Книгу эту я читала в прошлом году, и она мне не понравилась (поставила ей шестёрку), но я совершенно не поняла почему. Поэтому в этом году решила переслушать и либо изменить своё мнение, либо всё-таки идентифицировать причины нелюбви.
И выполнила оба пункта.
Это не первая моя книга Крапивина. Я прочитала несколько его книг, включая полный цикл В глубине Великого Кристалла, и всегда ситуация с ними одна и та же: мне умеренно нравятся его фантастические книги и совсем не нравятся реалистичные, кроме самых ранних.
Нельзя это так оставлять, будем разбираться.
Слушала я эту книгу, слушала, очень внимательно слушала, но осознание так и не приходило. И тут каааааак пришло!
Я поняла.
Мне интересны дети, у которых есть цель. Которые учатся, работают над собой, преодолевают себя, помогают ближнему. Вроде Пашки Гераскина из цикла про Алису Селезнёву, Вити Малеева из Николай Носов - Витя Малеев в школе и дома. Дневник Коли Синицина , мальчиков из Борис Раевский - Поединок с самим собой и Александр Неверов - Ташкент - город хлебный , ребят из Евгений Титаренко - Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей . Или хотя бы обаятельные, которые поюморить могут. А просто дети с их играми в воздушные змеи, в кораблики – для них серьёзнейшими, а для взрослых из разряда «что ты несёшь?!», вроде детей Крапивина, беспризорников из Л. Пантелеев, Г. Белых - Республика ШКИД (сборник) , Дениски из Виктор Драгунский - Денискины рассказы (сборник) – мне и в детстве не были интересны, а сейчас и подавно.
Это всё хорошие мальчишки. Но для меня зубодробительно скучные.
Но кое-что, что со мной срезонировало, я в книге всё-таки нашла.
А с Генкой было вот что.
В день грозы, вернувшись от Владика, он вытащил из-за поленницы разбухший от сырости учебник. В комнате Генка сел к окну, разложил учебник на подоконнике и, давясь от непобедимого отвращения, открыл первую страницу.
Страница пожелтела и пахла плесенью. Старая чернильная клякса в нижнем углу расплылась и посветлела. Все остальное – буквы, рисунки, цифры – было в точности таким же, как и раньше, отвратительно знакомым, надоевшим до зелени в глазах.
Эту первую страницу Генка знал до последней запятой. Сколько раз он с нее начинал прорабатывать ненавистный «инглиш». И отступал.
Но сейчас отступать было нельзя. Это железное «нельзя» встало перед Генкой как прочная решетка. Хоть головой колотись, хоть зубами грызи. Хоть ложись на землю и волком вой.
Генка посмотрел на учебник, стиснул кулаки и заплакал.
Он плакал от ненависти. Он ненавидел эту мокрую, растрепанную книжку, которую хоть умри, а надо как-то понять и выучить за две недели. За две недели вместо девяти месяцев! Ненавидел себя за беспомощность, за страх перед этой книжкой. И вообще все на свете.
Ууууу, как мне знакомы эти ощущения. Когда читаешь книги из новогоднего флешмоба, и тошнит от отвращения к этой скукотище. Хоть головой колотись.
Но, правда, со мной это случилось только однажды – стреляного воробья на мякине не проведёшь. В этом году я обложилась таким количеством исключений, что муха не пролетит. (Муха в виде книги, по которой я смотрела кино и оно мне не понравилось Чарльз Мартин - Между нами горы , всё-таки пролетела, но в итоге всё закончилось хорошо – книга оказалась совсем другой, чем кино. Спасибо всем, кто в этом году советовал мне книги, несмотря на тонну исключений.) В результате работы над ошибками средняя оценка за прочитанные книги взлетела с 6 в прошлом году до 9 в этом.
Ещё срезонировало то,
спойлерс каким упорством Владька добивался излечения от слепоты, и что будучи слепым, не сдался и не стал брюзгой и мизантропом, как многие инвалиды.свернуть
Ещё, хотя я слушала аудиокнигу, цитаты я брала из электронной Владислав Крапивин - Та сторона, где ветер . И о боже, какие картинки в книге красивые!
Ну вот за этот резонанс, за эти картинки и, безусловно, за очаровательнейшую начитку – ещё 2 балла к шестёрке за сюжет.
Про начитку надо сказать отдельно.
Иван Забелин прочитал мне гораздо лучше, чем я сама себе. Когда в прошлом году я читала глазами, мне все диалоги казались бессмысленным набором слов. Чтец расставил смысловые акценты, и диалоги обрели (некоторый) смысл.
Из того, что не понравилось.
Большинство родителей очень жёсткие. Подумалось, что понятно, откуда происходят неласковые люди. Откуда ласковости взяться, если любовь к ним самим выражали шлепками. Вот оно, знаменитое — бьёт, значит любит.
Санька опасливо попятился, повернулся, полез через порог и шумно шлепнулся. Подумал и нерешительно захныкал.
В доме захлопали двери, и на пороге появилась Яшкина мать.
Видимо, она удивилась, заметив ребят. Может быть, даже не узнала в первый момент. Не отрывая взгляда от мальчишек, машинально подняла Саньку, машинально хлопнула пониже спины, вместо того чтобы отряхнуть и успокоить. Санька, видно, привык к таким вещам.
Яшкина мать не удивилась просьбе. Вышла и вернулась с сумкой, шлепнув на ходу подвернувшегося Саньку.
Отец другого героя, Генки, — просто совершенно не обращает внимания на сына. Не бьёт его, нет. Игнорирует. Даже отбирает у него книги для себя.
– Слушай, ты дашь мне почитать?
– Ну читай… – вздыхал Генка. – Только отдай книжку.
– Какую?!
– Ну, которая у тебя…
– Ты что, смеешься?
– Ну папа, – жалобно говорил Генка, – мне же только на три дня дали! Я же сам не читал.
– Успеешь еще.
И мальчишки не могут быть ласковыми друг к другу. Каждый из них, кроме Владьки, у которого ласковый и заботливый отец, – просто апофигей колючести. Может, из-за таких родителей.
Поняла, что серьёзными люди бывают только когда им плохо. То есть если в стране большинство людей серьёзны – это несчастная страна.
– Илька, не пора ли стать серьезнее? – иногда спрашивала мама.
– Зачем?
В самом деле, зачем быть серьезным, когда все вокруг так хорошо! Дожди хорошие, и лодка, которая сохнет под навесом, и солнце, и улицы. И мама. И все люди.
В Коста-Рике, например, которая считается самой счастливой страной в мире, люди без шутки и слова не скажут.
И, самое главное,
Все люди хорошие, только разные. С ними по-разному надо вести себя.
