Моя признательность дизайнеру Марии Александровне Бангерт за прекрасные обложки моих книг о Кутузове – автор, к.и.н. Я.Н. Нерсесов.

Дизайнер обложки Мария Бангерт

© Яков Николаевич Нерсесов, 2021

© Мария Бангерт, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4490-9767-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Лучше быть слишком осторожным, нежели оплошным и обманутым»

М.И.Кутузов

«Вот и Буонапартия, вероятно, полагает, не делаем ли мы тут ошибки»

М.И.Кутузов своему племяннику по линии супруги А. И. Остерману-Толстому

«Французы переломают над нами свои зубы, но жаль, что разбивши их, нам нечем будет доколачивать»

М.И.Кутузов

…Лишь на время, лишь на миг, лишь на мгновение мы все оказываемся на этой маленькой, но такой прекрасной планете, чье имя – Земля! Из этих мгновений – наших жизней – и складывается история, история человечества!! Огромное значение играют мгновения из жизни великих людей, чьи причудливые судьбы наложили свой неизгладимый отпечаток на историю планеты Земля!!! Канувшие в вечность мгновения, судьбы тех, чьи имена до сих пор заставляют задуматься над ролью личности в истории…

Перед нами одна из самых культовых и в тоже время очень сложных личностей российской истории – Михаил Илларионович Кутузов – своего рода «икона» (вторая после А. В. Суворова) русского полководческого искусства.

Все, что нам предлагалось (разрешалось!) знать о нем либо слишком залакировано, либо «утонуло» в «небывальщине», тем более, что сам М. И. Кутузов был не чужд многоликости. Словесно-фактологическая полемика о его деяниях и поступках между ярыми «славянофилами» и их столь же рьяными «славянофобами» продолжается до сих пор! Впрочем, таковы гримасы истории…

Споры о Кутузове вечны, как мiр: «на вкус и цвет советчиков нет»…

Эта книга рассчитана на широкого читателя, «въедливо» интересующегося исторической тематикой. Это панорама того, что могло быть, это попытка снять налет «мифологизации» с канувшего в вечность мгновения – судьбы Михаила Илларионовича Кутузова, Спасителя Отечества, неспроста так прозванного современниками.

Если Вы ознакомитесь с ней, то возможно, у вас сложиться свой взгляд на Михаила Илларионовича Кутузова. Тем более, что у каждого, как известно, своя правда, а истина лежит где-то по середине…

Автор, к.и. н. Я.Н.Нерсесов

Светлой памяти моих – деда Якова Николаевича Нерсесова, военврача Первой Конной армии и отца Николая Яковлевича Нерсесова, искусствоведа – посвящаю…

Свет показывает тень, а правда – загадку

(Древнеперсидская поговорка)

Все дело в мгновении: оно определяет жизнь

(Кафка)

Мой долг передать все, что мне известно

но, конечно, верить всему не обязательно…

(Геродот)

Пролог

Ранее, особенно в советский период, биография Михаила Илларионовича Кутузова, в частности, трактовка его участия в судьбоносной для российской империи победе в Отечественной войне 1812 года подвергалась такой «околонаучной» обработке, такой «лакировке», что вдумчивым исследователям оставалось лишь диву даваться. Только совсем недавно, начиная с конца XX в. фигура Кутузова и другие фигуры подобного масштаба перестали рассматриваться в отечественной историографии сугубо через призму «глянца и зазеркалья».

Теперь, когда возможен плюрализм мнений, разрешены споры и контраргументы, когда есть возможность излагать и прислушиваться к веским доводам зарубежных историков, давайте посмотрим нюансы «раскадровок» некоторых вех на жизненном пути одного из наиболее популярных исторических деятелей, чьи поступки и деяния наложили неизгладимый отпечаток на ход как отечественной, так и европейской истории и до сих пор заставляют задуматься над ролью личности в истории. Фигура его весьма неоднозначная со своими «наворотами» и «измами», столь присущими великим деятелям екатерининско-павловско-александровского времени. Михаилу Илларионовичу Кутузову присущи многие легенды и недосказанности, «неточности» и подтасовки до сих пор роящиеся вокруг судьбоносных событий в российской истории 2-й половины XVIII в. – начала XIX в.

Возможно, пытливый читатель сам сделает свои собственные выводы о человеке совершенно особого формата – «формата 3D» – полководец-дипломат-царедворец, или наоборот, которому после Аустерлица судьба уготовила совершенно особую «ипостась» Бытия: вскоре он стал Спасителем Отечества, а затем и Иконой (второй после Александра Васильевича Суворова) Русского Полководческого Искусства.

Кто-то может с этим согласиться, а кто-то – нет: «о вкусах – не спорят»…

Часть II. Судьба после Аустерлица: нелюбимый, но, порой, очень нужный

Глава 1. Турецкая война: задунайские маневры Кутузова

После почти двухлетней «опалы» в виде генерал-губернаторства в Киеве (1806—1808), последовавшей за аустрелицким «конфузом» («застрельщиком» которого, отчасти, был амбициозный и «непрозрачный» российский государь Александр Павлович Романов-Гольштейн-Готторп), многолетний бесценный боевой опыт Михаила Илларионовича Кутузова пригодился его злопамятному императору Александру I снова.

Все очень просто!

Русско-турецкие («екатерининские») войны 1768—1774 гг. и 1787—1791 гг. не разрешили острых противоречий между Оттоманской Портой и Российской империей и в 1808 г. его направляют на очередную войну с турками, оказавшуюся тягуче-затяжной – 1806—1812 гг. После понесенных Россией тяжелых поражений под Аустерлицем и Фридляндом Турция рассчитывала отвоевать у нее все Северное Причерноморье. Тем более, что Бонапарт пообещал султану Селиму III всевозможную помощь: французских инструкторов, советников и даже 25-тысячный корпус своего старого сподвижника Мармона.

И вот генерал от инфантерии Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов снова «на фронте»: именно его большой опыт боевых действий с турками должен был помочь переломить ход затянувшейся войны. Здесь он в качестве командующего корпусом оказывается под началом у сменившего в армии внезапно скончавшегося победителя «маркиза» де Пугача генерала от кавалерии Ивана Ивановича Михельсона – хорошо знакомого ему 77-летнего главнокомандующего генерала-фельдмаршала A. А. Прозоровского – еще одного «орла славной екатерининской эпохи» и конкурента в полководческой славе с самим «русским Марсом» (А. В. Суворовым).

Кутузов и Прозоровский по-разному смотрели на ведение войны с Турцией. Первый считал необходимым энергичное наступление, не распыляя сил на осаду крепостей. Второй, наоборот, полагал, что победы можно достичь, только взяв все вражеские крепости. Но после преждевременного, неудачного штурма по приказу главнокомандующего крепости Браилов – «солдатушек-бравых ребятушек», как это водилось у русских военных («русские бабы еще нарожают!»), положили без меры и без толку – они ссорятся. Им не удалось согласовать время и направление главного удара со временем и характером «ложной атаки»: Кутузов предлагал сделать это не ночью, а на рассвете и поменять «атаки» местами – сразу же начать главную атаку, а ложную – вслед за ней, чтобы отвлечь основные силы турок от направления главного удара, но Прозоровский воспротивился и штурм провалился. Тогда под благовидным предлогом произошедшего фиаско Прозоровский удаляет «старого собрата по оружию» или «совместника» из армии. По крайней мере, так посчитал сам Кутузов.

Его снова ждет «почетная ссылка»: назначение в Вильно генерал-губернатором (1809—1810).

…Между тем, готовясь к очередной, уже третьей по счету, войне с Наполеоном император Александр I постепенно забирал из противостоявшей туркам Молдавской армии дивизию за дивизией, перебрасывая их на «пожароопасное» западное направление. Ослабленной русской армии предстояло решить задачу: поскорее добиться выгодного мира, дабы во всеоружии встретить непобедимое «корсиканское чудовище» на необъятных просторах своего Отечества. «Гроза 1812 года» уже маячила на горизонте…

Но война с Турцией затягивается: сменивший умершего Прозоровского Багратион по ряду разных причин (пытливый читатель с ними знаком) не справляется с поставленной задачей победоносно «закруглить войну» в кратчайшие сроки. Ввиду угрозы со стороны наполеоновской Франции именно Кутузов – досконально знавший как турок, так и театр военных действий – 7.3. 1811 г. становится очередным главнокомандующим. Он сменил тяжело заболевшего 33-летнего генерала от инфантерии Н. М. Каменского 2-го – младшего сына знаменитого «екатерининского орла» Михаила Федотовича Каменского [порой, весьма (то ли, даже излишне?) отрицательно «живописуемого» в отечественной исторической литературе], обещавшего, но так и не успевшего стать крупным полководцем. А ведь он блестяще начинал под крылом А. В. Суворова – главного антагониста своего отца – в легендарных Итальянском и Швейцарском походах 1799 г. Тогда за отличие при штурме Чертова Моста довольный им, крайне (!) скупой (!!) на похвалу (!!!), Александр Васильевич дал генерал-майору Николаю Михайловичу прозвище «Чертов генерал»! И хотя потом ходили упорные слухи об его отравлении, но, судя по симптомам, у него могла быть «возвратная лихорадка», от которой страдала почти вся Молдавская армия, сведшая и его в могилу. Успевший повидаться с ним Михаил Илларионович писал своей супруге: «Вчерась первый раз был у Каменского… Обрадовался очень, и оба мы заплакали… Пока у него был – беспрестанно: „дядюшка“ и руки целует… Только припадки его все худы… Доктора называют эпилептические обмороки и это очень опасно…»

…Кстати сказать, царь очень рассчитывал на Каменского-младшего – человека «новой формации», близкого ему по духу – в грядущей войне с Наполеоном, полагая, что именно Николай Михайлович сможет сказать новое слово в военном искусстве. Но судьба распорядилась иначе, и возможно, даже к… лучшему! Горячий приверженец суворовской, сугубо наступательной манеры ведения войны, Каменский 2-й наверняка сразу же после начала войны ввязался бы в решительное сражением с Бонапартом, а тому, как известно, по словам генерала И. Ф. Паскевича – крепкого профессионала без заметно слабых мест (есть такой критерий оценки профессионализма) – очень трудно было противостоять в открытом поле. Последствия для русской армии были бы очень плачевны и благополучный исход войны оказался бы под большим вопросом…

Не претендуя на «аптекарскую точность» в изложении хода военных событий и особо масштабные «батальные полотна» в «кутузовский» период той русско-турецкой войны, «остановимся» лишь на ее основных вехах с его участием.

Начнем с того, что по спискам вверенная Кутузову армия насчитывала 44 632 человека, но на самом деле с личным составом все обстояло весьма плачевно. Отправляя в это «захолустье» Кутузова, так любившего вспоминать о победах Екатерининского века на южных рубежах российской империи, Александр I, давал ему повоевать в местах своей боевой юности. Особенность дунайского театра войны состояла в том, что с наступлением октября-ноября театр военных действий превращался в голую степь. Турки прятались в крепостях, где было заготовлено продовольствие, а русские войска оставались в степи, где не было жилья, продовольствия, обогрева, корма для лошадей и обозного скота, на котором по бездорожью через переправы на Дунае везли к армии продовольствие. Падеж тягловой скотины грозил армии голодной смертью. С осени начинала разливаться река, сметая переправы, в результате чего русские на противоположном берегу могли остаться отрезанными и во власти неприятеля. Ни один из предыдущих главнокомандующих не знал так хорошо местные условия и своего противника, как Кутузов.

Так вот, в этих непростых природных и политических условиях именно «дряхлеющему и тяжеловесному старику» Михаилу Илларионовичу (с годами Кутузов очень сильно потучнел!) удалось навязать, сменившему престарелого 80-летнего верховного визиря Юсуфа-пашу, более энергичному Ахмет-паше (бею) – своему старому знакомцу по жаркому делу под Бабадагом в далеком 1791 г. – и его 70-тысячному воинству новые приемы борьбы, отличные от тех, что применялись в первые годы затянувшегося противоборства. Кутузов, много и успешно воевавший с турками еще в прошлом веке, тщательно изучивший султанскую армию еще в бытность свою послом России в Стамбуле, разумно посчитал, что победить Оттоманскую Порту путем овладения ее территорией или крепостями, как того добивался Прозоровский, нельзя. «Крепости берут не солдаты, а… терпение и время! Ни того, ни другого у нас сейчас нет! Будем действовать иначе! Следует разгромить главную вражескую армию» – сказал он на военном совете. Более того, весь старый опыт боев с турками убеждал его, что опасны только первые особенно стремительные атаки их многочисленной конницы. К тому же, если отразить эти первые атаки турок, то они потеряют решительность.

Проверенных, боевых генералов «суворовской закалки» – Багратиона и Каменского-младшего – уже нет в армии и на первые роли он выдвигает знакомых ему по войне с Наполеоном в 1805 г. опытных генерал-лейтенантов А. Ф. Ланжерона и П. К. Эссена 3-го, а также отменно зарекомендовавшего себя в Прусской кампании 1806—1807 гг. генерал-майора артиллерии Д. М. Резвого.

И вот, имея всего лишь 15 тыс. солдат с 114 орудиями против 60 тыс. турок при 78 пушках, он разбивает Ахмет-пашу под Рущуком.

В ходе яростных атак на русские пехотные каре отборная турецкая конница спагов понесла такие потери, что Ахмет-паше пришлось 10 верст беспрерывно отступать. Несмотря на огромное неравенство в силах (в кавалерии у турок было подавляющее превосходство), умелая расстановка войск (шесть пехотных каре в первой линии, три – во второй и позади – кавалерия), твердость пехотных каре, высокое огневое искусство артиллеристов (артиллерист по образованию, Михаил Илларионович знал толк в применении этого самого грозного оружия той поры!) и меткость егерей, чьи ружья стреляли всего лишь на 200 м, принесли Кутузову полную победу.

Личная смелость старого полководца поражала всех. Более получаса он спокойно стоял под беспрерывным обстрелом вражеских батарей. Ядра падали вокруг него словно спелые яблоки с деревьев, а он лишь посмеивался: «Это любезные „посылочки“ моего старого друга Ахмет-паши! Я не могу уйти, пока он не пришлет мне их все до одной!»

Сражение под Рущуком оказалось первым крупным полевым сражением за пять лет войны!

Принято считать, что потери турок составили не менее 4 тыс. человек. Тогда как урон победителей не превысил 500 человек.

За Рущук царь наградил Михаила Илларионовича своим миниатюрным портретом, который полагалось носить посреди всех орденов. На этой громкой победе Кутузов не успокоился. Отдавая себе отчет, что успешно преследовать и воевать с турками вдоль Дуная на более чем тысячекилометровом фронте бесперспективно, он предпочел столь любимое им сложное маневрирование-заманивание. «Пусть их переправляются, только бы перешло их поболее на наш берег» – повторил он выражение А. В. Суворова, сказанное им в 1787 г. на Кинбурнской косе.

…Кстати сказать, коллеги Михаила Илларионовича по его кровавому ремеслу (так называемые «мясники», т.е. военачальники предпочитавшие добиваться побед, заваливая врага трупами своих солдат) зачастую обвиняли Кутузова в нерешительности и даже трусости. На самом деле предельно осторожный (недаром же Последний Демон Войны – так его порой величают историки-«наполеоноведы» – весьма уважительно окрестил его «старой лисицей севера»! ) никогда не был увлекающимся полководцем. Он стремился математически точно взвесить все «плюсы» и «минусы» ситуации и своими последующими действиями старался дезориентировать врага, чтобы потом «взять его тепленьким» с минимальными потерями. Для Кутузова главным на войне был… «результат матча на табло стадиона», а не то – насколько эффектно (сколькими оглушительными победами!) он этого достиг…

Заманив через Дунай 36-40-тысячную армию Ахмет-паши хитроумным перемещением в ловушку под Слободзеей – в окружении там погиб цвет отборного турецкого воинства – Кутузов вынудил турецкого султана Махмуда II запросить мира и был пожалован царем графским достоинством (29.10. 1811 г.).

…Между прочим, рассказывали, что якобы на самом деле Михаил Илларионович Кутузов был в приятельских отношениях с турецким главнокомандующим Ахмет-пашой еще со времен своего посольства в Константинополе. Понимая, что мир нужен России в условиях надвигавшейся войны с ненасытным Бонапартом как воздух, ради этой цели он вроде бы пошел на «хитроумный маневр». Для турецкого воинства якобы был специально оставлен «золотой мост» (или «окно») чтобы Ахмет-паша мог выскользнуть из окружения ибо иначе, т.е. будучи окруженным он не имел (по турецким понятиям) права вести мирные переговоры. Впрочем, это всего лишь гипотеза, оставляющая за пытливым читателем право на свои собственные выводы…

Искусно играя на противоречиях между Турцией и Францией, готовившейся напасть на Россию и заинтересованной в затягивании этой войны, Кутузов добился невозможного. По сути, именно он выиграл войну, которую до него никто не мог закончить, причем, за 27 дней до начала Отечественной войны 1812 г.

…Кстати, рассказывали, что российский император недовольный тем, что переговоры о мире проходят у Кутузова очень медленно, как он считал из-за его лени, решил заменить того своим ставленником – адмиралом П. В. Чичаговым. Новый главнокомандующий отправился в Молдавскую армию, имея при себе два рескрипта, по которым М. И. Кутузов должен был в любом случае оставить свой пост и явиться в Петербург. Согласно тексту первого рескрипта от 5 апреля Кутузову надлежало сдать армию Чичагову и приступить к деятельности в Госсовете. В тексте второго рескрипта от 9 апреля император поздравлял его с заключением мира и приглашал в столицу для «награждения за все знаменитые заслуги». Якобы супруга Михаила Илларионович наишустрейшая Екатерина Ильинична сумела через кое-кого из ближайшего окружения Александра I узнать о «двуличии» императора и успела предупредить мужа о том, что его может ожидать в том или ином случае. Тем временем, М. И. Кутузов успел-таки подписать мир с Блистательной Портой… за день до приезда адмирала-сменщика. Когда Чичагов вручил Кутузову второй