Одна из причин, по которым я не люблю Высших – их сраное высокомерие. Из-за своей гордости и амбиций они развалили к чертям собачьим собственную планету, прихватив, заодно, высокоразвитую техническую цивилизацию соседей, приперлись к нам без приглашения на своих раздолбанных лоханках, которые больше никогда не смогут подняться в воздух, исключительно за счет вероломства и владения магией подмяли человечество под себя, получив, при этом нехилую ответку, и у них еще хватает наглости корчить из себя сверхсуществ. Это, как если бы лузер-старшеклассник навалял малышу из начальной школы и считал это поводом для гордости. Гребаные лицемеры!

Лепрекон в нелепом цилиндре с зеленым ободком закончил, наконец, вертеть в руках мою мятую двадцатку, брезгливо скривившись бросил ее в ящик кассового аппарата, и процедил сквозь зубы:

– Быстрее давай, очередь уже собирается.

Вот же гад мелкий! Сам меня тут чуть ли не пять минут промурыжил, и бухтит еще! Высшие, что с них взять.

Вернувшись к машине, я вставил заправочный пистолет в бак, и нажал на рычаг, скосив глаза на табло. Интересно, сколько не дольют в этот раз? Чтоб лепреконы налили «Нектара» на те деньги, что ты им заплатил? Да в жизни такого не будет.

Мое внимание привлек шум. Оглянувшись, я увидел орка. Серокожий, не глядя по сторонам, брел к заправке прямо через проезжую часть. Автомобили на этом участке набирали неплохую скорость, водители сигналили, били по тормозам и матерились, но орк будто не замечал их, продолжая движение. Шел он как-то странно, покачиваясь и иногда меняя траекторию, но довольно целенаправленно. Взгляд его был прикован к стеклянной будке, в которой восседал лепрекон-кассир. Что это с ним? Пьяный, что ли?

Мне доводилось видеть нетрезвых Высших, но было это на Верхних ярусах, на Дне же, где некоторым из них приходилось работать, в подобном никто замечен не был. Ну, если не считать Грумли, да и тот обычно запирался у себя в лавке, чтобы опорожнить бутыль любимого грибного самогона. Высшие, открывшие для себя алкоголь только на нашей планете, предпочитали демонстрировать свое превосходство над жалкими людишками везде и во всем, и не могли себе позволить уронить лицо. Но вот этот – мог. Бунтарь, что ли?

Орк, наконец, сумел пересечь проезжую часть, не спровоцировав ни одной аварии, и сам не погибнув под колесами. Ступив на тротуар, он протоптался лапищами в грубых ботинках прямо по газону, замяв розовый куст, и это не осталось незамеченным со стороны лепрекона. Выпрыгнув из своей будки, он, смешно перебирая короткими ножками и лавируя между выстроившимися в очередь на заправку автомобилями, засеменил в сторону орка.

– Эй ты, верзила? Не видишь, куда прешь, что ли? – завизжал лепрекон. – Совсем очумел? Кто тут будет все восстанавливать? Ты знаешь, сколько я на этот проклятый газон трачу?

Ну, естественно. Это эльфы о природе радели бы и горевали о загубленных растениях, а коротышку интересуют только деньги. Я бы удивился, будь по-другому.

Орк, завидев лепрекона, будто взбодрился, но не шагнул пристыженно с газона, а двинул прямо к нему навстречу, вырывая мощными подошвами куски дерна.

– Ты совсем с ума сошел, что ли? Уйди с газона, я тебе говорю! – лепрекон, в голове которого каждый шаг орка превращался во вполне осязаемые суммы ущерба, был на грани сердечного приступа. Вне себя от ярости, он подбежал к орку, шагнувшему, наконец, на растрескавшийся асфальт, и принялся колотить его кулачками. Со стороны это выглядело крайне забавно: громила-орк за шесть футов ростом, и лепрекон, едва достающий ему до пояса. Правда, то, что произошло дальше, забавным назвать было уже сложнее.

Орк, издав нечленораздельный звук, похожий на голодное урчание, схватил лепрекона, легко поднял его в воздух… И впился ему в шею!

Внушительные клыки моментально пробили тонкую кожу, и морда орка окрасилась ярко-зеленой лепреконьей кровью. Бешеный орк, довольно урча, полосовал плоть верещащего и дергающегося коротышки, погружая клыки все глубже. Что за черт?

Я огляделся по сторонам. Ни полиции, ни других Высших в пределах видимости не было, люди же на заправке вели себя по-разному. Кто-то, оцепенев, глазел на невообразимое зрелище, кто-то пытался заснять происходящее на чарофон, чтобы потом пересмотреть на голографе, но большая часть просто прыгала в свои машины и стремилась поскорее покинуть заправку, на которой происходило что-то странное и, несомненно, опасное. А вот помогать лепрекону явно никто не собирался. Проклятье!

Я недолюбливаю Высших, но принимаю их, как данность. Я практически не видел мира без них, для меня они существовали всегда, всегда были рядом с людьми… Высшие были разными. Кто-то – как мой товарищ Поллак, считающий людей равными, кто-то – как Искариэль Эйренор, ненавидевший всех, кроме самих Высших, чей предок, известный под именем Проклятый-и-Забытый, начал войну с цивилизацией нормов, приведшую к тому, что остатки магов отправились искать новый дом… Да, Высшие высокомерны и чванливы, но это не значит, что я могу спокойно стоять и смотреть, как убивают одного из них. В конце концов, среди людей тоже откровенные гниды встречаются.

Прекрасно понимая, что, если вмешаюсь, встречи с полицией не избежать, я попытался вспомнить, нет ли у меня при себе чего-либо запрещенного? Вроде бы нет. Ради разнообразия, я сегодня не собирался воевать с подземными тварями или срывать ритуал древних магов, так что и в машине было чисто, и на теле никакой «запрещенки» не было, и даже моя «Анаконда» была заряжена обыкновенными патронами. Самыми обычными «Магнум .44», пули которых, с небольшого расстояния, гарантированно пробивают минимум четыре ряда дюймовых досок. Самое то для невменяемого орка.

Потянув револьвер из кобуры, я шагнул вперед.

– Эй ты, дубина серокожая! А ну брось его! – палить в Высшего без предупреждения было чревато последствиями, хлопот потом не оберешься. А вот если я сначала честно скажу ему, что разворочу его тупую башку, если он не прекратит безобразничать, и это будет запечатлено многочисленными камерами зевак, проблем сразу станет меньше.

– Ты слышишь меня, придурок? Отпусти его, иначе буду стрелять!

Странно, но орк послушался. Вот только, к моему глубокому сожалению, совсем не потому, что решил внять предупреждениям. Сыто рыгнув, он отбросил лепрекона в сторону. Даже со своего места я слышал, как череп ударился об асфальт. Живое тело так падать не может.

Я перехватил револьвер обеими руками и принял позу для стрельбы, однако ни я сам, ни моя пушка, орка не заинтересовали от слова «совсем». Он снова впал в эту свою странную прострацию, уставившись пустыми глазами в никуда.

Вдали раздался вой сирен. Мне уже, было, показалось, что мы спокойно сможем дождаться полицию, которую кто-то все же вызвал, и которая сможет исполнить свою работу самостоятельно, как вдруг орк оживился снова.

На пороге заправки стояла… Хм, как назвать самку лепрекона? Никогда не задумывался, стараясь по минимуму пересекаться с этим хитрожопым народцем. Лепрекониха? Пусть будет так. В таких же смешных ботинках и гетрах, только вместо рубахи, жилетки и шляпки – платье в оборочку и забавный чепчик. Лепрекониха явно имела некое родство с владельцем заправки, ну, или просто первый раз видела, как кого-то жестоко убивают. Ее глаза расширились, став похожими на блюдца, а кожа стала мраморно-белой. Рот открыт в немом крике, и, в целом, вся барышня находилась в полустолбнячном состоянии. Чего нельзя было сказать об орке.

Завидев лепрекониху, он взбодрился, издал то самое урчание, и весьма бодро рванул вперед. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что произойдет дальше. Я резко развернулся, убедился, что на линии огня никто не маячит, и дважды выстрелил ему в спину.

«Анаконда» привычно лягнулась отдачей, звук выстрела ударил по ушам, а орк, получивший дополнительное ускорение в виде двух тринадцатиграммовых пуль, разогнанных почти до полутысячи ярдов в секунду, споткнулся, и со всего маха распластался на асфальте, в кровь сдирая морду и выставленные вперед ладони. Я опустил револьвер и медленно выдохнул. Ну, все. Влез. Теперь проблем не оберешься.

Я уже начал засовывать револьвер в кобуру, когда кто-то вскрикнул. Резко обернувшись, я не поверил своим глазам: орк поднимался на ноги. Да как так-то?

Снова достав револьвер, я медленно пошел вперед, держа серокожего на прицеле. Отсюда хорошо было видно входные отверстия в спине здоровяка, и я точно мог сказать, что каждое из таких ранений должно было стать смертельным. Должно было, но не стало. Орк замедлился, шел, покачиваясь, но шел, вновь уставившись на так и не догадавшуюся сбежать, лепрекониху.

Сирены выли совсем близко, но уже было понятно, что заканчивать это придется мне. Копы не успевали. Выругавшись, я вскинул револьвер, и потянул спуск.