Отзывы на книги автора «Всеволод Крестовский»

Мне захотелось оставить свой отзыв на только что прочитанный первый том "Петербургских трущоб" не столько с целью прорецензировать это произведение, сколько ответить на некоторую встреченную мной в других рецензиях критику, чтобы несколько сбалансировать оценки и восстановить вселенскую справедливость :).

Прежде всего считаю совершенно не справедливой фразу "Роман Крестовского написан тяжёлым канцелярским языком XIX века" в разделе "Интересные факты" - фраза эта взята из Википедии, и даже там она взята под сомнение модераторами. На мой взгляд, книга написана прекрасным языком! Очень живым, богатым, насыщенным простонародными и жаргонными словечками. Все герои разговаривают на том языке, какой соответствует их положению: аристократы - на французском, дворники - на русском простонародном, воришки и мошенники - на петербургском арго.

Кстати, тему преступного жаргона хочется затронуть отдельно. Чувствуется, что автором проделана большая работа по изучению этого вопроса. В книге приведено немало слов с пояснениями. Это же такая кладезь для филолога! ( кому было скучно про это читать - ну, извините! У книги даже в названии есть слово "трущобы". Естественно, что её обитатели - преступники - общаются на своём жаргоне ). Я уже встречала похожее лингвистическое исследование у Свечина , где речь шла о нижегородской преступности конца 19 века. Тоже было интересно. Хочется отметить, что в середине 19 века происхождение большинства "словечек" славянское, в то время как в 20 веке появилось уже немало терминов из идиша, которые прочно прижились ( фраер, шухер, хана, ксива и прочее ).

Это не исторический роман: автор 19 века пишет о событиях, фоном которым служит 19 век. В книге практически нет реальных исторических лиц. Это социально-бытовая драма.

В целом книга тяжелая. Но не своим языком, а из-за принадлежности к жанру реализма. Здесь много страдания, боли и несправедливости. Хорошие люди вынуждены терпеть невзгоды, в то время как плохие творят произвол. Здесь нищета и социальное дно представлены во всей "красе", включая проституцию и детоубийство. Тем, кто не любит такие книги, лучше не начинать чтение, чтобы потом не ставить незаслуженно низкую оценку.

Из книги немало можно почерпнуть о нравах, царивших в обществе первой половины 19 века, где верхушку беспокоило только соблюдение внешней видимости приличия, в то время как внутри семьи не было ни любви, ни доверия, ни понимания; где от внебрачных детей избавлялись как от котят, ни мало не беспокоясь о их судьбе; где за внебрачную связь осуждали только женщину, мужчину же одобрительно похлопывали по плечу. Ханжеская мораль - типичная черта того времени, и автор открыто пишет об этом. Пострадавшие от мужского насилия и произвола героини вызывают большое сочувствие. Не удивительно, что "Петербургские трущобы" были одной из самых популярных книг своего времени. Сегодня эта книга незаслуженно позабыта, на мой взгляд. Впрочем, сейчас другое время и другие герои...

Эта книга, говоря словами самого В. Крестовского, – о «падших людях» и «отверженных созданиях», вынужденных влачить жалкое существование в России второй половины XIX века. Писатель неравнодушен к судьбам обитателей грязных чердаков и подвалов, обветшалых домишек и безобразных трущоб. У всех этих людей было «своё лучшее прошлое», у каждого из них – своя драма, а порой и трагедия.

Во вводном обращении к читателям Крестовский объясняет свою позицию: он стремится стоять вне сословий и каст, видя во всех их представителях прежде всего людей и оценивая их с точки зрения нравственных категорий. При всей массе натуралистических подробностей, к которым можно относиться по-разному, привлекает удивительная любовь автора к Человеку, уважение к нему, сочувствие и сопереживание его бедам, стремление разобраться, как он оказался на дне жизни. И вера в то, что человеческое в нём всё же способно возобладать, невзирая на тяжкие условия существования. Крестовский – не обвинитель, его задача – выявить причины, приведшие «падших людей» к такой трагической судьбе. Как становится понятно из книги, огромная вина лежит на обществе, которое лишь прикрывается филантропическими лозунгами, а на деле проявляет преступное равнодушие к судьбам «униженных и оскорбленных». Очень жалко и Анну Чечевинскую, и Машу, и Ивана Вересова, и Юлию Бероеву, прямо сердце сжимается, когда читаешь об их мытарствах и абсолютной беззащитности. Они ведь не нравственно низкие люди, но им нет места в нормальной жизни, они фактически становятся жертвами развращенных и подлых представителей знати.

Есть в романе и «маленький человек» – один из важнейших типов русской литературы. Здесь это мелкий чиновник Пётр Семёнович Поветин. Дружные, домовитые, как гоголевские «старосветские помещики», живущие в полном согласии и своеобразной идиллии, пожилые супруги Поветины воспитали Машу. Есть и мотив испытания «маленького человека» деньгами, и отголоски библейского сюжета о блудном сыне (в данном случае «блудной дочери» – и на память приходит, конечно же, параллель в виде пушкинского «Станционного смотрителя»). Но при всём следовании традициям у Крестовского получается, безусловно, оригинальное и яркое произведение.

Роман густо населён персонажами разных сословий и социальных положений. В нём очень много от эстетики «натуральной школы»: многие страницы представляют собой полноценные физиологические очерки, написанные на основе личных наблюдений автора. Здесь есть подробнейшее описание трактиров и распивочных, конторы квартального, театра, «толкучки», тюрьмы, больницы, царящих там нравов; быта городской бедноты, деятельности ростовщика, «люда мелкоплавающего», воров, бродяг, различных мошенников, проституток и т. д. И создается целостная картина Петербурга, но не парадного, блестящего, а преимущественно трущобного, тёмного, жестокого по отношению к людям. Поднимается масса социальных проблем (например, продажность судопроизводства, бесправное положение женщины в обществе этой поры и т. д.). Крестовский хорошо изучил среду, о которой пишет, – криминальный мир Петербурга: он со знанием дела воссоздаёт в романе воровской жаргон, тюремный фольклор (сказки, песни, легенды).

Очень понравился саркастично-иронический тон писателя, когда он рассказывает о князьях Шадурских, о лицемерных великосветских «филантропках», о нравах и укладе жизни российских немцев. Совершенно блистательно, например, написан очерк о немце Шиммельпфениге, ненавидящем всё русское, презирающем «русских свиней», видящем свою миссию в том, чтобы «приобщить вашу Россию к циклу цивилизованных государств Европы». Ничего не напоминает?

Известно, что этим романом горячо интересовался Достоевский. В самой же книге можно найти множество перекличек с автором «Преступления и наказания». Например, Крестовский явно снижает теорию Раскольникова, заставляя одного из персонажей, доктора Катцеля, циничного мошенника, признаться, что он «готов каждую минуту» убить человека, но не ради самого убийства, а «во имя науки, во имя таинственных процессов и законов органической жизни», т.е. ради высокой цели. Правда, у Катцеля сюда примешивается и материальная заинтересованность, в которой никак нельзя упрекнуть Родиона. Эта деталь обнажает весь цинизм и вульгарную риторику доктора. С Катцелем связана, на мой взгляд, и еще одна отсылка к Достоевскому. Доктор объясняет: «Да, человечество я точно люблю, но это какая-то абстрактная, безразличная любовь…» Нечто подобное можно обнаружить и у Раскольникова, по крайней мере, до того момента, как он сумел полюбить конкретного человека – Соню; фактически именно абстрактному человечеству хотел помочь бедный студент на старухины деньги, и потому эта затея изначально была обречена на провал. И трихина упоминается в романе Крестовского (помните сон Раскольникова на каторге?).

Прекрасно выстроена писателем авантюрная составляющая сюжета. Здесь есть свои злодеи, свои тайны, раскрывающиеся к финалу. Крестовский умело держит читателя в напряжении, а это ох как непросто в таком объёмном произведении. Я уверена: чтобы получить полное представление о русской литературе XIX века, обязательно нужно читать и такие вот книги, созданные талантливыми и неравнодушными писателями так называемого «второго ряда».

- Нет, у нас так ничего не получится...
- Давайте я, вот, наугад, куда пальцем ткну, туда мы и поедем...
- Хорошо!
- Вот... сюда!
- Мистический Алтай!.. Я вам завидую...
- А это у вас на лице точно зависть?

Из выступления команды КВН "Плохая компания"

Вот так и я, ткнул когда-то пальцем в рандомную книгу издательской серии "Великая судьба России", и добавил ее не смотря в хотелки, тем более, что я увидел того самого "Медного всадника" из моего самого любимого города, потому однозначно книга попала в подборку... И долго она там лежала, пока известная нам игра для "Отстрела из хотелок" не выдала для меня эту книгу в текущем туре. Вот так и пришлось знакомиться.

Скажу честно, ну, не знал я, что Всеволод Крестовский реально был современником Федора Достоевского. Да и огромный его дебютный первый том романа "Петербургские трущобы" печатался по капельке в течении трех лет в журнале "Отечественные записки", и, с большим успехом. Да, это заметно по тексту, я невольно обратил внимание на явное выделение мини-эпизодов по ходу работы, и только потом понял, что автор специально так продумывал текст, потому все эти эпизоды выглядят как законченные тексты и имеют примерно одинаковый размер.

Фамилия Крестовский отождествляется у меня с питерским изолятором Кресты, почему-то честно думал, что автор современный и взял такую фамилию-псевдоним к этому специально - да, был неправ! Оказалось, действительно был одним из самых модных писателей середины девятнадцатого века. И он один из первопроходцев представил в русской художественной литературе двунаправленный массовый трансфер людского потока "из грязей в князи" и обратно.

Конечно, кто читал приличный кирпичик Эжена Сю, основоположника уголовно-сенсационного жанра массовой литературы в Европе, четко может понять, что "Петербургские трущобы" стало честно "Нашим ответом Чемберлену", и я действительно увидел, что в романе легко заменить наш любимый Питер на другой город, почему бы и не Париж, в человеческая психология в любой стране совершенно идентична. Я бы не сказал, что автор привнес в роман питерский колорит, да даже если укрупнить - русский менталитет. Ведь уже помеченные мною пути туда и обратно могут иметь место в любой стране и в любую временную эпоху.

Да, если кто решится читать, то сразу советую приготовиться терпеть долго. Да, хоть роман и описан в суховатом журнальном стиле, сами эпизоды описаны живо, динамично, и даже если мы и покидаем каких-то героев, то через несколько сот страниц мы можем их снова неожиданно встретить, к тому же с новыми эффектами.

Понимаю, что роман точно успешен, да и сегодня он актуален, недаром его все же экранизировали через сериал в лихих девяностых (а я еще и не смотрел его к тому же), а так как человеческая психология не меняется с течением времени, то и действия, поступки людей могут быть актуальны и для нашего времени. Да, методы достижения страданий могут быть модифицированы и стать более изощренными, но их способы применения приносят те же результаты, что и раньше. Если вы не против окунуться в такую особую мрачную ауру "сюшного" мира Достоевского, то милости просим, присоединяйтесь к кругу прочитавших. Я же иду смотреть сериал... Не смогу сразу перейти ко второму тому, надо передохнуть, да, и я не надеюсь, что второй том будет другим, да и финальных аккордов я не жду. Если неправ, напишите для получения маленькой толики надежды

Цитата дня, и со мною происходили такие вещи, и совсем это не ерунда...

Если мы чувствуем себя перед кем-либо виноватыми и, вместо того чтобы сразу, скорее покончить дело, медлим личным свиданием, личным объяснением, то чем более будет проходить время, тем тяжелее начнёт представляться минута этого свидания, которую мы наконец внутренно перед самим собой начинаем отдалять под всевозможными предлогами. Это, конечно, малодушие, но, к сожалению, оно свойственно чуть ли не большей половине рода человеческого.

И опять я вернулась к чтению очень интересного автора(очень уж большие у него произведения и трудно приступать к ним), но это произведение было не то, что мало известно, о нем как бы замалчивали, да и о том периоде , который описал автор и событиях просто мало известно. Первая часть в свое время даже просто была запрещена за натуральное описание событий в нем действительно происходящих.
Роман затрагивает две проблемы- первая описывает нигилистов и общественное мнение осудило этот роман, потому что в нем подвергались сомнению, искажались идеалы молодежи. Читать про коммуну было порой и грустно и смешно.
Но главное показанное в романе это события 1861-1863 годов, то есть после освобождения крестьян, но именно это событие и послужило тем интригам, что плелись против власти поляками и не только ими. Автор описывает антирусские настроения , всю подрывную деятельность польских националистов, которые находили поддержку и у части русских.
Все это показано от лица главного героя Хвалынцева, который примыкает к организации, становится нигилистом как бы просто по стечению обстоятельств. Вначале его жажда перемен и подвига, а еще и любви приводит его к тому, что он оказывается замешан в политических играх , которые чужды ему. Он становится просто пешкой в руках чужеземцев, как впрочем и многие другие показанные в книге персонажи -студенты, гимназисты, нигилисты , высший свет и столицы и обычные люди маленьких городков.
Автор очень наглядно показал, как поляки презирая всех их управляют и дергают за ниточки всеми ими, в то же врем называя всех их "стадом".
Но все таки усилия поляков приводят к польскому восстанию, так тщательно готовящемуся ими и описание этого кровавого пуфа во второй части книги ужасает своим описанием тех событий. Хотя мне больше было неприятно читать именно , когда описывались обычные разговоры о подготовке, так как в ней показано было именно отношение поляков ко всему русскому. Очень показательно все это. И кстати в наше время читать это было небезинтересно. Ведь многие события там происходят в западной части России, Беларуси.
Но в то же время автор очень талантливо описывая исторические события, соединил их в авантюрном романе. Непросто далось чтение этого романа. Он очень масштабный, большой по страницам. Но то, как пишет автор , мне понравилось еще и прочтении другого его произведения "Петербургские трущобы", которое более известно читателям. Рекомендовать хочется, но объем может отпугнуть многих .

Когда-то был сериал по этой книге. Фигня! (прошу прощения).Пошлейшая и поганейшая! Все вылизано-переделано. На самом деле роман Крестовского интереснейший! Здесь столько всего перемешано: и любовная история, и история предательства, и авантюра с похищением. Но нет легкости приключенческого романа. Все гораздо мрачнее, жизненнее, что ли. Ну, герой-красавец-женатый мужчина. Ну соблазнил. Жениться не обещал. А родители по головке не погладят. И довериться-то некому. Ну, кроме воспитанницы семьи, почти подружки. Девки из дворовых. А девка-то штучка не простая! Сестрица по папеньке! И начинается паутина подлости и преступлений. Вспомнила графа Монте Кристо. Вынашивал план мести. Тонко разыгрывал все ходы. Мстил и получал удовольствие от мести. Здесь девица тоже получает удовольствие. И тоже, вроде бы и мстит. Но за что же? Только за то, что рождена не в браке. Люто мстит. Наблюдает за процессом гибели семьи, которая к ней относилась, как к родной. Вот это "как" и не дает покоя мерзейшей душонке.
А еще книга интересна подробными жизнеописаниями быта, нравов различных сословий. Она ведь написана в те еще годы - в средине девятнадцатого века. Мрачноват роман. Пробирает до дрожи от ощущения безысходности, зябкости, неотвратимости гибели всего, что имело хоть каплю доброты, искренности, любви. Сжирается это циничностью и беспощадностью чего-то наступающего страшного, бездушного, вороватого.
(Не поверите, но в первый раз, наверное, подумалось: да когда же революция?! Чтоб смела эти сословия к чертям, как будто и не было! Чтобы дети-сироты хотя бы в детских домах получили возможность поесть свой какой-никакой суп за просто так, а не за собранную милостыню, будучи изувеченным, чтоб жальче было... Да чтоб тетки могли заработать себе нормальным трудом, а не быть рабой-заложницей родителей, затем мужа, а может - любовника (кому как повезет). В общем, очень полезная книга. Для контраста хорошо бы почитать. Встряхнуться, оглядеться: а жизнь-то вокруг не так уж и плоха!
Что еще сказать о романе?: Читается очень быстро. Захватывает книга с первых же строчек. Нет розовых соплей. Нет предсказуемости. Хоть я здесь и наспойлерила порядком, но, поверьте, развитие событий вас удивит. И равнодушным, уж точно, не оставит.

Совершенно случайно узнала об этом романе и Авторе и не стала откладывать с чтением, так как очень люблю Петербург и мне всегда хочется побродить по его улочкам, хотя бы листая страницы книги.
Меня удивляет, насколько незаслуженно мало читателей у "Петербургсих трущоб", а зря! Роман-то великолепный! я нашла в нём практически всё, что так люблю в книгах:
 -прекрасный насыщенный язык
 -интересный сюжет
 -животрепещущие темы, которые актуальны и сейчас и которые погружают читателя в думы
 -яркие натуральные персонажи, каждый из которых живо рисуется в воображении с его характерными чертами, нравом и особенной манерой речи

Как бонус: описания Петербурга, которые, хоть и не всегда приятны (зачастую неприятны), но читаются с не менее большим интересом.
Так почему же "жесток и беспощаден"? Да потому что это не тот блистательный Петербург с его Невским проспектом, Исаакиевским собором, балами, каретами, высшим светом... это тёмные промозглые переулки, комнаты без отопления, грязные подворотни. Обитатели этих мест лживы, хитры и не дай бог приличному гражданину попасть сюда!
Другая сторона - высшее общество и его князьки, графы и бароны. Здесь добропорядочной душе тоже не место. Не дай бог ваш мещанский интерес пойдёт наперекор их целям! Да вы утонете в цинизме, обмане и подлостях, спасёт вас только чудо.

Не помню, когда я так сильно сопереживала героям в книге, но за семью Бероевых, буквально болело сердце, а руки судорожно перелистывали страницы.... Искренне хотелось, чтобы беды, которые высыпались на них как из рога изобилия, прекратились. Да, что уж там Бероевы! И Анна, и Мария и тот же Иван Вересов - вызывают сожаление и отклик в сердце читателя.
Единственный, пожалуй, отрицательный персонаж, который у меня вызвал симпатию горькое умиление - это Амалия Потаповна. Всё-таки не совсем она пропащий в плане морали человек, как показалось.

Ещё по ходу чтения было интересно заглянуть в интернет и узнать, как выглядят улочки и переулки, упоминаемые в тексте, хотя бы примерно. Петербург знаю плохо, поэтому всё время пользовалась картами. Так вот:

Это Щербаков переулок, где находились "Ерши"

Свечной переулок, где работала акушерка:

Большая Подьяческая, где жили Бероевы:

Конечно, остаётся гадать, какой на самом деле это был дом и как он выглядел тогда, но само по себе занятие весьма увлекло.

Конечно, рано ещё делать какие-либо выводы о романе в целом,ведь прочитана только первая часть, но я уже записала Автора в любимые и с нетерпением приступаю ко второй книге романа.

С большим удовольствием и интересом прочел эту книгу Крестовского, у которого до этого читал только "Петербургские трущобы". Впервые император Павел I предстал передо мной совершенно в ином свете, как мудрый государственный деятель, заботящийся о процветании России и о благополучии ее населения. Из всего того, что я читал и знал о нем раньше, у меня сложилось совершенно иное впечатление. Он казался мне недалеким, мстительным человеком, озлобленным гатчинским сидением, никудышным государем, насаждавшим в России прусские порядки. Единственное, что совпало, так это его взрывной характер, когда он проявлял необузданную злость и совершал действия, о которых потом сожалел.
Очень ярко автор показал Александра Васильевича Суворова и его итальянские и швейцарские походы, а также уже тогда проявившуюся неблагонадежность европейских союзников, что еще раз подтверждает, у России самые надежные союзники - ее армия и флот. Очень актуально сегодня.
Любовная линия сюжета достаточно традиционна.

Как же он, всё-таки, хорош… этот Крестовский. «Деды» - эталон русской исторической повести. Здесь всё выверено – до персонажа, до слова, до мельчайшего исторического события и анекдота. Крестовский – скрупулёзный исследователь. Он исследовал Петербургские трущобы – и вышел роман, исследовал еврейство – вышла трилогия о Тамаре Бендавид. В начале 1875 г. Государь поручает Крестовскому составить историю лейб-гвардии Уланского полка в качестве подарка шефу полка на 25-летие шефствования. И повесть «Деды» – побочный продукт подарка. Ну, понятно, что такое количество интересной информации просто не могло не выпрыгнуть из головы одарённого писателя. И он пишет. Повесть. О Суворове. Александр Васильевиче. Т.е., главный персонаж повести как бы Черепов, но, как бы и нет.

Всё в книге прекрасно – выбор исторического события, исторических персонажей, лёгкая сюжетная канва, ненавязчивый патриотизм и понятное неприязненное отношение героев повести и самого автора к «союзникам». Ну, тут уж само из меня вываливается:

У России есть только два союзника — ее армия и флот. (c) Александр III

Любовная линия – узаконенный каноном атрибут исторической повести. Обычная такая любовь на фоне грандиозных событий. Красивая любовь. 5 главных персонажей повести: дворянин Василий Черепов, его возлюбленная Лиза Харитонова-Трофимьева, её отец – опальный при Екатерине II граф Илия, А.В. Суворов, Павел I. Двое молодых и любящих, двое пожилых и опытных, трое бывших опальных. Интересный расклад.

Описание военной компании А.В. Суворова – выше всяких похвал, особенно – Швейцария и переход через Альпы… Или, всё же, Италия…, сложно выбрать. Борьба Суворова с австрийскими союзническими дипломатами-крючкотворами изображена очень психологично – понимаешь бессилие Суворова как-то этому противостоять, это один из интереснейших моментов повести.

Самое, пожалуй, впечатлившее меня в книге – оправдание Павла I через главного героя – Василия Черепова. Василий Черепов попадал под горячую руку Государя во время его раздражения, под приступы гнева, выгонялся в Сибирь на поселение вместе со всем полком и … повышался в званиях. Особенно понравился Государь в роли свата Черепова. В повести Крестовского Павел I предстаёт абсолютно честным и искренним человеком, достойным правителем, несчастным в силу своего темперамента и пострадавшим за правое дело. Автор не договаривает, но между строк читается причина гибели Государя – месть аристократии за военную реформу, когда после екатерининской роскоши была введена жёсткая дисциплина.

Крестовский верил в то, что писал и это подкупает меня как читателя. Лёгкая, красивая и своевременная книга.

Ну вот я и осилила первый из двух томов романа "Петербургские трущобы": 720 страниц прочитано, еще столько же.
Т.к второй том я прочитаю очень нескоро, то напишу впечатления по первому тому, и о некоторых героях тоже.

Но для начала немного о том, почему автор - Всеволод Крестовский - вообще решил написать такое вот произведение. В предисловии к читателю Крестовский рассказал об этом: как-то раз пришлось ему проходить по "трущобным" местам Петербурга, и увидал он некую сцену, и неких людей, в сцене этой принимавших участие. Его поразило: что это, простите, за сброд? Чем живут эти люди? Кто они такие? Чем занимаются? Как попали на это дно жизни? И вот задумал он написать об этом книгу, предварительно подкрепившись знаниями о "другой" жизни, которая шла параллельно блистательной и "салонной". Таким образом, роман "Петербургские трущобы" показывает как и парадную жизнь Петербурга, с его благородными жителями, князьями да графами, с его балами, положением в обществе; и жизнь "закулисную", трущобную, унизительную и никчемную для большинства обитателей этих самых трущоб. Однако в первом томе этого "нищебродства" и "нищеёбства" было показано не так много, чтобы прям ужасаться и удивляться. Я думала, будет все намного печальнее. Но ничего подобного. В центре повествования первого тома лежит история жены почетного гражданина Петербурга - Юлии Бероевой, которая стала жертвой интриг более влиятельных и высокопоставленных людей. Кроме Бероевой, в первом томе достаточно в большом количестве присутствуют мошенники из разных социальных слоев: из "благородных" и из "трущобных". Мне почему-то более близки оказались мошенники из петербургского "дна": потому что они такие отчаянные, смелые, хитрые, живущие по своим законам и кодексам. Я совершенно искренне переживала за все из махинации, и радовалась, когда делишки удавались.

Что касается стиля повествования и слога автора, то мне этот роман вообще напомнил "Отверженных" Гюго: там тоже два огромных толстых тома, только мастер Гюго повествует о своей стране и своих согражданах, с присущим им местным колоритом, а Крестовский пишет про нас, русских людишек! А так, по монументальности своей, по объему, пожалуй, оба этих романа на одном пьедестале могут стоять. И даже эмоции одинаковые были: вроде интересно написано, увлекательно, но так подробно и обстоятельно в иных местах, что волей-неволей начинаешь если не заметно скучать, то именно что "осиливать" написанное. В общем, посмотрим через время, что меня ждет во втором томе. О нем будет уже своя рецензия.

Несколько странно, что на такую замечательную во всех отношениях книгу пусть и не самого "раскрученного" автора нет ни одного отзыва. В связи с этим считаю своим долгом исправить сей весьма удручающий для меня факт. Также несколько расстраивает то, что средняя оценка составляет всего каких-то 3.4 балла. И это тем прискорбнее, что всякий литературный мусор( не будем указывать какой конкретно; это все-таки дело вкуса), эксплуатирующий низменные читательские вкусы и интересы, и, завоевавший себе известность благодаря тому, что имя автора находится на слуху у читающих масс, имеет гораздо больше внимания и благосклонности публики.

Чем Крестовский хуже, скажем, Лескова с его убогими картонными персонажами и с абсолютно нелепым использованием в своих произведениях псевдо-народного языка или, например, Андреева с его истеричной, но вместе с тем крайне скучной манерой письма? Ответ тут очень простой: "хуже" он тем, что в советское время его имя не было включено в школьную программу по литературе, а его произведения попросту не издавались. Хотя, ради справедливости отмечу, что все же в 30-е гг. "Петербургские трущобы" таки были изданы. Но, насколько мне известно, больше подобных прецедентов не возникало.

Данный автор был крайне не выгоден большевикам. На его произведения (особенно на то, на которое я пишу эту рецензию) не напишешь предисловия в том духе, какое можно было бы написать на произведения Короленко или Салтыкова-Щедрина: дескать, вы только посмотрите, как отважно и вместе с тем мастерски автор обличает проклятый царизм. Нет, тут такой номер не пройдет. Когда официальная пропаганда объявляет Герцена одним из предтеч революции 1917 года и вообще одним из ведущих мыслителей и использует его имя в различных топонимах, а Крестовский чуть ли не прямо называет его предателем и польской марионеткой; когда официально переиздаются выпуски журнала "Колокол", проводившего в свое время откровенно антигосударственную политику, что подтверждают многочисленные цитаты, в изобилии приводимые автором в рецензируемом произведении, то, конечно, нет ничего удивительного, что имя автора было предано забвению. Крестовского не запрещали напрямую (ибо запрет неизбежно привлечет внимание); нет, его просто забыли.

Тут, думаю, стоит закончить разговор о несправедливости земного бытия и перейти непосредственно к обзору книги.

Повествование начинается в в 1861 году, аккурат после отмены крепостного права. Главным героем является студент Константин Хвалынцев, через призму восприятия которого автор раскрывает две основных проблематики произведения, а именно: нигилизм, всё больше проникающий во все сферы жизни российского общества того времени, и борьба польского ржонда против русского правительства, которая в конце концов вылилась в восстание 1863 года. Тут, кстати, интересно будет отметить, что часть историков (преимущественно белорусских) рассматривают это восстание как общебелорусское выступление против царизма.

На протяжении всего произведения авторская мысль то забрасывает нас в кружок нигилистов, где мы можем во всей полноте наблюдать брожение "передовых" идей и замыслов (кстати, на мой взгляд, нигилисты Крестовокого гораздо с большим правом могут зваться бесами в отличии от довольно пресных нигилистов Достоевского); то на собрание польских заговорщиков, строящих свои коварные планы, а то в город Гродно, на примере которого автор хотел нам показать настроения польских граждан по отношению к русским. Ярких событий, вырисовывающих жизнь и настроения общества в книге столько, что упомянуть обо всех в одной рецензии не представляется возможным, поэтому остановлюсь на наиболее интересных, с моей точки зрения, моментах.

Конечно, хотелось бы отметить саму манеру повествования, которая отчасти напомнила мне авторский стиль В. Гюго в романе "Отверженные", когда автор мог прервать сюжетное повествование с тем, чтобы описать на нескольких десятках страниц битву при Ватерлоо или рассказать о рациональном подходе в сфере использования парижских канализаций. В "Кровавом пуфе" тоже можно обнаружить нечто похожее. Например, несколько глав Крестовский отводит, чтобы поведать нам о знаменитых петербургских пожарах, или дает историческую справку о ходе восстания.

Также стиль Крестовского примечателен тем, что автор пытается развить сюжетную линию персонажа не в угоду ожиданиям публики, а по логике суровой правды жизни. Негодяй может остаться безнаказанным, персонаж, вызвавший неподдельную симпатию, зверски убит, а любящее сердце так и остаться одиноким. Те, кто читал "Петербургские трущобы", меня поймут.

Вызывает уважение и бережное отношение автора к историческим материалам. Тут и подлинные цитаты из "Колокола" и из различных газет и прокламаций, и подлинные слова различных исторических персонажей, и описание различных событий. К последним можно, к примеру отнести, описание казни православного священника польскими повстанцами, историческим прототипом которого выступил, скорее всего, этот человек (Конопасевич, Даниил Стефанович). Еще один пример. Ближе к концу нам встречается вот такой персонаж Мацкявичюс, Антанас -один из самых кровавых лидеров восстания, прославившийся многочисленными зверскими убийствами людей, подозреваемых в лояльности к российским властям. И подобных исторических отсылок в книге довольно немало.

В конце хотелось бы еще отметить, что несмотря на свою ярко выраженную патриотическую направленность данного произведения, любовь автора к России не заключена в узкие рамки того, что называется "квасным патриотизмом". В книге присутствует и критика, и приведены примеры не самого справедливого и гуманного отношения царской власти по отношению к своим подданным.

На этом я думаю поставить точку. В отзыве далеко не все, что я хотел и мог рассказать об этой замечательной книги. Целью было не сделать исчерпывающий анализ, но в большей степени привлечь внимание к незаслуженно забытому произведению.