Голубое сало

Привет, mon petit!
Тяжелый мальчик мой, нежная сволочь, божественный и мерзкий топ-директ, я хочу рассказать тебе об одной книге. Я боюсь ее и в то же время люблю, она нарушает мою L-гармонию и вызывает T-вибрации. Возможно ты слышал о секретном проекте ГС. Голубое сало – таинственное вещество с нулевой энтропией, которое всегда сохраняет свою температуру и которое невозможно уничтожить. Откуда оно берется и как используется? Рипс лаовай, это не так просто объяснить.
Как ты DOGадываешься «Голубое сало» непростое чтение. Сорокина я всегда читаю с замиранием сердца, мне страшно, что же будет на следующей странице, вдруг это я уже не смогу переварить, но мне всегда безумно интересно, такие книги – это вызов для меня. Вызов моей начитанности, эрудиции, толерантности, разумности, сознанию, Сорокин меня шокирует, провоцирует, потрясает, но это ли не настоящая литература, мой сухой мотылек?
Сюжет фантасмагоричен и при этом, цзюй во каньлань, практически не и имеет значения. В таинственной лаборатории, затерянной в Сибири, осуществляется проект ГС, клоны великих русских писателей после скрипт-процесса впадают в спячку и на их теле откладывается голубое сало. Успешные эксперименты лаборатории прерываются нападением секты земле-…мм…-любов, которые крадут сало и утаскивают его все глубже и глубже в чрево любимой Земли Матушки. Забудь свой любимый новояз - смешение русского, китайского и английского, здесь в ходу только кристально чистый язык, на котором говорили наши предки. Зачем же сектантам голубое сало? Они отправляют его в прошлое 1954 год, в Небесную Москву, чтобы Сталин (который жив и молод) смог изменить реальность. А замкнется эта история после торжественного ужина Гитлера и Иосифа Виссарионовича, в твоей комнате, когда ты получишь мое первое письмо.
История этого мира, совсем не похожа на нашу, прелесть моя. Во второй мировой войне объединенными усилиями победили великие армии Германии и СССР, не Берлин, а Прага поделена пополам стеной, ужас холокоста свершился в США. Политические деятели совсем не похожи на портреты из учебников литературы, Сталин и граф Хрущев нежные любовники, Гитлер их добрый друг, Пастернак тайная пассия Алилуевой, заключенные отбывают наказание в LOVEлаге. Ты встретишь здесь мифы об СССР и советской власти, до ужаса обостренные и вывернутые наизнанку.
Но я отвлекся, о чем же эта kniga и что есть голубое сало? Я попробую объяснить тебе. Она о литературе, о русской литературе, авторах и языке. Упомянутые клоны писателей: Толстой-4, Чехов-3, Набоков-7, Пастернак-1, Достоевский-2, Ахматова-2 и Платонов-3, создают тексты, с которыми тебе дозволено познакомиться. Сорокин препарирует классику точными движениями, стиль, язык, тема, герои – он передает и переворачивает все. Я искренне восторгаюсь этими зарисовками: эпилептические приступы Достоевского-2, деструктивный поток сознания Набокова-7, дворянская охота Толстого-4, ты тоже найдешь что-то свое, вспомнишь давно прочитанную классику, сяочжу. Я еще не говорил тебе, что это к тому же очень смешная книга, чего стоят описания самих клонов:
«Толстой-4. Его голова и кисти рук непропорционально большие и составляют половину веса тела… Его голова в три раза больше моей, нос с пол-лица, неровный бугристый; брови, поросшие густыми волосами, маленькие слезящиеся глаза, огромные уши и тяжелая белая борода до колен, волосы которой напоминают амазонских водяных червей».
От классики перейдем к советской литературе. Быть может, тебе понравится, как Надежда Алилуева читает вслух новую пьесу Симонова «Стакан русской крови». На страницах можно встретить солнце русской поэзии оборванку ААА и стукача Оську, и приемника литературной традиции Иосифа, рыжего и толстого.
Таинственное голубое сало – это квинтэссенция литературного процесса, сущность творчества, вечная ценность. Вот только как его использовать? Можно изменить историю, вколоть в вену или блеснуть на светском бале.
Как же я люблю эти игры с ТЕКСТОМ, ты не читал «Заводной Апельсин» Берджесса? У Сорокина свой новояз. Никуда не деться от этих китайских словечек, они уже вошли в нашу кровь. Бесконечные стилизации сменяют одна другую, я читаю, и за каждым словом кроется своя ссылка и подтекст. Лучше самого автора не скажешь:
"Я получаю колоссальное удовольствие, играя с различными стилями. Для меня это чистая пластическая работа - слова как глина. Я физически чувствую, как леплю текст. Когда мне говорят - как можно так издеваться над людьми, я отвечаю: "Это не люди, это просто буквы на бумаге". Владимир Сорокин.
Что ж, надеюсь, ты поймешь меня, милый. «Голубое сало» не для всех, если ты чересчур чувствителен (хотя вряд ли это так, бессердечная дрянь), ты не воспримешь его извращенную поэтику и причудливую эстетику. Но я верю в тебя, ты почувствуешь искусство, ты сможешь увидеть в этом тексте больше, чем я.
Не увлекайся мягким сахаром, целую в звезды, пока!

Я был настолько поглощён потреблением сала, что к моменту, когда оно кончилось и надо бы было сказать заключительное слово о нём, я растерялся и смог лишь выдавить отрыжку и жалкое «…это всё? Больше нет?»

Если говорить об общих впечатлениях, то можно сравнить с тем, что попала в руки вещь, ни назначения которой, ни сути или цены не знаешь, но когда держишь, то сразу ощущаешь – вещь! От неё исходит какое-то странное притяжение. Её сразу хочется себе, даже если она абсолютна бесполезна или даже не интересна в целом и не вписывается ни в один из интерьеров, ни в один из ящиков, или даже балкон или гараж. Какое-то неуловимое чувство качества, харизмы. Когда держишь в руках, то ощущение продуманности каждой детали: всё на своём месте, всё отточено со швейцарской точностью, идеально справлено и выверено, красиво. Сорокин не стилист, Сорокин – часовщик из %бренд_очень_дорогих_часов%, только на ниве литературы. Выверенность каждого слова, его идеальное расположение в тексте – точность, меткость, направленность всех кусочков на определённую реакцию - вот основные характеристики его текста. Один стиль кончается, начинается другой, но всё это происходит хоть и резко, но совсем без слома, не чувствуется никакой границы перехода. Традиционная сорокинская фрагментарность ощущается очень успешной мозаикой с идеально подогнанными кусочками, и ничего, что жёлтый кусочек соседствует с красным – в итоге, при взгляде на целое, они оказываются каждый на своём месте и составляют целую картинку. Пускай эта картина напоминает «Гернику», но от того она ещё более необычна и всячески крута.

Сорокина принято ругать или очень осторожно хвалить. Ни то, ни другое не имеет какого-либо смысла, ибо и то, и другое будет в некотором смысле положительной реакцией, ибо, как я уже писал, цель таких текстов - реакция. Сорокин это писатель для трёх-с-половиной снобов, небольшой массы тех, кто хочет быть в тренде (но при этом морщится и перелистывает) и неплохой обеденный стол для филологов, критиков, моралистов, религиозных фанатиков и прочей братии. Короче, Сорокин – тролль по своему принципу существования. Очень толстый тролль при поверхностном взгляде, очень тонкий тролль при рассмотрении более детальном, но в любом случае — массового поражения.

Сало, тук земли, тук нашей культуры, самые сливки. Только не сливки, а – сало, ещё более насыщенное, более жирное (абсолютно жирное!) Оно с нулевой энтропией, с годами не становится хуже, не портится, не подвержено инфляции, как всё вокруг – оно всегда ценно. Ну и что, что там пишут экскрементами на стенах – время такое: раньше вымучивали историю, писали её кровью, нынче же приходиться усираться, чтобы что-то создать; и ничего, что там землюшку любят в прямом самом смысле – время такое: патриотизм первым делом, ну а девушки, а девушки - потом. По-моему, это высшая похвала всей русской классике и отличнейший стёб на тему патриотов и всей остальной тусовки.

Сорокин местами пишет намеренно ужасно, т.к. знает, как должно быть по принятым меркам «хорошо». При этом он временами даёт контраст и пишет красиво, как надо. Это нереально круто, если словить эту волну и игру на контрастах. Происходит некоторое утверждение форм через их отрицание. Это из разряда «фу, так не бывает!», после которого сразу идёт реакция «а как тогда бывает?»… и начинаешь задумываться, как бывает на самом деле и чем всё же отличается… или не столь уж сильно отличается от «на самом деле».

С. П.