет, таблетки ещё раз отдельным пунктом.

10. ТАБЛЕТКИ.

Вот и всё. Надеюсь, он поможет мне ничего не забыть. Кладу список на кровать, и достаю из-под кровати чемодан. В мой старый чемодан вся эта груда вещей не поместилась бы. А этот новый, очень компактный и большой. Влезло всё. Облегченно выдыхаю. Слышу звонок в дверь. Папа с кем-то разговаривает. Через минуту раздаётся его голос.

– Месси, спустись, пожалуйста.

Я поспешно спускаюсь по ступенькам. В коридоре стоит папа и какой-то парень. Курьер.

– Тебе нужно расписаться за доставку, – объясняет папа, кивая в сторону курьера.

– Да, конечно. – Я подхожу к парню и забираю у него ручку.

– Вот здесь, пожалуйста. – Он мило улыбается и пальцем указывает на нижнюю строку в документе.

Я расписываюсь, и прощаюсь с курьером, закрывая за ним дверь. Посылка в руках у папы.

– Кажется, это адресовано тебе, – говорит он, протягивая мне бандероль.

– Я это уже поняла, – нервно отвечаю я и беру посылку у него из рук.

Читаю отправителя и замираю. «Кайла Сандерс»

Папа внимательно смотрит то на меня, то на буквы на посылке.

– Я ничего не понимаю. – Мой голос дрожит.

Каким образом такое возможно? Нужно немедленно открыть посылку. Папа будто читает мои мысли.

– Думаю, тебе стоит открыть её одной.

Я киваю и бегом, чуть ли не спотыкаясь, направляюсь в комнату.

Теперь от уверенности не осталось и следа. Я сижу на краю кровати, держа в руках бандероль. Раз это не конверт, значит, там есть что-то помимо письма. Сжимаю пальцы и нервно выдыхаю

– Так, спокойно, Месси. Это просто письмо. Ничего такого.

Я теряюсь в догадках. Почему оно пришло так поздно? И как Кайла назначала дату, если даже и не знала, когда её настигнет участь. Может это написала миссис Джози? Нужно открывать. И почему во мне нет ни капли смелости. Просидев еще несколько минут, я резко разрываю бандероль. Внутри лежит письмо и закрытый медальон. Медленно раскрываю дрожащими пальцами листок бумаги. Читаю.

Привет, Месси! Если тебе пришло это письмо, значит, меня уже нет. И ещё это значит, что завтра ты уезжаешь в Америку. Я безумно за тебя рада. Уверена у тебя куча вопросов. Наверняка на один из них моя мама дала тебе ответ. Да, у меня была лейкемия. Я не сказала тебе, потому что не хотела, чтобы ты чувствовала себя обязанной, и ещё хуже – жалела меня. Ты должна меня понять. Как только я узнала о болезни, то, конечно мы начали объезжать врачей. Как оказалось, болезнь была достаточно на поздней стадии. Шансов почти не было, вот почему я не захотела всех этих бессмысленных процедур. Вместо них, я сделала многое, о чём всегда мечтала и хотела. И ты мне во многом помогла, поверь. Помнишь мой список? Многое из него я проделала с тобой, и это было самое счастливое время. Жалею об одном, что в рождество отвергла Метью. Мы могли бы здорово проводить вместе время, и может я бы в него влюбилась. Да что уже сейчас говорить. Я действительно виновата перед тобой, что умолчала про эту участь. Мне хотелось, чтобы всё оставалось как прежде, как будто и нет никакой болезни, понимаешь? Так мне было легче. Не думать об этом и жить на полную катушку, насколько у меня хватило на это времени. Я рада, что ты была в моей жизни. Ты была для меня не просто подругой, а родной душой. Спасибо тебе за всё! Постарайся меня простить, ладно? Только не грусти и не плачь. Я хочу, чтобы ты радовалалсь, когда меня вспоминала.

Самым невероятным моим действием была поездка на Ниагарский водопад. Тогда я сказала тебе, что уезжаю к бабушке. Я очень хотела поехать на него с тобой, но у твоего отца работа, а он ни за что не отпустил бы тебя одну. Когда я обмолвилась об этом, то он буквально испепелил меня взглядом. Хотя дело не только в этом. Мне хотелось, чтобы ты насладилась этой красотой тогда, когда будешь готова выехать из штата, и к тому же не одна. Ты обязательно найдёшь друга, ещё лучше парня. Пожалуйста, обещай, что поедешь на водопад, но не одна, как я уже сказала. И не с отцом! Ты и так прожила с ним всю жизнь. Сертификат на два билета в Нью-Йорк, и проживание в отеле у водопада, в посылке. Я купила его для тебя, чтобы ты, наконец, вырвалась из своих оков, поверь там, ты сможешь многое понять. Сертификат должен быть обналичен до конца года, ты сможешь встретить рождество с отцом, а затем уехать. Деньги у меня были. Тратить я их уже бы не смогла. Прости меня ещё раз, и прими от меня этот подарок. Обещай мне, что обязательно поедешь туда на рождественские каникулы. Найди себе кого-нибудь, не будь одной. Пожалуйста. Не скучай без меня, Месс! Я люблю тебя! Обещай, что выполнишь мою просьбу.

P.S. Твоя Кайла

– Обещаю, – прошептала я, прижимая листок к груди.

Капли слёз слегка его обмочили. Вытряхиваю бандероль. На кровать падает листок. Это сертификат. Просто невероятно, что она купила его для меня. Я обязательно им воспользуюсь, но не думаю, что до рождества успею обзавестись друзьями или хотя бы одним другом. Не нужно плакать. Кайла этого не хотела. Вытираю слезы рукавом кардигана и невольно улыбаюсь. Беру в руки медальон и открываю её. Внутри наше с ней фото, где мы встречали рассвет на холме. Заспанные, но счастливые. Как же мне её не хватает. Я отмахивалась от грустных мыслей, но у меня не получалось. В голове опять звучит её смех, но на этот раз я не пугаюсь. Он быстро прекращается. На всякий случай лезу в чемодан за успокоительным, и глотаю одну таблетку.

Весь остальной вечер прокручиваю голове слова Кайлы, представляя её счастливое лицо, когда она своими глазами увидела водопад. Как она смеялась, когда брызги воды щекотали её кожу. Я запретила себе грустить, иначе из этой пучины я уже не выберусь.

Ну вот.

Виски пронзает острая боль. В глазах темнеет. Снова эта мерзкая головная боль. Хватаюсь за голову и утыкаюсь лицом в подушку. Сжимаю покрывало с такой силой, что костяшки на пальцах белеют. Не могу не кричать. Боль невыносима. Плачу и кричу в подушку, чтобы папа не услышал. Опустошаю голову от всех мыслей. Обычно это помогает, и боль постепенно прекращается. Спустя 15 минут мучений боль затихает. Я облегченно вздыхаю и спускаюсь вниз, чтобы заварить себе чай с мятой. Папа сидит в гостиной, и, заметив меня, идёт за мной на кухню.

– Что там было?– беспокойным голосом спрашивает папа, стоял в дверном проёме.

– Письмо от Кайлы и сертификат на поездку в Нью-Йорк. Там ведь рядом водопад, так вот, она хотела, чтобы я туда поехала.

– Это так далеко, Месси, и я …

– Знаю пап, но я должна буду съездить, она всё-таки хотела этого и купила его, для меня, – дрожащим голосом произношу я и наливаю себе чай.

– Ладно, так ты собираешься ехать одна?

– Нет. Я ещё не решила, – я перевела дыхание и продолжила, – давай закончим этот разговор, я не могу больше говорить об этом. За полчаса на меня столько взвалилось. Это письмо и…

– Я понимаю, – перебивает меня папа, – тебе лучше отдохнуть, завтра тяжёлый и важный день.

– Да, конечно. Спасибо папа. – Я обнимаю его и отправляюсь в свою комнату.

Глава 10

Дейв

Эти два месяца были самыми адовыми месяцами в моей жизни. Каждый день я пытался смириться, пытался справиться. Получилось это у меня только тогда, когда я, наконец, смог хоть как-то взять себя в руки. Я переехал из родительской квартиры в общежитие, но прожил там недолго. В итоге я вернулся обратно домой и кардинально переделал кухню и гостиную, чтобы мне ничего не мозолило глаза. Я оставил неизменной только спальню родителей, но это потому, что я долго не решался туда войти. В первый месяц я пил, как самый ярый алкоголик на свете. Алкоголь помогал мне. Он был для меня неким смыслом тогда. Только вот он сделал только хуже.

Я появился на вечеринке Люка пьяный в стельку. Вокруг много машин, на подъездной дорожке. Музыка, доносящаяся из дома, отдаётся неприятным звоном в ушах. Я поднимаюсь на лестницу и облокачиваюсь о бордюр. Вдруг меня начинает мутить. Я слезаю с лестницы и упираюсь о стену руками. Тут-то из меня и выходит всё.

– Когда ты уже прекратишь так пить, Дейв?

Я оборачиваюсь и передо мной с осуждающим видом предстал Люк.

– Отвали, – фыркаю я, отворачиваясь к стене, сплёвывая изо рта, всё, что осталось. Противное ощущение жжения во рту заставляет меня чувствовать себя ещё паршивее.

– Ты не можешь пить всё время. Пора бы уже взять, наконец, себя в руки. Ты не маленький мальчик, – спокойно говорит Люк.

Боже, как же он меня бесит. Именно сейчас, как никогда.

– Ты не пережил того, что пережил я. И ты не имеешь никакого представления о том, каково мне. – Вся моя злоба начинает выплёскиваться наружу.

– Да, но я лишь хочу помочь. Алкоголь тебе не поможет.

Он что специально выводит меня из себя?

– Слушай, просто отвали, – рычу я, сжимая кулаки.

– Нет. Ты посмотри на себя. На кого ты похож? Тебе нужно завязывать с этим. – Он кивает на бутылку текилы у меня в руке.

Он мой друг, но какое право он имеет мне указывать. Я теряю контроль.

– Чувак, не раздражай меня! – рычу я.

– Я пытаюсь помочь. Хватит уже напиваться, как скотина.

Я знаю, знаю, что не должен был делать этого, но это случилось. Моё терпение кончилось. Я взорвался.

Я накинулся на Люка, и повалил его на землю. Он не успел среагировать. Я бью кулаками его по лицу. Он пытается увернуться, но я удерживаю хватку.

– Эй, вы чего творите?! – этот голос приводит меня в сознание.

Передо мной окровавленное лицо Люка. Слава богу, он в сознании. Я встаю с него и отскакиваю назад. Люк смотрит на меня испуганными глазами. Мои костяшки рук в крови.

Что я натворил!

– Люк я…– Я пытаюсь сделать к нему шаг.

– Нет! Не подходи! – он выставляет руку вперёд и отползает от меня. Парни помогают ему встать и уводят в дом.

Я не понимаю, зачем это сделал. Я пьян. Из-за этого я не совладал с собой. По сути, он сказал всё правильно, но меня это жутко взбесило. Что же теперь делать. Люк мой лучший друг с первого класса. Теперь уже нет. Я всё испортил.

***

На следующий день Родители Люка грозились Эдисону, что напишут на меня заявление, только Люк отговорил их. Те запретили ему со мной общаться.

Эдисон стоял, скрестив руки, и испепелял меня взглядом.

– Ты понимаешь, до чего ты докатился? Ты избил своего друга! Дейв, это уже ни в какие ворота!

– Я знаю, – процедил я сквозь зубы.

– Если бы он не оказался таким умным, не то, что ты, то тебя бы посадили. Ты это понимаешь, чёрт тебя подери! Родители Люка еле согласились. Я не представляю, что бы было. – Он нервно выдыхает и отчаянно качает головой.

– Эдисон, я не возьму в рот и капли. Обещаю, тебе.

После этого случая, я конечно, и думать не смогу об алкоголе. Он разрушил мою дружбу. Да чего это? Это я виноват. Я чёртово ничтожество. У меня был друг, который был рядом, когда не стало родителей, но я его потерял.

– Я очень на это надеюсь, иначе я просто не знаю, что с тобой делать. Сначала ты лежал в больнице, когда допился до чёртиков, а теперь…

– Я обещаю. Ничего такого не будет больше. – Я сжимаю губы и хватаюсь за голову. Я обязан многим Эдисону. Он вытаскивал меня из передряг, когда я по пьяне с кем-то сцеплялся. Он оплатил моё лечение в больнице, а я веду себя, как последний урод.

– Если ещё раз такое повторится, то я буду вынужден принять меры.

– Какие меры? – не понимаю я.

В комнате появляется Элис, её взгляд недоверчив и перепуган. Она знает, о чём речь.

– Эдисон, он ведь обещал, что исправиться. Не горячись. – Она подходит ближе и касается его плеча.

– Я сказал, что приму меры, если это вновь повторится, – рычит он. – Дейв, езжай домой и подумай, пожалуйста, о своей жизни. Не ломай себе её ещё больше.

Его взгляд поник, и он отводит в глаза в сторону.

Я киваю в ответ и ухожу из их квартиры. Я хотел поехать к Люку и извиниться, но не думаю, что будет рад моему визиту. Набираю смс, с извинениями. Он отвечает, что не будет обращаться в полицию и всё такое, но он не сможет больше со мной общаться. Ему на лицо наложили швы, да и дело не в этом. Ему обидно. Это естественно. Я полный кретин. Теперь уж точно нужно брать себя в руки и начинать плыть по правильному течению. Как минимум, я буду стараться стать лучшей версией себя.

Глава 11

Месси

Почти всю ночь я проворочалась, представляя сегодняшний день по часам, нет, скорее по минутам. Представляла, какой будет моя комната в общежитии, корпус, библиотеку или кафе, улицы города и самое ужасно это здание, где будут проходить встречи группы. Сомневаюсь, что мне стоит туда ходить, но папа меня уверял, что у него есть личный номер преподавателя, или как назвать этого человека, который ведёт эти беседы? Ну да, пусть будет преподаватель. Так вот, папа сказал, что если я пропущу встречу, то преподаватель сразу же позвонит отцу. Забавно, что о походах в эту группу он беспокоится больше, чем за мою учёбу. Хотя чего ему волноваться? Он знает, что я достаточно занималась, и проблем быть не должно.