Несколько странно, что на такую замечательную во всех отношениях книгу пусть и не самого "раскрученного" автора нет ни одного отзыва. В связи с этим считаю своим долгом исправить сей весьма удручающий для меня факт. Также несколько расстраивает то, что средняя оценка составляет всего каких-то 3.4 балла. И это тем прискорбнее, что всякий литературный мусор( не будем указывать какой конкретно; это все-таки дело вкуса), эксплуатирующий низменные читательские вкусы и интересы, и, завоевавший себе известность благодаря тому, что имя автора находится на слуху у читающих масс, имеет гораздо больше внимания и благосклонности публики.
Чем Крестовский хуже, скажем, Лескова с его убогими картонными персонажами и с абсолютно нелепым использованием в своих произведениях псевдо-народного языка или, например, Андреева с его истеричной, но вместе с тем крайне скучной манерой письма? Ответ тут очень простой: "хуже" он тем, что в советское время его имя не было включено в школьную программу по литературе, а его произведения попросту не издавались. Хотя, ради справедливости отмечу, что все же в 30-е гг. "Петербургские трущобы" таки были изданы. Но, насколько мне известно, больше подобных прецедентов не возникало.
Данный автор был крайне не выгоден большевикам. На его произведения (особенно на то, на которое я пишу эту рецензию) не напишешь предисловия в том духе, какое можно было бы написать на произведения Короленко или Салтыкова-Щедрина: дескать, вы только посмотрите, как отважно и вместе с тем мастерски автор обличает проклятый царизм. Нет, тут такой номер не пройдет. Когда официальная пропаганда объявляет Герцена одним из предтеч революции 1917 года и вообще одним из ведущих мыслителей и использует его имя в различных топонимах, а Крестовский чуть ли не прямо называет его предателем и польской марионеткой; когда официально переиздаются выпуски журнала "Колокол", проводившего в свое время откровенно антигосударственную политику, что подтверждают многочисленные цитаты, в изобилии приводимые автором в рецензируемом произведении, то, конечно, нет ничего удивительного, что имя автора было предано забвению. Крестовского не запрещали напрямую (ибо запрет неизбежно привлечет внимание); нет, его просто забыли.
Тут, думаю, стоит закончить разговор о несправедливости земного бытия и перейти непосредственно к обзору книги.
Повествование начинается в в 1861 году, аккурат после отмены крепостного права. Главным героем является студент Константин Хвалынцев, через призму восприятия которого автор раскрывает две основных проблематики произведения, а именно: нигилизм, всё больше проникающий во все сферы жизни российского общества того времени, и борьба польского ржонда против русского правительства, которая в конце концов вылилась в восстание 1863 года. Тут, кстати, интересно будет отметить, что часть историков (преимущественно белорусских) рассматривают это восстание как общебелорусское выступление против царизма.
На протяжении всего произведения авторская мысль то забрасывает нас в кружок нигилистов, где мы можем во всей полноте наблюдать брожение "передовых" идей и замыслов (кстати, на мой взгляд, нигилисты Крестовокого гораздо с большим правом могут зваться бесами в отличии от довольно пресных нигилистов Достоевского); то на собрание польских заговорщиков, строящих свои коварные планы, а то в город Гродно, на примере которого автор хотел нам показать настроения польских граждан по отношению к русским. Ярких событий, вырисовывающих жизнь и настроения общества в книге столько, что упомянуть обо всех в одной рецензии не представляется возможным, поэтому остановлюсь на наиболее интересных, с моей точки зрения, моментах.
Конечно, хотелось бы отметить саму манеру повествования, которая отчасти напомнила мне авторский стиль В. Гюго в романе "Отверженные", когда автор мог прервать сюжетное повествование с тем, чтобы описать на нескольких десятках страниц битву при Ватерлоо или рассказать о рациональном подходе в сфере использования парижских канализаций. В "Кровавом пуфе" тоже можно обнаружить нечто похожее. Например, несколько глав Крестовский отводит, чтобы поведать нам о знаменитых петербургских пожарах, или дает историческую справку о ходе восстания.
Также стиль Крестовского примечателен тем, что автор пытается развить сюжетную линию персонажа не в угоду ожиданиям публики, а по логике суровой правды жизни. Негодяй может остаться безнаказанным, персонаж, вызвавший неподдельную симпатию, зверски убит, а любящее сердце так и остаться одиноким. Те, кто читал "Петербургские трущобы", меня поймут.
Вызывает уважение и бережное отношение автора к историческим материалам. Тут и подлинные цитаты из "Колокола" и из различных газет и прокламаций, и подлинные слова различных исторических персонажей, и описание различных событий. К последним можно, к примеру отнести, описание казни православного священника польскими повстанцами, историческим прототипом которого выступил, скорее всего, этот человек (Конопасевич, Даниил Стефанович). Еще один пример. Ближе к концу нам встречается вот такой персонаж Мацкявичюс, Антанас -один из самых кровавых лидеров восстания, прославившийся многочисленными зверскими убийствами людей, подозреваемых в лояльности к российским властям. И подобных исторических отсылок в книге довольно немало.
В конце хотелось бы еще отметить, что несмотря на свою ярко выраженную патриотическую направленность данного произведения, любовь автора к России не заключена в узкие рамки того, что называется "квасным патриотизмом". В книге присутствует и критика, и приведены примеры не самого справедливого и гуманного отношения царской власти по отношению к своим подданным.
На этом я думаю поставить точку. В отзыве далеко не все, что я хотел и мог рассказать об этой замечательной книги. Целью было не сделать исчерпывающий анализ, но в большей степени привлечь внимание к незаслуженно забытому произведению.