Отзывы на книгу «Чистые пруды (сборник)»

Книга содержит два цикла рассказов - "Чистые пруды" (автобиографические) и "Чужое сердце" (просто о жизни).
Я ее купила из-за первого цикла, очень хотелось почитать про жизнь в довоенной Москве, это одна из моих любимых тем. А когда я увидела второй рассказ в этом цикле под названием "Я изучаю языки", то я просто пришла в восторг, поскольку это еще одна любимая тема:-)
Рассказы не разочаровали, хотя я не очень люблю короткие произведения. Но каждое из них цепляло, дергало за какие-то струны в душе, и ни на одном рассказе эти струны не оставались нетронутыми. Это первое мое знакомство с Нагибиным. Не могу сказать, что прямо моё-моё, иногда он слишком хлесткий для меня, слишком щемящий. Но книга стоящая, характеры четкие, иногда просто поражает проникновение в мир другого человека.

Мое сердце разорвалось на части.

Я, конечно, талантливый выбиратель книг на поездку в поезде, ничего не скажешь. О повести этой ничего не знала - и вот результат: жмусь, зареванная, на своем боковом сиденье, и думаю о том, что книга близка до боли. И именно болью своей близка.
Близка чувством вины, близка искренностью, настоящей даже исповедальностью. Близка своим внутренним теплом - теплом любви к родителю своему, которого порой и стыдишься, на которого, бывает, злишься, с которым нередко не соглашаешься. Но ты - его продолжение, как и он - твое.
Книга-искупление, которая неожиданно нашла меня в самом, казалось бы, неподходящем для этого месте - трясущемся вагоне поезда. А может, все вышло именно так, как нужно. И как будто вагоны эти протянули нить от меня к вагонам тем - закольцевали. И возили, возили, возили по этому кольцу. До головокружения.
И, когда вышла на улицу, словно вырвалась из цепи этой. И слезы градом.

Пронзительно, честно и прекрасно.

Очень странное, слоистое произведение, которое швыряет в диапазоне от "што за упорос" до "нельзя так давить слезы, автор". Повествование в тоне "все нормально" лишь усиливает впечатление, что ничегошеньки не нормально.

Поначалу тряпка-Голицын только веселит: мол, разве можно быть на свете таким упырем, такой квашеной размазней. А потом, когда дочитываешь до бесполезных жестокостей времен Анны Иоанновны, жестокостей от глупости, озлобленности непонятно на что, от любви к унижению, проистекающей из собственного ничтожества, ставится что-то несмешно. И сразу понятно, почему Голицын предпочел отказаться от того "себя", которого валяли в грязи, били, обливали и оплевывали. Кататония достоинства, так сказать, очень страшная, пугающая штука, не то, что хочется представлять и тем более видеть.

Я люблю типажи а-ля Голицын — людей, позволяющих уничтожать себя внешне, но не дающих на растерзание нутро. Мне не чужда симпатия и к борцам, но, думается, голицынский тип в чем-то сильнее. Не слабее точно. Однако права и Буженинова: у нее трезвый взгляд на чертову жизнь, в которой очень мало радостей. Можно было даже подумать, что вместе они смогут себя найти, привыкнуть к окружающему их злу (в самом широком смысле этого слова). Нет. Душевная пустота рано или поздно добралась и вынудила заводить шутов и полудурок. Пожалуй, в этой последней рекурсии вся суть рассказа, вся его жуть.

Было бы 10/10, если бы не попытки Нагибина (и, кхм, довольно удачные) в каждую щель вворачивать пошлые намеки.

Вот так бывает: еще месяц назад я сходила с ума от Нагибина, а сейчас меня как ледяной водой окатили. Разочарование и ощущение пустоты. Какие неровные рассказы. От шедевра к посредственности и назад. Я утонула в болоте охотничьей прозы Нагибина и так до конца книги не смогла вынырнуть, найти что-то свое, близкое в том, что видела на страницах этой книги.