Угрюм-река. Книга 2

В романе Угрюм-река Вячеслав Яковлевич Шишков сумел показать картину жизни дореволюционной России конца 19 - начала 20 века. Ему удалось создать очень колоритные образы героев, благодаря словесным краскам русского языка. Роман написан богатым сочным и глубоко народным языком. Мне по началу было очень трудно читать, но роман настолько затягивает событиями, что хочет читать дальше. Как такового развития действия в романе фактически нет, происходят лишь отдельные перемещения героев. Но, тем не менее, следить за действиями героев очень интересно.
Главный герой - Прохор Громов -типичный образ дельца эпохи империализма, он верит в силу золота, он ему поклоняется. В его доме присутствует старинный уклад жизни, господствуют дикие нравы, царят грубость и насилие. И со временем распутство, вино, наркотики и кутежи сбивают его с дороги, они становятся смыслом его жизни. Что приводит к краху буржуазной семьи, краху его надежд, иллюзий, планов и процветающего производства в Сибири.

Второй том "Угрюм-реки" - полотно не менее масштабное и полноводное, чем первый. Однако разница меж ними колоссальна: не знаю, умышленно или нет, но Шишков переходит во втором томе от причин к следствиям, от частного - к общему. Завязав в тугой узел события и характеры в первом томе, во втором он показывает неизбежный итог этих событий, или - развитие характеров. От семейных драм он переходит к событиям глобальным, к общим тенденциям истории, но не в Толствоском или Пастернаковском духе, для которых история - это ветвь философии, которую нужно осмыслить и интерпретировать, а скорее как хроникер или летописец.

Отдельно хотелось бы упоминуть что будучи идейно - глубоко советским писателем, Шишков в полной мере наследует самые яркие черты русской литературы: ее сатиричность, насмешку над убогостью и пороками, ярую боль над пошлостью действительности: и все эти говорящие фамилии - Сохатых, Груздев, Парчевский - это и шаржи на недостатки реальных людей, но и самые что ни на есть живые типы и типчики.

Дальше - отчасти спойлерно...

Вообще удивительно, насколько живого, хоть прям со страниц - в комнату - человека вывел Шишков. И захочешь так правдиво написать - не получится... Главный герой - Прохор Громов - не может не внушать искреннего ужаса, преклонения пред величием и немощью Сатаны.
А Нина? Простите, я не могу говорить о ней спокойно! Вот уж кто меня поневоле бесит! Не люблю я таких псевдоидеалисток. Пожалуй, я тут больше Прохора понимаю и принимаю, нежели ее...
Я вообще не понимаю, какого рожна она за него пошла? Ладно папенька, ему до таких душевных материй недосуг докапываться, но неужели она не чувствовала их полную несовместимость? Они ведь категорически с разных планет. Пару раз она (!не автор!) пишет, что любит Прохора (Протасову, кажется). Так вот я думаю, что нет, нет этого! Это ее "поза", убеждение, христианская мораль, ну и желание сохранить семью и собственное душевное спокойствие (осознать, что твой брак - грубая и непоправимая ошибка - это не просто тяжелый шаг, но еще и огромное поражение перед самой собой, расписка в собственной несостоятельности; далеко не каждая женщина на это способна, это может весь внутренний мир переломать). Вот за этот опрометчивый шаг - женитьбу на Прохоре - я ее и не люблю. А все ее беды в дальнейшем - любовь к Протасову, терзания от деспотии мужа над рабочими - все это уже следствия этого шага. Не могло быть по-другому. Рядом с ним могла быть любая другая женщина - и это было бы куда лучше для всех. Прохора я понять могу - как же, его весь организм направлен только на одно - дело, миллионы. Тут без Нины никуда. А она, она-то зачем туда полезла? Впрочем оставим это на совести персонажа, как и то, почему для меня это так непереносимо...

О каждом из героев и многих эпизодах можно говорить долго и страстно: "Угрюм-река" Шишкова основательно берет за горло и долго потом не отпускает. Наверное, это связано еще и сумасшедшей харизматичностью его стиля. Он столь ярок, самобытен и сокрущающ как и его главный герой, но, к счастью, чтение таких книг не приводит к столь же плачевным последствиям, как финал жизни Прохора Громова. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

В соответствии с названием книги во время чтения на моем лице преобладало угрюмое выражение лица. Такой концентрации всего, о чем мне не очень нравится читать, такого сосредоточения неприятных и не очень понятных персонажей я не ожидала. Сам роман – огромный труд, он объективно хорош как литературное произведение, в чем-то даже познавателен, но читать его для меня было почти мучительно. (Люди, которые еще и перечитывают «Угрюм-реку», в чем ваш секрет? Как достичь такого просветления?) Впрочем, потерянным время, проведенное за книгой, я тоже не считаю. Далее - мои впечатления от всего произведения.

Начинается роман со знакомства с Прохором Громовым. Он еще гимназист, но уже имеет все задатки главного антигероя всей эпопеи: еще только три страницы, а наш Прошка уже кого-то порезал ножиком в обыкновенной для тех мест драке гимназистов с семинаристами. В это же время случается смерть главы семейства Громовых – старика Данилы, а его сына Петра интересует лишь закопанный клад и роковая женщина Анфиса, и плевать он хотел на жену Марью и сына Прохора. Последнего, впрочем, хорошо бы куда-нибудь сплавить с глаз долой, и Петр отправляет исключенного из гимназии сына вместе с горцем Ибрагимом-оглы в экономическую разведку по Угрюм-реке. Это самая, пожалуй, интересная часть книги: тяжелый путь в тайге, сплав по реке, жуткая зимовка, встречи с местными жителями – русскими поселенцами и аборигенами, предания о святых людях или обольстительных шаманках. Прохор опять же продолжает показывать свою натуру и портит девок всех народностей. Впрочем, сам он еще не до конца оскотинился, мечтает о светлом будущем, собирается стать справедливым предпринимателем, в общем он молод, симпатичен внешне, порывист. Но все-таки с самого начала в нем есть эта черта – все вокруг себя портить, сначала привлекая людей своей силой, удалью, а потом отталкивая звериным эгоизмом, который не сдерживают ни человеческие чувства, ни образование.

Потерявший всю семью на Кавказе из-за кровной мести, Ибрагим горячо полюбил Прошку, возможно видя в нем замену сыну или младшему брату, и принимал близко к сердцу из-за этого все дела семейства Громовых. Он не раз выручал, спасал младшего Громова, жертвовал ради него жизнью и был готов пожертвовать честью и свободой. Но для Прохора готовность горца пренебречь собой стала чем-то само собой разумеющимся, привычным, должным.

Анфиса, которая свела с ума почти всех персонажей-мужчин первой части романа, довела часть из них до мечтаний о разводе, а часть до преступных замыслов, тоже поддалась обаянию антигероя. Наверное, почувствовала в нем родственную душу. Страшно представить, что бы вышло из этой парочки, если бы у Анфисы были еще и капиталы, а не только красота и притягательность. Но ее любви Прохору было мало.

Нина, привлекающая Прохора не только капиталами отца, но и интеллигентностью, возвышенностью, как он их понимал, была очарована энергичным и красивым молодым дельцом. Она надеялась, может быть, став его женой, окультурить его, воспитать тип нового предпринимателя, следующего ее гуманным идеалам. Но Громову не нужны были ее советы, несколько оторванные от действительности.

Инженер Протасов мог бы стать не только наемным работником, но и соратником Громова, его тоже восхищает предпринимательский и даже, кажется, исследовательский гений Прохора, но их социальные, политические взгляды противоположны.

Прохор как будто почти каждого соприкасающегося с ним персонажа подвергает вольному или невольному испытанию, искушению: сохранятся ли взгляды, чувства, убеждения, самое суть человека в столкновении с этой сильной, алчной личностью? Жажда наживы, жажда наслаждений, жажда успеха, жажда власти – все это в Громове чересчур, все это копилось не одно поколение в семействе: дед героя был разбойником, отошедшим от дел после крупного грабежа, отец – тираном-сластолюбцем. Все трое мужчин Громовых как будто разрывались от внутренних сил, от своих страстей, которым полностью найти выход было невозможно, несмотря на все кутежи, выяснения отношений, авантюры, деловые захваты земель и преображения дикой природы. И вот, сталкиваясь с такой мощью, к сожалению отрицательного заряда, каждый персонаж, сколько-нибудь значимый, терпел поражение: кто-то постепенно уступал, вынужден был менять свои взгляды и поступать против совести, кто-то опускался, терял человеческий вид, кто-то просто погибал, или ненароком задетый разрушительным импульсом антигероя, или намеренно устраненный им со своего пути. Но и сами Громовы, в меньшей степени Данила, и больше Петр и Прохор не могли ужиться со своим внутренним демоном, в конце концов каждый из них был разрушен своими непомерными стремлениями, поедая изнутри свою личность, свой рассудок, совершая громкие саморазоблачения и даже произнося, как Прохор, в наркотическом угаре самовозвеличивающие монологи-признания. Поэтому закономерен финал, поэтому он так безрадостен для большинства сколько-нибудь выдающихся действующих лиц. Только комически ничтожные персонажи, вроде Ильи Сохатых, почти никак не меняются: им некуда падать (тем более некуда взлетать).

Изображение социально-политического фона романа ожидаемо для эпохи его написания: критика купечества, капитализма, сдержанная оценка буржуазных гуманистов, почти полностью уничижительно показаны власти (губернаторы, полицейские, столичные чиновники, офицерство). Но все-таки роман только пропагандистским назвать нельзя. Представители духовенства, которых обычно литература соцреализма критикует, изображены разными, встречаются вполне симпатичные, умные персонажи. Рабочие тоже не идеализированы, хотя некоторые страницы, изображающие их сплоченность и благопристойность во время забастовки, несколько напоминают жития мучеников.

Восемь частей этого огромного произведения показывают нам взлет и падение купеческого семейства, возвышение и низвержение купца-ницшеанца Прохора Громова; очередная башня, возведенная человеческими амбициями, в очередной раз губит своего создателя.

Отдельно хочу отметить яркое, справедливо отрицательное описание последствий наркомании, вплоть до распада личности, в последних частях.