© Юрий Павлов, 2020

ISBN 978-5-4498-4765-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Шкет

– Опять были твои дружки?

Вера толкнула дверь в комнату брата.

Шкет, так, она его, любя, называла, поспешно ткнул в сотовый.

– В школе нет нормальных мальчишек? Что ты там смотрел?

Но Андрюшка спрятал сотовый за спиной.

– Они нормальные – буркнул он – Дверь закрой!

Но Вера уже шла к своей комнате.

Андрей встал и шагнул к двери, но закрыть не успел.

– Ты пустил их в мою комнату?!

Андрей отскочил и замотал головой.

– Не ври! Кто-то, из этих бомжей, курит. И по этой вони, я узнаю, что они были у нас. А теперь, эта вонь, висит у меня в комнате. Что ты им там показывал?

– Им просто было интересно. Ну правда, правда! У них, ни у одного, нет сестры.

– На трусики мои пялились? Я ведь сейчас проверю! Я сразу замечу, шарился ты в комоде, или нет?

– Я только открыл. Не доставал. Ничего. Правда.

Андрей, как мама, прижимал руки к груди. И выглядел таким беззащитным, что Вера расслабилась, и умилилась.

А зря!

– Ещё раз учую, эту вонь, у меня в комнате … – Вера замолчала. Она не знала, как закончить угрозу – Ты понял?

Шкет замотал головой.

– Мама звонила?

– Да.

– Что сказала?

– Ой! Мама сказала, надо молока купить и хлеба. Я быстро!

Андрей выскочил в прихожую, и обувшись в кроссовки, крутил ключ в замке.

– А деньги? – вышла Вера, следом.

– У меня есть – Андрей уже ступил через порог.

– Кофе купи. Ещё. – Вера протягивала брату двухсотку.

– Нет! – она отдёрнула руку – Зайди. Глянь в зеркало. На пороге нельзя.

– А через плечо плевать? – Андрюшка взял деньги – Тебе растворимое?

– Молотое. Там есть по сто сорок пять рублей. Ты в Пятёрочку?

– В Монетку.

– Вот у них есть. Я закрою.

Проходя мимо комнаты брата, машинально глянула, и увидела сотовый, выглядывающий из-под подушки.

Вера улыбнулась, зашла и взяла телефон. Вход не был запаролен и она зашла в галерею. В галерее была только одна папка. Камера. Вера открыла папку, и чуть не выронила телефон. В папке было три фото. И, на всех трёх, была Вера.

Полуголая!

Она уже ткнула «Удалить» … Но не подтвердила.

– Это же улика.

И пошла в свою комнату. Андрей пришёл, и сразу к себе в комнату. Но телефона, под подушкой, нету. Он открыл дверь к сестре. Вера показывала ему фото. Себя, полуголой.

– Это что?

– Просто. Случайно – прикинулся Андрей.

– Ты показывал этим… этим…

Она опять не могла подобрать слово.

– Ну ты же не голая. Дай. Я удалю.

– Сама удалю.

Вера удалила фотки.

Заполучив телефон, Андрей хмыкнул.

– Ты чего?

– А ты знаешь, что в этой папке, где фото, есть ещё подпапка.

– Нету там больше ничего. Я проверяла.

– Её так не видно. Только если сотовый подключить к компу.

– Ну и чё там? Тоже фотки?

– Миниатюрки. Она так и называется. Ты смотрела фотки?

– Да.

– А миниатюрки сохранились в эту подпапку.

– И их можно посмотреть?

– Можно. Только через комп.

– Ну ка покажи.

Андрей подключил сотовый к компу. Включил USB-накопитель. Зашёл в компьютер и открыл съёмный диск F. В развернувшемся списке папок, открыл папку DCIM[1]. Открыл папку Camera.

– Видишь. Пустая. В ней были фотки, которые ты удалила. А теперь смотри.

Он вернулся назад, открыл папку. thumbnails[2].

В развернувшемся списке было три файла. Андрей ткнул в первый – Открыть.

И Вера увидела на экране себя. Полуголую.

– Удали.

Андрей удалил.

– Дай!.

Вера взяла телефон и проверила. Фоток не было.

– Зачем ты мне рассказал. Исправился?

– Не-а. У меня там были другие фотки. Я их никому не показывал. Но покажу, если ты…

– Как ты покажешь, если их нет?

– Я их в облако сохранил. Доступ только у меня. По ссылке.

– И что за фотки? Тоже я? Голая?

– Не-а. Там ты сосёшь у бездомной дворняги.

Вера обалдела!

Может братик и врал. Но как он мог так удачно соврать. Неужели и правда прихватил? Но ведь никого вокруг не было.

– Кому ты хотел показать?

– Не им. Маме.

– Попробуй только! Что ты хочешь? Шантажист. Деньги я не дам.

– Деньги я сам заработаю. А ты будешь делать то, что я скажу. А я буду снимать.

– «Врёт всё! А вдруг и правда есть эти фотки?»

– И что я должна сделать?

– Сейчас ты выйдешь на площадку. К мусоропроводу. Откроешь его, и достанешь бутылку. Разденешься, и трахнешь себя этой бутылкой!

– А если там нет бутылки?

– Есть. Я сам её туда положил.

– «Отказаться? А если правда есть те фотки?»

– Так ты давно это задумал?

– Нет, только сейчас. Мне деньги надо. Но ты же не дашь?

– Сколько?

– Двадцать пять.

– Рублей??

– Тысяч.

И Вера поняла.

– Ты хочешь купить айфон?

– Угадала. С первого раза.

– Нет у меня столько. Да и были бы, всё равно не дала бы. И где ты деньги возьмёшь на айфон?

– Я буду этот ролик показывать им за деньги.

Какой ролик, и кому – им, Вера сразу просекла.

– У тебя дружков столько нет. Или ты будешь брать с них по пять тысяч за просмотр?

– Сто.

– Чтоо? За сто рублей меня будешь показывать этим бомжам? Пятьсот! С каждого! И мне будешь отдавать дес …. Нет. Пятнадцать процентов. С выручки. Но это будет мало.

– А мы не один ролик снимем. Мы ещё наснимаем. Других. Пошли!

– Куда?

– На площадку.

И Вера пошла. Уже вечерело и на площадке было полутемно. Андрей включил камеру с подсветкой.

– Я снимаю. Раздевайся и начинай.

Вера достала из входного люка мусоропровода бутылку. Это была бутылка из-под напитка объёмом 0,33 л.

– «Хорошо хоть не из-под шампанского».

Скинула халатик и присев, прижала горлышко бутылки к промежности, и потихоньку стала засовывать внутрь.

– Не видно ничего. Ты как-нибудь наклонись, чтобы было видно.

Вера выпрямилась, удерживая бутылку, уже полузасунутую. И опираясь другой рукой на крышку люка мусоропровода, наклонилась вперёд, выставив, на обозрение камеры, жопу.

– Да – сказал оператор – Класс! Продолжай.

И Вера, продолжила!

Сосед, мужик уже давно за сорок, курил на площадке, пролётом выше. И поэтому Вера не учуяла сигаретный запах. А сосед услышал возню, и шушуканье снизу. Мужик был любопытный, и загасив окурок, и сунув в баночку из-под сайры, закреплённую на трубе перил, и старясь не шаркать тапочками, стал спускаться.

То, что предстало пред его, незамутнённые, алкоголем, очи, сначала повергло в лёгкий шок, а потом…

А потом мужик оступился, и шаркнув тапочками, свалился с последней ступеньки. Но упал удачно. Не повредив, жизненно важный, орган, уже возбудившийся. Оператор прошмыгнул мимо мужика, на ходу ткнув – «Сохранить».

А Вера, погрузившись в процесс, ничего не заметила и продолжила сношать себя бутылочкой, заводясь, и впадая в предоргазменный экстаз.

Мужик, на карачках, подобрался поближе, и вперился в разверстые губки Вериной манды.

Вера истекала соком, а мужик – слюнями.

Так они и кончили.

Вера засадила бутылочку. Всю!

Мужик подавился слюной.

Вере пришлось спасать случайного свидетеля её оргии с бутылочкой. Она шлёпала его по хребту и мужик отошёл, и лицо, уже посиневшее, зарозовело. В благодарность, за спасение, мужик пообещал никому не рассказывать о том, что увидел.

Но отсосать, Вере, всё же пришлось.

Это не заняло много времени. Мужик был холостой, с длительным воздержанием, и излился, едва Вера приласкала его залупу язычком. Спермы было много. Так много, что Вера не успевала её всю проглатывать, и излишки пошли носом!

Вера, вернув бутылочку на место, ушла.

А мужик, ещё долго сидел на ступеньках, пребывая в эйфории. О таком приключении, он не мечтал, даже в самых запредельных своих фантазиях.

Видео получилось, не сказать чтобы классное, но для оператора, лишь в начале карьеры, вполне сходное.

Вера смотрела (одна!), раз пять.

– Тебе ещё рано такое смотреть – сказала она брату, возвращая телефон.

До конца дня, Андрей заработал на этом ролике полторы тыщи. Трое из его дружков раскошелились сразу.

Двести двадцать пять рублей, Андрей отдал Вере.

– Откуда у тебя наличка? У мамы украл?

Андрей замотал головой – Я заработал.

– Гдеэ?

– На фотках.

– Моих? А где проценты?

– На фотки у нас нет оферты!

– Чевоо?

На следующий день, ближе к вечеру, бабульки, числом с полдюжины, играя в карты на детской площадке, делились суточными сплетнями.

Всех переплюнула Габриэловна, старушка уже за восемьдесят, но бодрая и шустрая, как электровеник.

– И достаёт она из мусорки – вещала Габриэловна – бутыль из-под шампанского. И засовывает она, эту бутыль, донышком в свою пиздень! И мужики, лицезревшие сиё безобразие, падали в обморок. И упали все. До одного. А она наяривает, и приговаривает – Ебись бутылочка большаая-пребольшаая! Ебись бутылочка большаая-пребольшаая! И снимала группа телевизионщиков это на камеру. И отправили оне это видево в Гиннес. И занесли это в книгу рекордов. Вот така, бабоньки, рекорддевка проживат в нашем доме. А вы бабоньки, выходит, прожили свои жизни зазря. Поскоку ничаво, окромя хуёв, в свои недоёбанные пиздёнки не совали!

У старушек карты вываливались из рук, и чесались пиздёнки. Недоёбанные.

Вера стеснялась этого. И не хотела никому рассказывать. Но от нас то ничего не скроешь. Да и чего стесняться то?

Мужику тому, что застал её на площадке с бутылочкой, было не далеко за сорок, а далеко за пятьдесят. Причём так далеко, что аж за шестьдесят перевалило.

Но Вера стеснялась не этого! Ну подумаешь, за шестьдесят. Ну подумаешь, мужик ссать захотел. После того, как Вера откачала его. И поссал. В бутылочку. Ну не на пол же ссать? В самом деле.

Мужик поссал в бутылочку, и вернул её Вере.

И Вера, продолжила!

С бутылочкой, заполненной мочой, оказалось даже интереснее. Вера запихивала бутылочку в пизду, а моча булькала, и разливалась. Ободочек, на горлышке бутылочки, тёрся по стенкам влагалища, как оргиастический валик на члене. Но член, хоть и возбудившийся, всё же не столь твёрд, как стекло. Знаете, когда не было силикона, из чего делали фаллоимитаторы? Из нефрита!

Нефритовый стержень.

Это фаллос!

Бутылочка была твёрдой, как нефритовый стержень! Она не гнулась, и Вера засовывала её в пизду. Всю! И держа за донышко, совала дальше! И горлышко касалось шейки матки. И эти прикосновения, и трение ободка по стенкам пизды, и донышко, закупоривавшее пизду, и моча, булькающая и плескавшаяся из горлышка, и сочившаяся из пизды, и струящаяся по ляжкам, и растекающаяся ароматной лужей по бетонному полу. И мужик, давящийся слюнями, и дрочащий свой вялый, дряхлый и чёрный, как у негра, хуй!

И Вера, голая, стоящая на коленях, и сосущая этот вялый, дряхлый и чёрный хуй! Хуй, пропахший сигаретным дымом. Она удивлялась этому, и никак не могла сосредоточиться на процессе сосания хуя соседова. Но её осенило! Он же дрочил свой дряхлый и чёрный, как у негра, хуй. Дрочил руками. Теми самыми руками, которыми держал сигарету, когда курил на площадке. И как только её осенило, она полностью отдалась!

Не мужику.

Процессу.

Сосанию этого вялого, и дряхлого хуя, который во рту становился всё твёрже и твёрже, и раздувался, заполняя её ротик, и уже язычку тесно во рту, заполненному залупой, и в это мгновение залупа зациркала спермой!

А дальше вы знаете.

Сосед, как истинный жентельмен, накинул на голую Веру халатик, и поддерживая под попку, и жамкая титьки, довёл её до двери квартиры. Своей!

Но Вера твёрдо сказала – Нет! Домой!

И жентельмен довёл Веру до двери её квартиры, и показал свой вялый и дряхлый хуй. На прощание.

Вера подержалась за хуй, но он не вставал, и она, открыв дверь, шагнула в прихожую.

Братик уже зарабатывал деньги на отснятой порнухе, а Вера, замочив халатик, пошла в ванну.

Она и не думала о том, что отснятое видео будет использовано братиком для шантажа!

Но именно это и произошло, уже на следующий день.

Идеи, из братика, плескались как брызги пены из бутылки шампанского.

И первой идеей была бездомная дворняга, с которой Вера, такая чистенькая и опрятная, должна будет трахнуться!

Конечно же на камеру!

– Завтра кастинг.

– Чего?

– Завтра мы пойдём на мусорку и выберем дворнягу, которая тебя трахнет.

– Шкет, ты щас по шее получишь!

Братик улыбался, все своим видом демонстрируя, моральное превосходство.

– Не получу. А ты, как миленькая, побежишь завтра на кастинг.

– Ну всё! Мне с тобой больше не о чём разговаривать. Больше никаких полуобнажённых фоток, и уж тем более, никаких видосиков.

Вера зашла в свою комнату и хотела закрыть дверь.

– Ну-ну. Посмотрим как ты запоёшь, когда тебе позвонит Андрюша Малахов, и пригласит на свою передачу.

Это было что-то новенькое.

– Андрюша? Малахов? Да он меня не знает. И с какого такого перепугу, он меня пригласит?

– С такого.

– С какого, с такого?

– С ютуба!

– А я-то здесь причём?

– Притом. Тридцать миллионов просмотров видосика, как ты трахаешься с бутылочкой, в которую нассал сосед!

– Там нет моего лица. Я внимательно просмотрела. Ни в одном кадре, моего лица нет. А по жопе, даже Андрюша Малахов, не узнает, что это я.

У Веры сладко заныло в одном месте, когда она попыталась представить тридцать миллионов просмотров.

– А лицо и не нужно.

Приземлил сестру шкет.

– Когда видосик наберёт тридцать миллионов, и Андрюша Малахов обратит на него внимание, я позвоню и скажу, что автор видосика я, а в главной роли, моя сестра. Габриэловна и сосед подтвердят.

Вера, как рыба об лёд, хватала воздух. Но… Но…

Это была непреодолимая сила.

И Вере, под действием непреодолимой силы, пришлось согласиться.

Вера возвращалась с работы. Уже стемнело. Завтра долен был состояться кастинг. Кастинг на роль дворняги, трахающей прекрасную Веру. Место, где ошивались бездомные дворняги, было известно и Вере, и оператору. Оно и понятно: там и прихватил Веру, братец. Ну, прихватил, в переносном смысле. В том, что незаметно от Веры, подглядывал, как она пыталась отсосать у бездомной, и паршивой дворняги.

Место это было за новостройкой. Ну опять же, это, скорее, тогда была старостройка. Потому как, закладывали дом лет восемь назад, А потом, года через три, всё замерло. По городку поползли слухи, что с кругленькой суммой, бухгалтер ЗАО, сбежал в Израиль. Или в Сербию?

Да невелика разница!

Да и нам то что до того?

За старостройкой была мусорная свалка, которая копилась уже лет пять. Ну с тех пор, как замерла новостройка, и стала превращаться в старостройку.

Откуда взялась мусорка? Это очень загадочная тайна. За ново (старо) стройкой был овраг. А за оврагом – частный сектор и дачный посёлок. Может частники и дачники, и натаскали мусора к старой новостройке?

Хотя логики в этом ноль повдоль! Ведь им, тогда, пришлось бы таскать свой мусор через овраг.

Здравый смысл подсказывал, что мусорка должна быть в овраге.

Ан нет!

Овраг был чист. И стрекотали в нём сороки, и зимой и летом.

Что-то здесь не состыковывалось.

Овраг, отделяющий мусорку, возле старой новостройки, от частного сектора и дачного посёлка, загонял мысль в логический тупик.

Но мы забурились не в ту степь.

Вера шла с работы. Она свернула на свою улицу, и наткнулась на кучу-малу. Сначала ей показалось, что ребятишки играют в… Но присмотревшись, Вера поняла что происходит.

Группа мальчишек, в возрасте от десяти до тринадцати лет, свалив старичка, видимо идущего из магазинчика, шарилась по его карманам!

Вера остановилась.

Нет, Вера не испугалась.

Мальчишки были возраста её оператора-братца.

А братца, Вера, не боялась. Нисколечко!

– Пацаны! Этот же Вера! Бежим!

Куча-мала мгновенно рассосалась, и старичок, ощупывая себя, сел.

– Пацаны! А чё мы? Давайте сразу отдадим Вере!

Пацаны собрались в группку, и через пять секунд, один из них подошёл к Вере.

– Возьми, Вера.

Пацан, протягивал Вере деньги!

– Это за видео, Вера.

По запаху, Вера поняла, что этот пацан, бомжатный дружок Андрюшки.

Когда тебе дают деньги, надо брать. Не раздумывая.

Вера взяла.

– Пока!

И пацаны убежали.

Старичок уже поднялся, и покряхтывая, подошёл к Вере.

– Верочка, вы деньги то мне отдайте.

– Какие деньги?

– Ну эти, которые вам малолетка отдал. Это мои деньги.

– Вообще то это мои деньги, дедушка.

– Так вы с ними заодно, Верочка?!

– Я их не знаю!

Отрезала Вера, и пошла дальше.

Деньги Вера отдала Андрюшке. Объяснив, что ей отдали его дружки, за видео.

Вера переодевалась, когда в комнату, без стука, вошёл оператор.

– Ты чего?

Прикрылась Вера.

– Это лишние. Или не хватает.

Андрей положил на кровать деньги.

– Не хватает до чего?

Не поняла Вера.

– Ну, я взял две с половиной тысячи. Это за пятерых. А здесь – Андрей кивнул на деньги, которые положил на кровать – до пятисот не хватает восемьдесят два рубля сорок семь копеек.

Забегая вперёд, скажем, что эти триста семнадцать рублей пятьдесят три копейки, Вера вернула дедушке. Вера была порядочной девушкой, и чужие деньги не присваивала.

На кастинг прибежал только один дворняг.

Это был плешивый и грязный кобель. Поджарый и беззлобный.

– Ты пообщайся с ним, чтобы он тебя узнал завтра. Бобик-Бобик! – Андрюшка хлопал по колену – К ноге!

Но пёсик, вильнув хвостом, подбежал к Вере, и встав на задние лапы, передние поставил Вере на грудь. Он бы лизнул Веру. Прямо в губы. Но Вера успела схватить его морду и удержала. Пёсик преданно смотрел в Верины глаза.

– Это не Бобик – сказала Вера – это Шарик. Шарик, взять его!

Пёсик опустил передние лапы на землю, развернулся и облаял оператора.

– Шарик, ты прошёл кастинг. На!

Андрюшка достал из пакета булочку, и бросил на землю.

Пёс подобрал булочку, вернулся к Вере, и положил её к Вериным ногам. Сел на задние лапы, и преданно уставился на Веру.

– Всё. Завтра съёмки. Домой?

– Домой – согласилась Вера – Пока Шарик. Эта булка тебе.

Пёсик схватил булку, и потрусил к оврагу.

Отдав дедушке сдачу, Вера шла к мусорке.

Шарик и Бобик… Бррр! Шарик и Андрей уже ждали её.

Братец был деловит и сосредоточен.

– Так – он хлопнул в ладошки – Внимание. Место я уже определил. Снимать будем с той стороны.

Шарик был очень смышлёный и сразу же потрусил на ту сторону. Имеется в виду сторона мусорной кучи. Оператор говорил о стороне, выходящей к оврагу.

Вера пошла за Шариком, а следом шёл шкет и снимал.

– Всё надо сделать быстро. У нас времени на съёмку всего полчаса. Через тридцать пять минут здесь будет людно. Начали!

То ли у Шарика это были уже не первые съёмки? Он подбежал к Вере, и сунувшись под подол, лизал её ноги свои шершавым и мокрым языком.

Вера передёрнулась. Бррр.

А Шарик лизал выше. И его шершавый и мокрый язык уже сновал у неё между ног.

– Стоп! – Хлопнул в ладошки оператор – Не видно же ничего! Снимай юбку и трусы, и встань раком. Тебя куда трахнуть?

Вера, стягивая юбку, фыркнула – Ты что ли Шарик? И потом, возрастное ограничение никто не отменял. Поэтому – Вера снимала трусики, а Шарик уже лизал её в жопу – поэтому снимать будешь с закрытыми глазами.

Вера встала раком, задрав повыше жопу и прогнувшись спиной. У Шарика уже высунулся красный собачачий хуишко и болтался под животом.

– Так видно! – забыв про ограничение, спросила Вера.

– Видно-видно. Не отвлекайтесь.

А никто и не отвлекался. Шарик лизал Веру и возбуждался, и его красный, собачачий хуй, уже вытянулся сантиметров на двадцать и постукивал, красной залупой, по животу.

Нет, не Вериному. Если вас, хоть раз, лизала псина, то вы знаете, что это такое. Веру не лизала. И Вера не знала. До сегодняшнего дня. У неё всё замирало, когда мокрый и шершавенький язык проходился, затяжным лизком, от лобка, по промежности, по ложбинке, меж ягодиц, и заканчивал анусом. Ммммм! Да, Вера замычала от наслаждения.

– Ещёо!

И Шарик, как опытный любовник, лизнул её от пизды до ануса затяжным лизком. У Веры затрепетало в матке, и защекотало в животике.

– Ещёо!