ВОЗВРАЩЕНИЕ…

Не медленно. Не может время ждать!

Оно упущенное может лишь отнять.

Сказать о самом главном, о простом

Не оставляя чувства на потом….

Приезд

Я возвращаюсь… В очередной раз я возвращаюсь в свой родной город. Не могу похвалить себя, что делаю это часто, но он мне нужен – город моего детства, юности. Появляется жуткая потребность окунуться в атмосферу своей памяти, памяти на яву, которую хранил в себе, порой она отступала в глубины моего я, а порой захлестывала и становилась почти реальной. Хотелось почувствовать, претворить свою память в реальность, увидеть то, что так бережно храню – черты моего родного города, увидеть новое, но, наверное, больше увидеть то, что было, что сохранилось в том виде, который сохранился до подробностей в памяти, когда стоит закрыть глаза и всплывают знакомые очертания домов, изгибы улиц, скверы. Вот и сейчас мне нужен воздух родного города, его ритм. Вдохнуть его воздух, его эмоции. Я возвращаюсь к его людям, улицам, площадям. Как ты жил без меня? А как я без тебя? Да, в целом, вроде бы жил, что-то ускользало, не цепляясь за углы памяти, но всегда помнил тебя, где бы ни был. Ты везде оставался со мной мой город, который я помнил, любил. Но не хватало чувства дома, чувства привязанности. И вот теперь я возвращаюсь. Много раз мысленно я приезжал и ступал на перрон знакомого вокзала, но каждый раз что-то мешало: дела, заботы. На какой срок приехал в этот раз, я не знал, но знал, что мне это необходимо. Мне это нужно, как воздух, которым я дышал в детстве. Воздух, который я хочу вдохнуть снова. Ностальгия? Да, ностальгия по ушедшему, которое не вернуть, которая зовет, манит. Не всегда она на пользу и приятна, но от нее не спрятаться. Можно сделать вид, убеждая себя, что все ерунда, но стоит остаться одному, как она забирает тебя целиком и не отпускает, пока не прогонишь прочь, зная, что она снова вернется.

Вот так и я, съедаемый ностальгией по упущенному, хотел приехать и оттягивал этот приезд, зная, что не все так просто и легко. Уехав из этого близкого мне города достаточно давно, я всегда старался приехать в него. Иногда сам не знал зачем. Зачем в этот раз? Я только баюкал свою идею о необходимости этой поездки. Причины были и не одна. В некоторых я сам боялся себе признаться. Что это? Малодушие? Эмоции? Посмотрим, как развернуться события.

А пока, щемящее чувство сжимало сердце. Да, здравствуй ностальгия. Тихое, ласковое слово, в котором воплощены мысли, чувства, надежды на возможность исправить упущенное, пусть очень призрачное, в которое верилось с трудом самому, но в которое хотелось верить, что еще могу исправить или создать. Хотелось верить, что надежды не будут напрасны. Пусть не удастся осуществить их все, но может быть я успокоюсь, что моя робкая попытка все-таки была. Ностальгию обычно, испытывают в разлуке или в память о прошлом. Моя была чувством настоящим, сегодняшним.

Каждый раз приезжая, я испытывал какое – то необыкновенное чувство, не подвластное уму, подвластное лишь ощущениям. Что-то необъяснимое происходило во мне, словно перестраивалось все в душе. Она настраивалась на новый ритм, ее звучание было иным, более спокойным, созерцательным. Я впитывал в себя звуки города, пытаясь настроиться с ним в одну тональность.

И вот я стоял на перроне знакомого вокзала, слушал город, чувствуя себя одиноким. Меня никто не встречал, мне не нужно было спешить по делам. И я, как одинокий путник на случайном перегоне, испытывал зависть к тем, кто стремился быстрее уйти к своей цели.

Я же просто стоял. Странное чувство, что надо идти, а я просто стоял, впитывая в себя чувство свободы и радости. Свободы, которая привела меня на этот перрон, в моем родном городе. Свобода, что не нужно спешить, а можно насладиться неторопливостью, что не нужно никому ничего говорить и никто не будет ничего спрашивать. И от этого становилось весело. Какая – то странная радость заполняла меня одинокого путника среди толпы.

Как камень, брошенный на мелководье, обтекает вода, пенясь и шумя, словно ворчит на ненужность его, возмущаясь препятствием на своем пути, так и я стоял в потоке пассажиров. Люди обходили меня, натыкаясь, возмущаясь, а я просто стоял и наслаждался нахлынувшим шумом города. Я наблюдал за людьми, которые спешили влиться в улицы города, растворившись среди его жителей.

Двери вокзала всасывали в себя всех страждущих оказаться по ту сторону жизни, как бы разделенных на пассажиров и жителей города. Мне было интересно наблюдать, как претворяются в человеческой психологии законы физики. Те, кто подходил к двери сбоку, в итоге проходил раньше, чем те, кто шел напрямую. Все реально. Кратчайший путь не есть прямая. Кажется это из геометрии Лобачевского.

Перрон потихоньку пустел. Остались лишь служащие, которые наблюдают данную процедуру приезда каждый день. Бригада проходила вдоль состава, проверяя буксы колес. Другие, одетые в традиционные оранжевые жилетки начали подметать перрон, переговариваясь. Проводники поднялись в вагоны. Настало и мое время продолжать путь к дому, в котором меня никто не ждал.

Я подхватил свою сумку и направился к стоянке такси. Прошли те времена, когда за такси надо было гоняться. Теперь все наоборот. Не надо упрашивать. Теперь упрашивают нас. Только плати.

Садясь в такси, я снова и снова смотрел на обновленный город. Здравствуй! Я вернулся. Это я. Твоя частица. Сколько памяти на твоих мостовых, среди них есть и моя. Прими меня. Оправдай мои надежды.

Назвав адрес, я устроился на заднем сиденье. Не люблю сидеть впереди. Это укорачивает дистанцию с водителем и предусматривает, хоть какой-то разговор. Когда сидишь сзади, словно барьер отделяет тебя и можно заниматься своими мыслями, когда они есть. Я вспомнил, с чего началось мое возвращение. С необычного разговора, даже фразы.

Начало истории

– Чтобы идти вперед, надо сначала оглянуться назад, но так, чтобы не свернуть себе шею.

– Вот именно. Все наши взоры в прошлое связаны с людьми, с нашим к ним отношением. В основном хочется вспоминать лучшее, что щемит сердце, с состоянием влюбленности, этакой эйфории, по возможно, лучшим прожитым мгновениям.

– Да, состояние влюбленности вещь хрупкая, не постоянная. Место, где мы сидим, тоже создавалось с идей дать почувствовать людям, что здесь витает любовь. Любовь между мужчиной и женщиной.

Этот разговор происходил в одном из вновь открытых кафе с романтическим названием «Ты и Я», владельцы которого пригласили меня на открытие, и где встретил знакомые лица. Его сразу между собой назвали «Who is Who». Надо отдать должное, что стиль кафе располагал к беседе. Из – под потолка лился рассеянный мягкий свет ровно на столько, чтобы было видно обстановку, но при этом не ослеплял. Равномерность света не создавала теней, что было оригинально, словно посетители окунались в мир только своего я и мир собеседника, не отвлекаясь на движения теней, чтобы, как в сказке тень не могла влиять на своего хозяина.

Стены были покрыты темно – синей материей, которая приглушала звуки разговоров. В основном столики были на двоих, но были и на более многочисленные компании, но не более чем на четверых. Наша компания, а это был Дмитрий, мой коллега журналист, Андрей – режиссер, Ксения – ведущая одного из многочисленных ток– шоу и я, расположилась в дальнем углу зала.

– Влюбленность легкомысленна – сказал я. – Она легка, непослушна. Она, как легкий ветерок в летний зной приносит удовлетворение, чтобы потом снова сдавить душу. Но оставляет твою индивидуальность, оставляет твое «Я» для тебя, которое подчиняется только тебе, твоим капризам. Любовь забирает твое «Я» и растворяет его в другом человеке. Влюбленность эгоистична и требует постоянного внимания, любовь – величина постоянная. Тот, кто любит больше отдает, чем получает, не требуя ничего взамен. Любящий счастлив уже тем, что он любит. И не всегда, тот, кого любят, знает об этом. Иногда ему это и знать не надо, потому, что он может тоже кого–то любить, и если человек познал любовь, ему будет больно знать и понимать, что он не может ответить взаимностью. Любить можно и, не находясь рядом с любимым человеком, как бы это ни было печально.

–Ну, ты лирик или философ – подал голос Дмитрий. – Может быть, у тебя есть и формулировка любви?

–Да, ты знаешь есть. Я сформулировал себе – «Любовь – это сказка, которую хочется читать всю жизнь, но так и не дочитать до конца». Спорно? Пусть. Но в любви не хочется окончания, да и как оно может быть пока человек жив.

– С этим трудно не согласиться. Но в состоянии влюбленности хочется пребывать, как можно дольше.

– Ты путаешь любовь и влюбленность. Хотя и в том и в другом состоянии человек счастлив. Я думаю, что многие, если не большинство, за свою жизнь не познают любви. Не значит, что их жизнь не удачна. Она у них просто своя. Со своими тревогами, радостями, бессонными ночами. И они по – своему, счастливы.

– А ты был счастлив? – спросила Ксения.

– Думаю, что каждый из здесь сидящих был. Я не исключение, и надеюсь, что испытаю это снова. Счастье понятие относительное. Все познается в сравнении, и что был по – своему счастлив, понимаешь потом. Избитая фраза «Что имеем, не храним – потерявши плачем» – подходит для выяснения относительности счастья. Кто из нас не пережил моменты счастья, яркого, острого, когда спешишь на свидание, а сердце сжимается в защитной реакции, сладостной истоме от предстоящей встречи.

Не всегда человек способен сказать: – «Я счастлив». Когда человек счастлив, время словно останавливается и исчезает, а потом замечаешь скачок времени. Но счастье это не только любовь.

– Ты так красиво говоришь – заметил Дмитрий, – что, наверное, тебе пора начать писать не только статьи. У тебя неплохо, получается излагать свои мысли, а читающим людям, просто бывает необходимо прочитать мысли, которые отражают их состояние.

– До этого не дошло. У каждого из нас свое состояние, которое индивидуально, своя память, хотя слова одни и те же, но сила мысли и чувств – разные.

– А может быть стоит попробовать? – подал голос Андрей. Он до этого сидел и слушал наш разговор. – Не так много лирики. Пишется много, но…

– Масштабное все написано. Остальное брызги. Идет игра слов – ответил я.

– Не передергивай. Можно попробовать написать пьесу, сценарий. Если удачно я возьмусь за постановку.

– Ну, ты хватил!

– Да я серьезно. Ты много общаешься, кому как не тебе известны характеры людей, привычки. Это же практически твоя жизнь.

– Нет, это не для меня. Пьесы, сценарии это же совсем другой вид творчества.

– Тогда напиши рассказ, а там посмотрим. Я покажу издателям, посмотрят, оценят. Неужели слабо? А амбиции? Дерзай!

–Дерзай! Сейчас таких, как я пишущих ой, как много. А много ли печатается? Новых имен не так много, да и их надо раскручивать. Издают известных или классиков.

– А что классики сразу стали классиками?

– Не сразу. Но издательский бизнес – это узкий круг, туда просто так не пустят. Риск для издателя велик. Чтобы печатали с первого раза надо быть гением в литературе, мастером пера, а не подмастерьем. А кто пишет, все равно считает, что, по крайней мере, он если не гений, то уж не хуже других. А зачем еще один в ряду не хуже? А талант товар штучный. Им Господь не всякого награждает. Да и книгу надо преподнести. Покупатель рассматривает на прилавке книги и смотрит ее оформление, название, затем пролистывает ее и если с первых строк захватывает, трогает его струны, в зависимости от настроения, тогда покупает. Легкое чтиво – это то, что можно читать везде. Эти книги покупают на раз. Их не берегут. Книгу, которая склоняет к размышлению прочитанного, выбирают, присматриваются и берегут.

– Если бы в школьных программах не было классиков, знали бы мы их сейчас так массово? – поддержала меня Ксения. – Не факт, чтобы их издавали сейчас. Я не уверена, что если бы Лев Толстой не написал в свое время «Войну и мир», а написал ее кто-то из наших современников ее издали бы. То же самое и «Евгений Онегин». Произведение гениальное. И хорошо, что нас заставляли учить в школе, но много ли поэзии печатают? Представь себе приходит молодой автор и приносит «Войну и мир». Да издатель от одного объема удивиться, не то, что печатать. Классики писали, когда не было ни радио, ни телевидения. Раньше выходили альманахи – сборники произведений молодых авторов. А сейчас? Ребята, не считайте меня каким – то чудовищем, но времена иные, иные и потребности. А особенно возможности.

– Ксюша, а ты сделай очередную программу на тему «Что и как мы читаем? И что хотели бы читать?» Я все – таки предлагаю Максу попробовать – продолжил Андрей. – Используй шанс помощи. Все когда–то начинали. Даже если не пройдет, то перо отточишь. Профессиональному журналисту это на пользу.

– Да я не знаю с чего начинать, чтобы заинтересовать читателя.

А ты начни с нас, с этого кафе, с этой встречи.

– Нет, сюжет должен быть другим. Вам что, не хватает в своем кругу писателя? – пытался защищаться я.

–Хватает. Но они сами по себе, а ты у нас – подал реплику Дмитрий. – А так если получится, то мы оставляем за собой право сказать, что это мы разглядели талант и вынудили его на сей труд. И кафе станет знаменитым. Ты же был в Париже и видел на маленькой узенькой улочке кафе в районе Латинского квартала, где бывали все знаменитости. Может быть, это кафе ждет та же участь. Начнем с тебя.

– А как насчет жертвенности в любви? Положить ее к ногам любимого человека? – снова спросила Ксения.

– Я не очень верю в это. Что значит жертвенность? Жертва это если чем-то поступаешься, от чего-то отказываешься, ради цели. Чтобы получить или свершилось что-либо. Древние приносили жертву, задабривая богов. Во время войн жертвуют жизнью ради спасения других. А какая жертва нужна любви? Ради чего? Чтобы другому было лучше? В единичном случае возможно. Но исключение только подчеркивает правило. Пойти на уступку своей жизни, пытаясь сделать приятное любимому человеку. А потом? Ну, лучше ему, приятнее. Что достается тебе? Мучение, обида. Ты достиг, чего хотел? Нет. Тот, кто принимает жертву, считает это как должное. Он позволяет себя любить. В этом случае с его стороны любви нет. Есть влюбленность со своим эгоизмом, который иногда делает мелкие уступки.

– Но в любви всегда один командует над другим – сказа Ксения.

– Ты можешь себе представить командира в любви? Я – нет. Человек может всю жизнь прожить, жертвуя собой, ради эгоизма другого, который только растет. А что на финише жизни? А спросить себя – страшно. Ответ будет жестким. К, сожалению, это понимаешь с возрастом. В молодости все видится иначе. Молодость имеет большой запас времени и рассчитывает исправить, учесть прежние ошибки, повлиять на любимого человека. Как только начинает понимать, что жертвует, получает удар. До этих пор он не жертвует, а пытается спасти свою любовь, вступая в полосу эгоизма. А она нужна твоя любовь? Но все приходит со временем. И судьба у каждого своя. Поэтому я не верю в жертвенность в любви ради любви.

– А ты сам эгоистичен?

– Конечно. Я не исключение в тех рамках влюбленности. Но в жертву пока ничего не приносил, и принимать не хочу.

Так за шутками была вброшена в мою память идея творчества. Возможно, она упала на вспаханную почву. «О чем писать», – думал я. Иногда идея возникала в памяти, но потом быстро исчезала, оставляя шлейф мыслей о том, что навещали меня.

Я честно несколько раз пытался начать работу, но, увидев перед собой чистый лист, мои мысли витавшие до этого стройными строчками, превращались в набор слов, скачущих, как попало и часто не связанных между собой. И это у меня журналиста! Посидев так несколько минут – я откладывал бумагу. Я представлял, о чем буду писать, и даже придумал рабочее название «Жизнь за кадром». Что получится, рассказ или что-то более масштабное. На основе моих встреч с разными людьми, написать про жизнь артиста за кадром, по ту сторону операторской камеры. Я стал делать наброски, записывать отдельные моменты. Таким образом, накапливался материал, а времени привести это в порядок, не было. И я решил, что надо взять отпуск. Так и сделал.

Вот так и началась моя история. С обычного разговора, на обычной встрече. Наверное, все начинания возникают, буднично, с идеи, поступка, которые дают толчок развитию событий.

Снова дома

Воспоминания пронеслись в моей голове, я вернулся к реальности и посмотрел в окно машины, которая неслась по таким знакомым и в тоже время новым улицам. Июньское утро заставило просыпаться город. Был тот час, когда солнце еще не вступило в свои права и не обдавало жарой. Утренняя прохлада радовала и позволяла дышать легко и свободно, не прячась от палящих лучей. Город, казался чистым и прибранным. Именно казался. Не значит, что он весь в грязи. Но это особое свойство. Эффект прибытия. Так бывает, когда после отсутствия возвращаешься в родные места. И город, кажется чище, как будто он прихорашивался к твоему приезду и ждал тебя, соскучившись в разлуке. И только потом начинаешь замечать, что дворники не везде одинаковы.

За время моего отсутствия город изменился, как и я. Появились подражания столичному блеску вперемешку с атрибутами провинциального города. Я не узнавал знакомых мест, как обычно бывает, когда долго отсутствуешь. Даже хорошо, знакомые улицы, по которым много раз ходил, в этот момент утрачивают свою реальность. Это был для меня другой мир. Скоро он станет моим и все будет привычно, но пока для меня он был иной, завораживающий, сулящий неожиданности.

В голове вертелась мысль, что я еду домой. В свой дом. Да, у меня была квартира в Москве, но это был иной дом. Здесь дом детства. В квартире никто, не жил. Она пустовала. Я ее берег, не продавал и не сдавал. Это был мой запасной аэродром. За ней ухаживали, периодически проветривали, убирались. Поэтому она должна быть в приемлемом виде. Мне хотелось уединиться, и я хотел иметь на это право. Чувство, что в ней кто-то жил не для меня. Чужой дух будет витать, а мне не хотелось его ощущать. Это был мой дом.