Небесный пекарь

выходе. А еще – чёрный хлеб, его берут молчаливые мужчины, глубоко в глазах которых теплится веселый огонек – ведь дома этот пахучий кирпич, как положено, уже дожидаются нежное сало, острый зеленый лучок и, главное – холодная водка (а может, теплая, если ты только прибежал, или вообще не признаешь этих изысков).

Что ты сделал, например, когда Диана маялась во мрачном угаре от конопли, сваренной в молоке?

Я видел девушку с тёмными волосами, как я иду с ней по улице, мы счастливы, беззаботны, я целую ее в висок и смеюсь. Вот она становится на цыпочки, чтобы поправить мои рыжие волосы. А вот она показывает мне чахлый цветок, выросший между тротуарных плит… Вот Хлоя танцует и выполняет акробатические трюки на сцене средневекового городка, а я заворожено смотрю на нее из толпы, и я – радостный и исполненный какой-то надежды, а не покорный и тупой, как сейчас. Вот мы идем по узкой мощеной улочке, спускаемся в подвал. Там, кашляя, лежит женщина. «Мама», – шепчет Хлоя, протягивая букет из крошечных незабудок. Женщина хочет что-то сказать, но кашель душит ее. На щеке Хлои блестит слеза, которую та незаметно смахивает. Хлоя кажется еще моложе, чем сейчас, на ее щеках нежный румянец, волосы короче и немного вьются, но это точно она. Я видел Джада и Хлою, до тех пор, пока в их жизни не появился Трикстер. Может быть, вдруг успеваю подумать я, Ромео и Джульетте повезло, что они умерли, а не то бы жизнь непременно превратила их юную любовь в эту жалкую и страшную пародию на самое себя.