«99 имен Серебряного века» читать онлайн книгу 📙 автора Юрия Безелянского на MyBook.ru
image
99 имен Серебряного века

Отсканируйте код для установки мобильного приложения MyBook

Недоступна

Стандарт

3.8 
(5 оценок)

99 имен Серебряного века

578 печатных страниц

Время чтения ≈ 15ч

2007 год

16+

Эта книга недоступна.

 Узнать, почему
О книге

Эта книга – своеобразная энциклопедия по Серебряному веку русской литературы. Поэты, прозаики, критики, философы, публицисты, издатели – всего 99 имен. Их краткие биографии написаны в форме эссе. Они предельно информативны, но при этом включают в себя не только веки жизни и творчества, но и выдержки из произведений, дневников, писем, воспоминаний современников и другие документы эпохи.

читайте онлайн полную версию книги «99 имен Серебряного века» автора Юрий Безелянский на сайте электронной библиотеки MyBook.ru. Скачивайте приложения для iOS или Android и читайте «99 имен Серебряного века» где угодно даже без интернета. 

Подробная информация
Дата написания: 
1 января 2007
Объем: 
1041314
Год издания: 
2007
ISBN (EAN): 
9785699226177
Время на чтение: 
15 ч.

rvanaya_tucha

Оценил книгу

Никак я для себя не могу решить – люблю я или нет, сначала читать какой-то текст, а потом узнавать что-то об авторе: кто, откуда, куда и зачем вообще. С одной стороны, это хороший способ объективизации восприятия: на тебя никто и ничто не давит и не рулит твоим оценочным аппаратом. Но с другой стороны, в тех случаях, когда текст меня не впечатляет, а автор оказывается уважаемым и всеми любимым, мне становится как-то неприятно.

Книжку «99 имен Серебряного века» мама откуда-то притащила: как всегда кто-то кому-то подарил, отдал, передал, забыл, – и вот она у меня на столе со словами «посмотри, может, интересная». Про кхм-кхм некоего Юрия Безелянского я слышать ничего не слышала и знать не знала. Поэтому открывала я его опус с замутненным разумом, но вполне чистым сознанием. И если после предисловия это было «знаешь, мам, странная какая-то книжка...», то на тридцатой странице (из шестисот) это уже превратилось в «нет, я должна дочитать, чтобы иметь право ругать!!» Но, оказалось, это тот редкий случай, когда даже такая позиция не помогает, и в итоге какие-то тексты я всё-таки не читала; в основном я пропускала главы про корифеев, потому что сил моих не было читать про Гумилева, Бунина или Цветаеву что-то такого рода:

Идея театрализации жизни — в первую очередь собственной — захватывает Маяковского. Весь напоказ. Вывернутый наизнанку. И все под соусом эпатажа.

А когда я полезла-таки в интернет узнать, кто же автор сего загадочного издания, я узнала, что Юрий Безелянский родился в 1932 году, что он «известный российский публицист, писатель, культуролог и журналист», «автор более 27 книг и более полутора тысяч публикаций в российских и зарубежных газетах и журналах» (от названий книг – «Кинозвезды. Плата за успех», «Ангел над бездной», «Все о женщинах» и пр. – мне поплохело). Лауреат премии Союза журналистов РФ 2002 года в номинации «Профессиональное мастерство»! Ведет исторические рубрики на радио и является автором жанра так называемых календарей, под которыми, как я поняла, подразумеваются книжные издания с кратким обзором событий какого-то периода по годам. А, еще! на телевидении представляет авторскую программу «Академия любви»! В общем, не то смешно, не то грустно. Я всё думала, что, может, я книжку просто не ту взяла, раз он, как говорит интернет, так известен и востребован, ну просто не повезло мне. Но нет. Нашла я один «календарь», пробежала глазами два абзаца, поспешно закрыла. Потом наткнулась на интервью с Юрием Николаевичем, озаглавленное «Я стараюсь поддержать вкус к изящной литературе», меня обуял панический страх, но я всё-таки решила ознакомиться – всё закончилось еще быстрее, на первом абзаце.

В общем, я не люблю таких персонажей. Животно не люблю, со страстью. Весь дальнейший отчет о прочитанном – ужасно нудная и ОЧЕНЬ длинная имхописанина, которая нужна в первую очередь мне, чтобы тщательно проныться и вынуть из головы этот мусор.

Читать дальше

***

Книга заявлена как набор очерков о героях Серебряного века. И все мы прекрасно – хотя бы интуитивно – представляем себе, о ком должно быть написано; сам Безелянский, отмечая, что «такого научного термина, как “Серебряный век”, не существует» (спорно), говорит в предисловии:

«Время тысячи вер» — как определил его Николай Гумилев. В обществе появилось стремление забыть суровую реальность и обратиться к мечте. Отсюда интерес к философии Ницше, драмам Ибсена, парадоксам Оскара Уайльда. <...>
И тут возникает тема сравнения Золотого и Серебряного веков. Золотой век — это, конечно, Пушкин, «первая любовь России». Еще — Гоголь, Лермонтов, Тургенев, Некрасов, Тютчев, Толстой, Достоевский и другие наши вершинные классики.

Но как-то внезапно этот самый Толстой, Лев Николаевич, оказывается у автора в списке 99 имен Серебряного века. Толстой, с его наиреалистичнейшим реализмом на свете! Кроме Л.Н., тут и Чехов, и Горький, и Эренбург, и Гиляровский – о, самые мечтающие, наполненные до краев стремлением забыть суровую реальность! Это то, что бросается в глаза сразу, но казусов там еще достаточно. И при этом автор постоянно жалуется, что де вот про этого деятеля написать не могу, мест-то всего 99, и все уже заняты.

Краткость – сестра таланта. Писать короткие тексты надо уметь, сильно уметь! Это особый талант, которого, как правило, нет, и тогда работать нужно очень долго и очень упорно. И, кроме того, – небольшая форма никогда не терпит амёбности. Она должна быть построена, выверена, сложена, отточена; текст должен быть в эту форму затянут, или она должна текст обнимать, обволакивать.
У Безелянского каждый текст листа на 2-3 (книжных). И в целом построение этих ммм... сообщений – очень странное, потому что неоднородное. Оно везде путаное и нелогичное: где-то перечень биографических фактов, где-то неполучившаяся поэма, где-то немного скоростной биографии и чуть-чуть дешевой слезопускательной трагедии, и т.д. Я же не говорю о том, что должна быть таблица, в которую вкладываются данные по персоналии, и всё это разворачивается в текст, но должно же быть хоть что-то. Ну что-то. Общая мысль в целом сборнике, какая-то конкретная идея в каждом отдельном тексте, ну потому что... вот пока писала, поняла. Третьим «хоть чем-то» я хотела написать: ну или текст должен быть красивым. Но осеклась, задумалась и во внутреннем диалоге вообще дошла до того, что: я, по сути, критикую эту книгу по своим собственным критериям, я ругаю ее просто потому, что она мне не нравится. Значит, она не соответствует каким-то моим принципам, каким? Мне таки удалось ухватить их за хвост. Я считаю, что кесарю кесарево, Бгу Богово. Если ты филолог, журналист, критик, сочувствующий, искусствовед, кто угодно, но не художник, в твоих текстах прежде всего должна быть научная, или недонаучная, или научно-популярная – идея; особенно приятно, когда текст еще и красивый, но таковым он может и не являться. Если ты поэт, твой текст в первую очередь будет – красивым; а кроме этого, в нем будут мысли и суждения. (Не будем говорить о философской стороне вопроса и о том, может ли текст быть красивым, но безыдейным и наоборот.) Безелянский, создавая такие тексты, претендует на то, на что не имеет права по статусу (потому что, если грубо, то в целом всё это отсебятина, претендующая, судя по стилю, на эстетическую ценность).

«99 имен» позиционируется как книга для широкого круга читателей о серьезном историко-культурном контексте, то есть как популяризация некоего научного знания. Но всё ожидаемое здесь принимает какую-то инверсивную форму.
С одной стороны, казалось бы, должна быть популярность. Но при этом количество цитат в тексте давило даже на мою крепкую психику; это сложно читать, потому что зачастую приводимые слова почти не несут фактологического материала, это описания, лирические отступления, эмоциональные пассажи, и три страницы разных таких отрывков – пфф. Сложно перескакивать с авторского стиля на язык начала двадцатого века, тем более что Безелянский очень любит цитировать не кого-то там, а, например, Белого. Кроме этого, он строит образ достаточно специфически образованного потенциального читателя: закавычивает совершенно понятные всем метафоры и пишет «т.н. “философский пароход”», любит пассажи «напомним молодому поколению», но тут же разбрасывает направо и налево без каких-либо комментариев несметное количество неизвестных имен персонажей третьего и четвертого плана.
С другой стороны, в таком издании предполагается научность. На первый взгляд, ее тут прёт из всех щелей – такое обилие цитат и ссылок на мемуарную и иную литературу по теме. Но нахватанные то там, то сям цитаты сшиты совершенно аляповатыми нитками; во многих местах текст просто превращается в набор чужих слов, а Безелянский куда-то спешно линяет. Никаких идей, мыслей, выводов, общих положений, вообще ничего такого, – что вы, как можно! И даже голые Кроме того, при таком количестве использованной литературы отписываться «краткой библиографией» – это плевать ну в самое сердце! Даже не использовать теперь эту «монографию» как библиографический справочник (был бы с паршивой овцы хоть шерсти клок, да и тот она где-то уже потеряла).
Так что не рыба это и не мясо, больше похоже на какие-то водоросли.

Относительно манеры изложения: да это же просто какой-то ужас. Да, вполне может быть, что я просто-напросто университетский сноб, – но мне до глубины души претит подобное отношение к предмету. Я не могу читать, как таким языком, такими словами говорят про вечных спутников; я не буду даже приводить цитаты, потому что вся книга – одна большая цитата, а мне и не хочется даже лишний раз в этом рыться. Это такая дешевая ФАМИЛЬЯРНОСТЬ, вот что это, а я терпеть такого не могу, ну просто до дрожи. Меня сложно упрекнуть в излишней дистанции между мной и литературой, в излишнем культе Великого Автора, но уважение всегда на первом месте. Всегда. Абсолютно. И, опять же, всему своё время и своё место: одно дело, когда мы с однокурсниками за стаканом любя хихикаем над патетикой символистов или откровенно высмеиваем, например, тургеневский гонор, – назавтра, и напослезавтра, и на следующий день мы, серьёзные, идём и пишем свои курсовые и дипломы. Совсем другое дело, когда... всё остальное. Нельзя так писать, говорить, думать! Неуважение это очень страшно, по-моему. И если такая манера строилась под эгидой «быть ближе к читателю», то зачем такой читатель вообще; это подмена понятий, простота слога перевоплощается в хамоватость. О, кстати, искала что-то в тексте и наткнулась на совершенно замечательную латентную самокритику:

Не утруждал себя Амфитеатров и утонченной стилистикой, поиском новых языковых звучаний <...>

А еще, кроме фамильярности, это какой-то дешевый мелодраматический пафос. Хотя он и говорит в предисловии к изданию «ХХ век. Календарь российской истории», что «кто-то любит пафос, лично я предпочитаю иронию и легкую грусть», это именно оно, дешевое греческое страдание.

<...> большая часть эмигрировала <...> Уехали доживать свой «серебряный век». Тосковать по родине. Вспоминать. Болеть душой.

И, кстати, очень любит Ю.Н. поговорить о судьбе Родины, вот, например:

Но будем надеяться, что корабль с названием «Россия» все же не утонул и будет дальше бороздить моря и океаны. Порукой тому то, что в наши дни наконец-то произошло соединение (слияние) двух некогда разных литератур — советской и эмигрантской. Теперь они слились в единый поток. И это вселяет оптимизм.

Вот что еще раздражает, помимо фамильярности (хотя, может быть, это включается в нее): отсутствие каких-либо маркеров авторской субъективности. Ни разу! ни одного! «возможно», «нам/мне кажется», «с нашей точки зрения», «вероятно», «по всей видимости», «можно предположить» – список бесконечен, но у Безелянского ничего. Для меня это, в первую, человеческую, очередь, отсутствие скромности, причем даже просто скромности формальной, этикетной, общепринятой. Но есть и откровенно спорные высказывания, которые он преподносит как кристально чистую истину. Вкупе с фамильярной манерой письма это строит уродливый образ всезнающего повествователя, который еще и был явно лично знаком со всеми своими героями.
Ой, к слову о скромности:

Книга, которую вы держите в руках, поможет вам разобраться во всех сложностях и перипетиях Серебряного века. Это — своеобразный путеводитель по жизни и творчеству самых громких и звонких его представителей: литераторы, философы, издатели. <...> О каждом из них рассказывает краткий очерк-эссе. Это живой рассказ о человеке; не только о том, где он родился, какое образование получил и какие книги написал, но и о том, как выглядел по воспоминаниям современников, какие поступки совершил, кем и чем увлекался. О ком-то больше, о ком-то чуть меньше. Но это уж как написалось...

И вот из серии «мелочь, а неприятно»: случайные просмотренные недочеты в издании/тексте. Если книга хорошая (правда, я никогда не встречала действительно хорошую книгу с подобными огрехами – они вообще бывают?), то на такие вещи, наверное, закрываешь глаза, может быть, это придает даже какой-то шарм изданию. Но когда в целом недоволен книгой, от таких мелочей, за которыми не доглядели, – меня вот прямо колотит. Я говорю, например, о путаницах с кавычками и другими знаками препинания, и даже о неединообразно написанных заголовках

ДОН-АМИНАДО
Аминад Петрович (Аминодав Пейсахович) ШПОЛЯНСКИЙ

ВОЛЫНСКИЙ
Аким Львович, настоящие имя и фамилия ФЛЕКСЕР Хаим Лейбович

Анна АХМАТОВА
Анна Андреевна ГОРЕНКО, в замужестве ГУМИЛЕВА

***

Вообще, в такие моменты хочется кричать: вы так стонете по умному, культурно образованному обществу, ну так относитесь к людям соответствующе! с уважением и осторожностью, ненавязчиво, книга за книгой прививайте чувство языка и интерес к прекрасному! А не пишите шаляй-валяй тома квази научно-популярной литературы.

Повторяю, может быть, я сноб, и у меня слишком много этикетных загонов, но, во-первых, я этого не отрицаю. Во-вторых, я всегда читаю текст до конца, чтобы иметь право говорить о нем гадости, и это как раз точный пример такого рода.

Безелянский заставил меня вспомнить уйму пословиц и поговорок, которые я вообще очень редко использую в речи, но тут они полились рекой. Что-то я тут употребила, что-то осталось в моем сознании и в черновиках, но я указываю на это, потому что мне это кажется в определенном отношении интересным и важным. Меня тянет говорить об этой книге очень простым, очень человеческим языком. И если бы надо было описать ее в двух словах, то я бы сказала: всё ТЯП-ЛЯП. Это именно оно.

27 марта 2012
LiveLib

Поделиться

viktork

Оценил книгу

В общем, скорее это хорошо, чем плохо. Чувствуется, конечно, некоторая поверхностность в изложении. У журналиста понравились очерки о тех, про кого сам знал мало, и не понравились те, кого (о ком) много читал. Закономерно.

14 мая 2015
LiveLib

Поделиться

Автор книги