Фотограф Юлия Жамальдинова

© Юлия Архирий, 2018

© Юлия Жамальдинова, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4493-5604-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Неопалимый куст павлиньих глаз…»

 
Неопалимый куст павлиньих глаз,
Чешуекрылых шорох и дыханье
Огня, где светотеней колыханье,
Изнанки дымной сборчатый атлас.
 
 
Лиловый уголь тлеет среди трав,
Где грезит жрец в тягучей амбре полдня,
И крыл его сапфировый аграф
Предгрозовыми проблесками полон.
 
 
Запечатлён в зелёный плексиглас,
Скрепивши цепко рытый бархат ветра,
Горит на солнце запонки алмаз
 
 
С огранкой в незабвенном стиле ретро…
Неугасимый куст павлиньих глаз
В блистательном апофеозе лета.
 

Sphingidae*

«Бражник винный и подмаренников…»

 
Бражник винный и подмаренников,
Бражник «мёртвая голова»,
Словно феи лунного племени,
В сад слетаются колдовать.
 
 
Вереницей тел – стрел серебряных
Ночь пронзив, левкойный покой
Предвкушают, нектара ль требуют?
Или маковым молоком
 
 
Упиваются, с томным шелестом
Забираясь в сердце цветка…
Заблудившись в чащобах вереска
И душистого табака.
 
 
Там, где бражников олеандровых
Крутит галсами бриз морской,
Меж миндальных дерев эскадрою
Шхун крылатых, пёстрой толпой
 
 
Флибустьеров на приступ флагмана,
Сотни бабочек в сад летят,
Машут крыльев седыми стягами,
Чёрных ирисов аромат
 
 
Пьют, и сладкой амритой потчуясь,
Причастившись душистых тайн
В сокровенном их средоточии,
Улетают в далёкий Рай.
 
 
Там, в сиянии вечного лета
Дивный Огненный Шелкопряд
Ткёт из шёлковых нитей планету —
Лунный сумрак и сонный сад.
 
 
*Бражники
 

Proserpinus Рroserpina *

 
По чертогам Аида – сполох света,
По садам Аидовым – шорох ветра.
 
 
Прозерпина, прозрей, смотри —
Там, за Летой – пурпур зари.
 
 
Ахерон, Флегетон – лишь смертный бред.
По лугам Аидовым бродит свет.
 
 
Прозерпина, зерно просыпь
В зев земли, чернозёма зыбь!
 
 
Ты плясуньей крылатой, луной лелеемой,
Пролети над белыми асфоделями
 
 
И печали хмельной елей
Вылей в ночь, от любви хмелей!
 
 
Чтоб в точиле терпкая кровь вина
Напоила радостью допьяна!
 
 
Прозерпина, простри крыла,
Чтобы к небу жизнь проросла
 
 
Золотыми снопами, стрелами трав,
Все надежды в единой себе собрав.
 
 
Прозерпина, в прозелени полей
Шествуй, воду жизни пролей!
 
 
Прозерпина, плакальщица, рядно
Скинь, богиня, на землю приди с весной!
 
 
Или стонами флейты Глюковой —
Горькой ласкою – убаюкаешь?..
 
 
О, благая, тихонько перстами тронь
Плоть земную, по льну полей посолонь —
 
 
С семенами ль дождей, росой —
Прозерпина, пройди босой!
 
 
* Бражник зубокрылый, Прозерпина
 

Daphnis Nerii *

 
В переливах муаровых крыл,
Пудрен золота слоем,
Высоко над землёй воспарил.
– Дафнис, где твоя Хлоя?
 
 
То ли кожи лягушечьей неж-
Ность, то ль влага алоэ?
Мир такого не ведал допрежь,
Дафнис, где твоя Хлоя?
 
 
Посумерничай с нами, и, чай,
Снова тайной тропою —
В ночь, от лампы, где пламень зачах?..
– Дафнис, где твоя Хлоя?
 
 
Не камзола рукав – зелень трав,
Бархат складками плоен.
До зари по садам проблуждав,
Дафнис, где твоя Хлоя?
 
 
Крыл трепещущих взмах – не промах
Кавалер, ладно скроен!
В менуэте скользишь, вертопрах…
– Дафнис, где твоя Хлоя?
 
 
Юный месяц плывёт в облаках
С пасторальной тоскою…
Пастушками кружа на балах,
Где вы, Дафнис и Хлоя?
 
 
* Бражник олеандровый
 

Euchloron megaera *

 
О, богиня зелёного мщения,
Скрыта влажным кружевом веток!
Всяк, кто слёзы в ревнивом томлении
Льёт для глаз чужих неприметно,
 
 
Может ныне на помощь надеяться,
На воздействие зелья забвения,
Если в храме древесном поселится
Та богиня зелёного мщения.
 
 
В жертву ей орхидеи прохладные
Пусть сорвёт, кто желает спастись.
И закончатся дни безотрадные,
 
 
И беспамятством тронута, жизнь
Обретёт ушедшую сладость.
Путник, мимо идущий, молись!..
 
 
* Бражник Мегера
 

«В полнолунье, в берёзовой роще…»

Theretra Clotho *

Sphinx Acherontia Lachesis *

Sphinx Acherontia Atropos *

 
В полнолунье, в берёзовой роще,
Где бормочет ручей под мостом,
Клото кроткая крылья полощет,
Вышивает Лахесис крестом
 
 
По канве травяной, и запоем
Книгу звёздную перечитав,
Спит Атропос и дышит в покое
Ароматом полуночных трав.
 
 
Мойры молоды, мойры крылаты,
Кто из смертных уйдёт от судьбы?
Бродит сумрак овечкой мохнатой
В ожидании их ворожбы.
 
 
Но не вьются суровые нити,
Остановлено веретено.
Видно, впрямь, от людей и событий
Сёстры-мойры укрылись давно.
 
 
Здесь, у края знакомой вселенной,
Позабыв о призванье своём,
Кружат мойры, вовек неизменны,
В белой роще, окутанной сном.
 
 
* Бражник Клото,
* Бражник Лахесис
* Бражник Атропос, «Мёртвая голова»
 

Theretra Alecto *

 
На Зондских островах,
Расправив хоботок,
В тропических лесах
Гуляет Алекто.
 
 
Но никому не мстит
За это и за то.
Эриний редкий вид —
Теретра Алекто.
 
 
Сатина лоскуток,
Влекомый ветерком.
Ах, скромной красотой
Пленяет Алекто.
 
 
Борнео и Бали,
Где полдень золотой…
На виноградный лист
Слетает Алекто.
 
 
Древесный бросив скарб
И саквояж пустой,
Пьёт ароматный взвар
Простушка Алекто.
 
 
Суматра и Тимор —
Там, словно лепесток,
Среди лесистых гор
Порхает Алекто.
 
 
Фасетки карих глаз
И крылышек картон,
Но чуть коснись – и враз
Исчезнет Алекто.
 
 
На дивных островах,
Рассыпанных лото,
В тропических лесах
Гуляет Алекто…
 

«Арафурского моря обители…»

 
Арафурского моря обители
Раскрываются райским цветком.
А не знает ли кто, а не видели ль
Алекто, Алекто, Алекто*?
 
 
Пролетают туземные жители,
Я ищу среди них Алекто.
Горы, джунгли, ответьте, скажите мне!
А в ответ: – А никто! А никто!
 
 
Может, вдоволь упившись нектарами,
На осенний похожа листок,
Огибает залив Карпентария —
Али что – Алекто, Алекто?
 
 
Лес источен душистыми смолами,
Может, в нём, и внезапно, притом,
Под таинственным лиственным пологом
Словно призрак, мелькнёт Алекто?..
 
 
* Бражник Алекто
 

Apocalypsis velox *

 
Да будет вечен свет в твоём окне!
Затем, что этот свет – единый – верен,
Затем, что путь друг к другу не измерен,
Затем, что вечно будешь сниться мне.
 
 
Да будет вечен свет в твоём окне!
Затем, что Апокалипсисы ночи
Давно уж наблюдаем мы воочью,
И перед ними мы с тобой одне.
 
 
Да будет вечен свет в твоём окне!
И бабочка у старой лампы кружит —
Среди зимы, когда гуляет стужа,
И в мире холодней, чем на Луне.
 
 
Да будет вечен свет в твоём окне!
Затем, что этот мир без нас спасётся,
Или однажды к звёздам вознесётся,
Ведь всё равно – мы были или нет.
 
 
Да будет вечен свет в твоём окне!
Ведь, если этот свет гореть устанет,
Тогда и Апокалипсис настанет —
Не для Земли, не для других планет,
 
 
А для меня.
Да будет вечен свет!
 
 
* Бражник Апокалипсис
 

Ноябрьский сонет

 
Идти с тобой пустынною аллеей,
Когда нет слов, когда шаги легки,
Вдруг ощутив – не может быть нежнее
Прикосновения твоей руки.
 
 
Нести в сосуде сердца тишину,
Трепещущим пронизанную светом,
И в ноябре почувствовать весну,
И знать, что навсегда блаженство это.
 
 
Сквозь кружево листвы смотреть на мир,
И, замечая чудные явленья —
То ль звон дождя, то ль звук незримых лир —
 
 
Сквозь сон земной, то ль радость пробужденья,
В любовном взоре, синем, как сапфир,
Благих миров увидеть отраженье.
 

«Я – свет, я – пустота…»

 
Я – свет, я – пустота…
Я была, и меня не было…
Я есть, и меня нет.
Я – то, что будет, и то, что никогда не свершится…
Вечность «всегда», и мгновение «никогда».
Я – пустота, прошитая тысячами звёзд.
Я – свет…
 
 
Я – то, что не имеет имени, и то, что можно назвать чем угодно.
Вот, я родилась и умерла,
Я умерла и воскресла.
Я живу, и вот, меня нет.
И когда меня не станет, я снова вернусь к жизни.
Я – пустота, прошитая тысячами звёзд.
Я – свет…
 
 
Ветер дохнёт прохладой, виноградная лоза встрепенётся,
Рука потянется к руке, а сердце – к сердцу.
Бесформенное обретёт форму, во тьме забрезжит свет.
Все нити, все времена, все ветры, все пространства – во мне.
Сердце мира бьётся во мне,
Поэтому боль каждого – моя боль,
Радость каждого – моя радость.
 
 
И, вот, я – свет, я – пустота…
Звезда в потоке, и поток.
Я – свет…
 

В сердце Санта Крус

Солнце Севильи

Я держу в ладонях твоё солнце, я засыпаю под солнцем твоим…

Забери, забери меня, солнце – навсегда, навсегда…

Море шумит где-то далеко… Его шум словно сновидение.

Ветер поет в руинах.

Ветер гремит замками – в пустыне городов.

Словно сон – твои объятия, солнце твоё – поцелуй твой.

Я соберу твоё солнце, я наполню им тело, наполню им тело моего сна: ты станешь мной, я потеряюсь в тебе. Солнце…

Мои ладони наполнены тобой, солнце.

Свет… свет, свет… и сон, сон, сон…

Однажды я проснусь в синем-синем городе, в синих-синих сумерках, осыпанных огнями фонарей.

В старом-старом городе, синем-синем городе. У реки, зелёной от Луны.

У реки, в чьих водах отражается Трианский мост, и старые пароходы скользят неслышно, дробя тёмное зеркало на множество сверкающих отражений.

В городе, где лунная лава течёт вдоль белых – белых стен домов.

В бесконечно родном, любимом городе, таком любимом, что сердце болит.

Болит и радуется, и тоскует, тоскует… без конца.

Я пройду по городским мостовым, и взор впитает одинокие улицы, узкие переулки, пыльные площади, пышные дворцы, улетающие в небо соборы.

Мои глаза запомнят каждый камень крепостной кладки, каждую малую трещину стены, каждый пёстрый изразец, каждый булыжник мостовой в старом квартале Санта Крус.

Каждое окно, забранное мавританской решёткой.